Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы - Марш Найо - Страница 61

— Можно с вами переговорить, мистер Мэнкс?

Через секунду голос ответил:

— Сейчас выйду.

Элейн глянул на Фокса, который встал рядом с ним. Табличка «Занят» с шумом исчезла в прорези двери и открылась надпись «Частные консультации, Г. П. Ф.». Щелкнул замок, дверь открылась внутрь комнаты. Мэнкс держался одной рукой за косяк, другой за дверь. За спиной его была деревянная ширма.

Башмак Фокса переступил через порог.

— Я выйду к вам, — повторил Мэнкс.

— Напротив, — мы войдем, если не возражаете, — сказал Элейн.

Без всякого насилия или грубости, но быстро и решительно они прошли мимо Мэнкса и дальше — за экран. Мэнкс секунду смотрел на Найджела, словно не узнавая его, затем последовал за полицейскими, и Найджел беспрепятственно проскользнул внутрь.

За столом с лампой под зеленым колпаком спиной к вошедшим кто-то сидел. Когда появился Найджел, вращающийся стул скрипнул и повернулся вокруг оси. Неопрятно одетый, с зеленым козырьком от солнца на лбу, на них, надув щеки, смотрел лорд Пестерн.

Он издал нечленораздельный звук, похожий на рычание, когда вошедшие приблизились к нему, и протянул руку к чернильнице на столе.

— Милорд, не пытайтесь сделать ничего такого, о чем будете потом сожалеть, — сказал Фокс и отодвинул чернильницу.

Лорд Пестерн быстрым движением спрятал голову в плечи. Откуда-то сзади заговорил Эдуард Мэнкс:

— Не знаю, зачем вы это делаете, Элейн. Проку никакого не будет.

— Заткнись, Нед, — буркнул лорд Пестерн и уставился на Элейна. — Я заставлю вас уйти из полиции. Уйти, клянусь Богом! — Помолчал и добавил: — Вы не услышите от меня ни слова. Ни единого звука.

Элейн взял стул и сел напротив лорда Пестерна.

— Это как раз то, что нам нужно, — сказал он. — Приготовьтесь слушать, и я советую вам собрать в кулак все запасы своего терпения. Когда я закончу свой рассказ, вы сможете прочитать заявление, которое я принес с собой. Затем можете его подписать, изменить, продиктовать другой текст или отказаться от всего этого. А пока что, лорд Пестерн, вы будете слушать.

Лорд Пестерн сложил на груди руки, опустил подбородок на узел галстука и прищурил глаза. Элейн достал из нагрудного кармана несколько отпечатанных на машинке листов и положил к себе на колени.

— Данное заявление составлено, — начал он, — на основе предположения, что вы и есть человек, который называет себя Г. П. Френдом и подписывает свои материалы в журнале «Гармония» аббревиатурой Г. П. Ф. В заявлении содержится то, что мы считаем фактом, и почти не затрагиваем мотивов. Однако я уделю некоторое внимание и мотивам тоже. Создавая журнал и готовясь к специфической журналистской деятельности, вы сочли необходимой для себя полную анонимность. Ваша репутация как, вероятно, самого склочного человека в Англии, выставляемые на всеобщее обозрение домашние скандалы, ваша мрачная эксцентричность делали ваше появление в роли Наставника, Философа и Друга фантастически дурной шуткой. Поэтому мы предполагаем, что через надежного агента вы поместили в подходящий банк адекватное обеспечение в качестве инструмента для переговоров, а также образец подписи Г. П. Френда. Затем создали легенду о собственной анонимности и преподнесли себя в роли оракула. С огромным успехом.

Лорд Пестерн не шелохнулся, но на лице его появилось выражение удовлетворения.

— Не следует забывать, что этот успех, — продолжал Элейн, — целиком и полностью зависит от сохранения вами анонимности. Стоит почитателям «Гармонии» узнать, что под личиной Г. П. Ф. скрывается известный своей негармоничностью пэр, чьи публичные скандалы стали хлебом для бульварной прессы, как Г. П. Ф. кончится, а лорд Пестерн потеряет свое состояние. Итак, все идет без сучка и задоринки. Основную работу вы делаете в «Герцогской Заставе», но регулярно наведываетесь в эту контору. На вас темные очки, потрепанные шляпа и шарф, которые висят сейчас на стене, и старый пиджак специально для таких случаев. Вы трудитесь за закрытыми дверьми, и, вероятно, единственным вашим доверенным лицом является мистер Мэнкс. Вы безмерно довольны собой и зарабатываете огромные деньги. Вероятно, немала и доля мистера Мэнкса.

