Ужас реального - Горичева Татьяна - Страница 16

69

Terra terrorum

ны глобализированного сообщества, потому что со стороны террориста она удерживается очень жестко Собственно, другим для террориста является все и вся, любой член общества и общество в целом, безразлично к лицам, маскам и ролям. Свое для террориста радикально утопично по отношению к действительному мироустройству и всякий раз откладывается самим его действием. Террористический акт вовсе не призван приближать воплощение утопического замысла. Напротив, он демонстрирует его принципиальную невоплотимость в порядок действительности, выступая для него не столько сверхпроводником, сколько сверхрезистором. Чем более решительно террорист действует, тем радикальней откладывание его замысла, тем меньше возможностей отсылать к каким бы то ни было референциям, тем ничтожней попытки придать своей деятельности смысл.

Если представить себе абсолютный террористический акт, то в первую очередь он окажется абсолютно бессмысленным, — утопическое пространство, к которому отсылает его замысел, выступает не строительной площадкой одного из возможных миров, а чистым зиянием, черной дырой, антивещество которой питает оптическую структуру терроризма в целом. Я начал говорить о том, что для террориста существует разрыв между идеалами и методами их достижения. Пожалуй, это не совсем верно. Терроризм не обладает эфирной прослойкой идеального, — именно поэтому он ничто не воплощает, за исключением, быть может, одного Ничто Ведь в своем исконном смысле, которому соответствует историческая этимология слова, тер-рор означает то, что сеет и наводит ужас. И это вовсе не новое, впервые на твоих глазах возникающее сущее, кото-рое, по мысли Ницше, должно принимать ужасные формы, Дабы войти в сердца людей Дело террориста не в том, чтобы Расчищать места для нового, разбирать многовековые на-

Беседа

70

громождения вещей и событий, создавая некоторые топосы интенсивности, способные к мгновенным трансформациям. Это ближе, скорее, пафосу революции, нежели террора. Если идеальная контурная карта мира для революционера состоит из смыкающихся и накладывающихся друг на друга красных линий и кругов — из пылающих, до предела накаленных точек интенсивности, из тотального «мирового пожара», — то для террориста она описывается медленно разрастающимися и проникающими насквозь черными дырами, оставляющими после себя даже не выжженную до краев землю в качестве места для новой земли, где взойдут новые благоухающие сады (эсхатологическое мирочувствование), а чистое зияние без места, подобное сфере Шварцшильда, обнаруживающей запредельное кон-денсирование или гравитацию Ничто. Террор направляет работу негативности не столько на топологический слой карты мира, сколько на значительно более глубинный и фундаментальный слой, который греки обозначали понятием «.......». Он уничтожает не дома и самолеты, не политические режимы и экономические порядки, не государства и народы — это фактическая сторона дела, — а саму возможность того, чтобы имел место мир, который они олицетворяют.

Т. Г.: Во многом я согласна с Даниэлем, но не во всем. А именно я не согласна, что террор низвергает и разбивает утопию. Мне кажется, что утопия и привела к террору. Тоталитаризм современной технологической цивилизации — это прежде всего тоталитаризм информационный. Считается, что чем больше человек получает информации, тем общество демократичней и тем мягче нравы. На самом деле, наоборот, — от простой информации мы движемся к тоталитарному популизму, к новой утопии, которая и представляет собой настоящий террор над простым человеком, привязанным к

71

Terra terrorum

телевидению, и больше ни к чему. Террор — реакция на утопию. Вся Европа уже давно возрастает к террору, гораздо более страшному, чем коммунистический. Это совершается в решающей степени благодаря утопии, благодаря тому, что в протестантском миросозерцании разошлись дух и материя, приведя к планетарному господству техники. Тем самым была покорена живая материя, почти исчезла сама жизнь.

Если еще двадцать-тридцать лет тому назад мировая философия продолжала старый разговор о смерти, тянущийся с Гегеля, Хайдеггера и экзистенциалистов, то теперь все больше говорят о жизни, причем под тем углом, что родиться неприлично. Одна из известных и очень популярных у интеллектуалов книг Чорана называется «Несчастье быть рожденным». Вспомним Кьеркегора, который вопрошал: кто самый счастливый человек? Несчастнейший — тот, кто родился, а счастливейший — тот, кто не родился. Эта мысль вновь овладела современной философией. Лучше не рождаться, а если ты родился, то посмотри в лицо смерти. Суицидность — одно из основных свойств нынешней цивилизации. Отсюда рост наркомании, когда человек медленно себя убивает. Отсюда же и искусственно выводимые формы жизни, скажем, искусственное оплодотворение, в котором мужчина не нужен. Бодрийяр великолепно пишет об этом как о раковой клетке, размножающейся без соединения с другой клеткой. В 1976 году во Франции был принят закон о пересаживании органов. Потом появляется клонирование, овечка Долли. Теперь в нескольких странах разрешена эвтаназия. Подобные процессы говорят о том, что человек должен окончательно исчезнуть. Это тоже один из важных моментов глобализации, который для обычного западного человека означает, что двадцать процентов людей, так называемый золотой миллиард, должны Жить, а восемьдесят процентов должны исчезнуть, потому что не хватит на всех ресурсов, и нечем будет жить нашим

72

Беседа 4

потомкам. Что это как не утопия науки, превратившаяся в глобальный террор.

Похожие изменения происходят и в области информации. Можно уверенно сказать, что больше не существует информации объективной. Большинство людей, даже получая объективную информацию, не могут понять, насколько она объективна. Когда рушились башни торгового центра на Манхеттене, то большинство людей в Европе подумало, что показывают фильм. Люди не сразу поняли, что это реальность. Всем доступна информация, но никто не обладает критерием отличия реального от фиктивного. Цивилизация дичает. Достаточно большое число американских школьников, заканчивая школу, не умеют читать. Количество людей, которые ничем не интересуются, возрастает. Чем они глупее, тем им лучше и комфортней живется. Царит глупость и дебильность. Когда смотришь телевизор, то обращаешь внимание, что самые популярные программы построены на перевертывание классической иерархии. Недавно в Германии я видела программу из тех, что и у нас сейчас приобрели огромную популярность. Нужно отвечать на вопросы возрастающей сложности и получать за правильные ответы деньги. Было восемь уровней сложности Сначала сто марок получил немец, отгадавший, что «Фауста» написал не Хэмингуэи, не Толстой, не Шекспир, а Гете. А на последней ступеньке немецкая домохозяйка получила миллион марок, отгадав, сколько стоил какой-то стиральный порошок в 1963 году. Целую неделю немцы печатали на страницах газет и журналов фотографию этой домохозяйки и рассказывали ее биографию. Вот это я и называю полным перевертыванием иерархии и дебилизацией общества, в котором мы живем. При этом я не хочу сказать, что абсолютно все важнейшие навыки и человеческие качества утрачены Террористические акты 11 сентября показали, что главными героями