Одиночка. Трилогия (ЛП) - Фелан Джеймс - Страница 7

Еще через несколько секунд за машиной пробежало не меньше двух десятков человек. Звук стал тише, совсем смолк. Опять наступила мертвая тишина.

Несколько минут мы стояли неподвижно. Первой развернулась и пошла ко входу в небоскреб Мини. Мы растерянно побрели за ней. У входа я глубоко вздохнул, собираясь с силами, – предстояло тащить наверх генератор. Тут до нас донесся еще один звук. Где-то близко, на небольшой высоте, пролетел реактивный самолет, оставив белый след на сером небе. Мы видели его всего мгновение. Кричать смысла не было. Похоже, он улетел на северо-запад.

Раздался глухой удар, будто разорвавший небо пополам. Звук не стихал, многократно повторяясь в эхе. Мы открыли дверь и вошли в здание. Сырость и грязь остались за порогом нашего нового дома. Внутри было холодно и неуютно, зато сухо и тихо. Каждой клеточкой тела я ощутил любовь к этому месту, к Рокфеллеровскому небоскребу.

4

Дейв не ошибся: верхняя смотровая площадка была на семидесятом этаже.

– Ну что сказать, Дейв? Ты оказался, как всегда, прав.

– Ого! Дейв – прав? – усмехнулась Мини.

Дейв что-то буркнул и сделал пару глотков из бутылки с водой, лежавшей в рюкзаке ФСС.

– В плане указано, что смотровая зона занимает этажи с шестьдесят седьмого по семидесятый, – уточнила Анна.

– Вот и хорошо, – сказал я и остановился: нужно было перевести дух и дать рукам отдохнуть.

Мы сели на пожарной лестнице между двадцатым и двадцать первым этажами. Аварийные лампы немного освещали ступеньки. Я зачем-то высунул голову в просвет между перилами и сразу же пожалел об этом: исчезающий в темноте коридор напоминал дорогу на небеса. Необходимость преодолеть еще пятьдесят этажей с тяжеленным генератором не внушала оптимизма.

Мою куртку несла в рюкзаке Анна, кроме того, они с Мини тащили двадцатилитровую канистру с бензином. Но руки у меня болели так, будто я сам нес не только все эти вещи, но еще и девчонок в придачу.

– Всё, я больше не могу, – взбунтовалась Мини. – На фига мы прем наверх эту ерунду?

Мне нравилось, когда Мини ругалась. Хоть она и была с Тайваня, владения английскими ругательствами ей было не занимать – в ее лексиконе бытовали словечки, которых мне и слышать не приходилось.

Когда мы только приехали в Нью-Йорк и расселялись в отеле, Мини первым делом залезла в бар, извлекла оттуда чекушку водки и тут же умудрилась опьянеть от совершенно пустячной дозы – мой дядька до такой кондиции доходил только после ящика пива. Именно после этого мы стали называть ее «Мини»: этот вариант отлично подходил ей, да еще и был сокращением от настоящего имени – Мин Пей.

– Может, оставим канистру здесь? У меня руки отваливаются, – сказала Анна.

Дейв открутил крышечку бака на генераторе и сунул туда палец, потом понюхал его.

– Генератор заправлен, – сообщил он и, подсвечивая фонариком, стал читать надписи на корпусе: – Так, генератор фирмы бла-бла-бла… так, это нам не надо. Ага, вот: три разъема питания, объем бака – девять литров, время работы – девять часов. – Дейв выключил фонарик и повернулся ко мне: – То есть он расходует литр бензина в час?

– Здесь не написано, но будем рассчитывать, что не больше.

– Хорошо, получается, на пару часов сегодня ночью нам точно хватит, а может, и на пару часов утром. Давайте оставим канистры здесь.

Я поднялся и собрался было идти, но Анна преградила мне путь:

– Ты ведь хочешь, чтобы мы донесли их, да?

Она как-то странно прищурилась и впервые показалась мне некрасивой.

– Ты думаешь, мы пробудем наверху не один день, да?

Анна подошла ко мне вплотную, но запаха клубники от ее губ я больше не чувствовал.

– Так что? – настаивала она. – Из огня да в полымя, да? Сначала за нами гонялись на улице, а теперь мы добровольно запремся на верхушке небоскреба? А что, если в этом здании полно таких же уродов, как мы видели снаружи, а? Об этом ты подумал? Будем сидеть сложа лапки и ждать, пока они нас сожрут, да? Ты вообще свихнулся!