— Я не имею доли в журнале, если вы на это намекаете, — вмешался Мэнкс. — Мои статьи оплачиваются по обычным расценкам.

— Заткнись, Нед, — автоматически изрек его кузен.

— Журнал эксплуатирует необычные, но доходные направления. Он взрывает бомбы сенсаций. Разоблачает преступления. Смешивает лесть с ядом. Особенно эффектную атаку весьма личного свойства предпринимает против наркобизнеса. Подряжает экспертов, обвиняет, бросает вызов и требует возмездия. Его информация точна, и если время от времени журнал нарушает заявленную позицию, предупреждая преступников до того, как их успевает задержать полиция, все перекрывается ореолом крестового похода против наркотиков; сбыт журнала растет так быстро, что его главу начинает беспокоить это.

— Послушайте, Элейн… — сердито начал было Мэнкс, но на него тут же наорал лорд Пестерн:

— Какого дьявола ты позволяешь себе влезать!

— Минуточку, — заметил Элейн.

Мэнкс сунул руки в карманы и принялся расхаживать по комнате.

— В конце концов действительно лучше дослушать это до конца, — пробормотал он.

— Много лучше, — согласился Элейн. — Я продолжаю. В авантюре с «Гармонией» все шло замечательно, пока вы, лорд Пестерн, не обнаружили в себе позыва испытать свои таланты в качестве барабанщика и соединить их с Бризи Белл ером и его мальчиками. Чуть ли ни сразу возникли затруднения. Во-первых, ваша приемная дочь, к которой, по моему разумению, вы нежно привязаны, неожиданно увлеклась Карлосом Риверой, аккордеонистом оркестра. Вы наблюдательный человек, что поразительно для такого эгоиста. Спустя некоторое время после начала общения с мальчиками — затрудняюсь сказать, когда именно, — вы узнали, что Бризи Беллер употребляет наркотики и, что еще важнее, поставляет их Карлос Ривера. Благодаря «Гармонии» вы были хорошо знакомы с методами распространения наркотиков, и вам хватило проницательности понять, что в данном случае работает обычная схема. Беллер выступал в роли мелкого сбытчика. Он познакомился с наркотиками, втянулся, и его вынудили предлагать зелье клиентам «Метронома», а в награду получать для себя ровно столько, сколько считал нормальным Ривера, и платить за это бешеные деньги.

Элейн с любопытством взглянул на лорда Пестерна, который в этот миг встретился с ним глазами и дважды моргнул.

— Странная получается история, правда? — снова заговорил Элейн. — Перед нами эклектичный человек сильных и недолговечных страстей, который внезапно оказывается в неприятном положении: две важные для него страсти и одно давнее увлечение не поддаются никакому совмещению.

Элейн повернулся к Мэнксу; тот прекратил хождение и, не отрываясь, молча смотрел на инспектора.

— Могу предположить, что с вашей профессиональной точки зрения, мистер Мэнкс, выстроилась мизансцена с большими возможностями, — продолжал Элейн. — Приемная дочь, которую любит лорд Пестерн, тянется к Ривере, а тот занимается бесчестным промыслом, словно нарочно искушая лорда Пестерна, ревностного борца с этой заразой. В то же самое время жертва Риверы — дирижер оркестра, в котором жаждет играть лорд Пестерн. И, наконец, ситуация окончательно запутывается, когда, возможно во время репетиций в доме лорда Пестерна, Ривера обнаруживает черновики за подписью Г. П. Ф., отпечатанные на машинке из кабинета хозяина дома. Без сомнения, с их помощью он пытается добиться помолвки с мисс де Сюзе — «Или поддерживаете меня, или…» Ведь Ривера не только торговец наркотиками — он еще законченный шантажист. Как же лорду Пестерну ухитриться поиграть на барабанах, не допустить помолвки, сохранить анонимность Г. П. Ф. и вступить в сражение с преступниками от наркотиков?