Странно: мне-то показалось, что свихнулась она. Но дальше наш спор не зашел – ситуация разрешилась сама собой.

Свет на лестнице мигнул один раз, потом еще раз, а потом раздался тот самый шум, который мы впервые услышали, выбравшись из метро, – шум рушащихся зданий. Точнее, в этот раз мы скорее не услышали, а ощутили его.

– Это еще…

– Это еще одно здание рухнуло, Анна!

– Боже мой! – Глаза ее широко раскрылись, она вцепилась обеими руками в перила и посмотрела вниз через лестничные пролеты. – Боже мой!

– Это не наш небоскреб, Анна.

Голос Дейва, вновь звучавший с былой уверенностью, казалось, привел ее в чувство. Она оторвала взгляд от темного пролета и кивнула.

– Послушайте, вы и так втащили эту канистру довольно высоко. Давайте сделаем так – оставьте ее здесь, а я потом схожу за ней.

Сказав это, я подошел к Дейву, взялся за генератор, и мы потащили его наверх. Почему-то генератор казался мне безумно тяжелым, даже промелькнула мысль, а не халтурит ли Дейв.

На пятидесятом этаже мы устроили привал – глотнули воды, немного посидели, отдышались и снова двинулись наверх.

На шестьдесят пятом этаже Мини стала задыхаться, побледнела. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. Мы с Анной усадили ее на ступеньки и стали обмахивать, а Дейв открыл дверь на этаж, подпер генератором, и мы втроем втащили через нее Мини.

За дверью оказался большой дорогой ресторан с окнами во всю стену и как минимум сотней столиков, расставленных вокруг танцпола.

– Это знаменитая «Комната радуги». Отец как-то водил сюда маму, – сказал Дейв.

В новой обстановке Мини быстро пришла в себя и уже буквально через минуту как ни в чем не бывало ходила по ресторану. Анна тоже повеселела: она переходила от столика к столику и время от времени выкрикивала: «Ау! Есть кто живой?» Дейв ушел на кухню, а Мини раздобыла за барной стойкой бутылку кока-колы.

Я выглянул в окно: мы будто плыли в облаках из разноцветной сладкой ваты. Красиво, но ничего не видно.

Конечно, я расстроился, ведь так хотелось доказать другим, что мы не зря забрались на такую верхотуру, так хотелось осмотреть Манхэттен сверху и увидеть, где прячутся другие выжившие. Утешало только, что здесь было тепло и сухо и что мы успели хоть как-то защититься от уличных неожиданностей до наступления темноты.

Хлопнула дверь, и Дейв выкатил из кухни большую блестящую тележку – на таких официанты обычно развозят блюда. На лице его красовалась довольная улыбка, которую он даже не пытался скрыть.

– Света нет, но холодильники еще не разморозились. – С этими словами он ловко подкатил тележку, уставленную металлическими сияющими ведерками, прямо к столику, за которым устроилась Мини с кока-колой. – Я там нарыл мороженое миллиона сортов. Только шоколадного – полтора десятка видов!

– Супер! – Я уселся напротив Мини, которая наконец-то улыбнулась.

Мы выстроили ведерки с мороженым в центре стола и принялись орудовать роскошными приборами. Анна принесла миску с фруктовым салатом, но нас это отчего-то так насмешило, что в итоге она обиделась и вообще не стала ничего есть.

– Официант, счет! – выкрикнул я и провел пальцем по запотевшему ведерку, согнав на белоснежную скатерть струйку воды.

– Интересно, а где все? Куда подевались посетители ресторана, я имею в виду? – спросила Анна.

– Вернулись домой.

Я кивнул. Каким интересным тоном Дейв произнес эту фразу – таким тоном, будто другого ответа и быть не могло. Ну, а почему нет? – подумал я. Если бы я работал в этом здании и увидел, что творится в городе – падают бомбы, летят ракеты или что там еще могло быть? – то я бы со всех ног побежал домой. Я бы понесся по улицам – через мосты и перекрестки, сквозь пыль, пепел, ледяной дождь и снег, – чтобы оказаться рядом с близкими, со своей семьей. Так бы поступил и Дейв. Да любой бы так сделал! Любой захотел бы оказаться рядом с родными и близкими.

Перед глазами встали кадры новостей, в которых дни или недели спустя будут показывать, как миллионы офисных работников покидают здания на Манхэттене и бегут домой.