Блотт в помощь - Шарп Том - Страница 7

• Предыдущая
• 7/57
• Следующая

Домой сэр Джайлс возвращался в недурном настроении. Как ни жаль ему было расставаться с деньгами, но Хоскинс их заслужил. Очень сэру Джайлсу понравился его план насчет Оттертауна. Теперь леди Мод о всечасной гласности и думать забудет. Страсти утихнут, комиссия по расследованию решит дело в пользу первоначального проекта, и снова взбаламутить общественность будет тогда не так-то просто: на недовольных такие расследования действуют не хуже успокоительных таблеток. С опасностью для жизни прокравшись мимо сторожевой своры, сэр Джайлс сел у себя в кабинете и весь вечер сочинял письмо министру по вопросам окружающей среды с требованием учредить расследование. Пусть теперь кто-нибудь заикнется, что член парламента от Южного Уортфордшира не заботится об интересах своих избирателей.

Итак, сэр Джайлс строил козни, леди Мод заседала в комитетах, а тем временем Блотт у себя на огороде уж и не знал, за какую работу хвататься. Только примется пропалывать рядки салата – опять звонок. Блотт часами слушал разговоры сэра Джайлса с министерскими чиновниками, с избирателями, с брокером, с деловыми партнерами. Но с миссис Фортби он по телефону ни разу не говорил. Сэр Джайлс уже почуял неладное. Когда миссис Фортби мимоходом обронила, что ей звонил некий Блотт, заказавший тонну свиного навоза, он насторожился. Это, конечно, недоразумение: откуда бы Блотт мог узнать номер телефона. Ведь в справочнике на письменном столе он не значится – он имеется только в записной книжке, с которой сэр Джайлс затвердил номер на память, а в записной книжке на всякий случай стер. Больше он звонить миссис Фортби из Хэндимен-холла не станет.

Стоило сэру Джайлсу положить трубку, на телефоне уже висела леди Мод. Она отдавала распоряжения, заручалась поддержкой, изрыгала проклятия в адрес властей. Она говорила тоном, не допускающим возражений, и Блотт, который во всем любил определенность, и удивлялся и восхищался. Наслушавшись ее разговоров, он выходил из теплицы с легким сердцем: за этот мир можно не волноваться – он в надежных руках. Хэндимен-холл, парк, огород, жилище Блотта – сторожка в виде большой Триумфальной арки при въезде в усадьбу – весь этот мирок, в котором незаметный человечек нашел защиту от людской злобы, был за леди Мод как за каменной стеной. Другое дело – сэр Джайлс. Его протесты казались Блотту слишком робкими, слишком учтивыми, слишком невразумительными. Они оставляли нехороший осадок. Почему – Блотт и сам не мог понять, но после каждого разговора сэра Джайлса, снимая наушники, он испытывал смутную тревогу. Слишком уж много хозяин говорит о деньгах, особенно про крупную компенсацию, которая полагается ему за Хэндимен-холл. Чаще всего поминалась цифра четверть миллиона фунтов. Обрабатывая мотыгой салатные грядки, Блотт сокрушенно качал головой. «Стоит крякнуть да денежкой брякнуть – все будет», – внушал сэр Джайлс собеседнику. Блотт не понял, что это значит. Его словарный запас составляли более нужные слова и выражения. А вот его произношению эти многочасовые разговоры пошли на пользу. Он слушал несущийся из наушников голос хозяина и старался выговаривать слова точь-в-точь как он. «Разумеется, – уверял кого-то сэр Джайлс. – Я полностью разделяю вашу точку зрения». И Блотт, сидя в теплице, повторял эту фразу слово в слово. За одну неделю он так блестяще усвоил хозяйскую манеру речи, что ввел в заблуждение даже леди Мод. Однажды она зашла в его владения нарвать к обеду редиски и раннего лука. Вдруг из гераней раздался голос сэра Джайлса:

– Мне представляется, что это явное нарушение природоохранных постановлений. Да-да, генерал, уж я постараюсь, чтобы этот вопрос был поднят в парламенте.

Леди Мод остолбенела и уставилась на теплицу. Неужели Блотт приладил к самому приспособлению громкоговоритель? Но тут в дверях теплицы показался сам Блотт. Он ликовал.

– Нравится, как я выговариваю? – спросил он.

– Боже мой, так это вы! – ахнула леди Мод. – Как же вы меня напугали.

Блотт гордо ухмыльнулся:

– Я учусь правильно говорить по-английски.

– Вы и так прекрасно говорите по-английски.

– Нет. Не как англичане.

– И все-таки я вас прошу больше никогда моему мужу не подражать. Я и одним-то сыта по горло.

Блотт расплылся в довольной улыбке. Он вполне разделял чувства хозяйки.

– Кстати, – вспомнила леди Мод. – Надо будет пригласить на расследование телевизионщиков. Пусть узнает вся страна.

Она собрала редиску и вернулась в кухню, а Блотт, подхватив мотыгу, снова принялся за салатные грядки. Он остался собой доволен. В кои-то веки ему удалось показать, как ловко он передразнивает окружающих. Этот талант он приобрел еще в детстве, в сиротском приюте. Раз уж он оказался человеком без лица, то как не примерить на себя чужие лица? Сноровка эта не раз выручала его и в браконьерских вылазках. Бывало егеря застывали как вкопанные, услышав из темноты окрик хозяина: «Не валяйте дурака!», а Блотт преспокойно уносил ноги. И сейчас, расправляясь с сорняками, он решил еще разок поговорить голосом хозяина:

– Я требую провести обстоятельное расследование!

Блотт улыбнулся. И впрямь похоже. И расследование действительно состоится. Леди Мод обещала.

Расследование производилось в помещении Уорфордского Старого суда. В зале собрались все до единого – то бишь все, кто может лишиться недвижимости, если трасса дороги проляжет через Клинскую теснину.

Генерал Бернетт, мистер и миссис БуллеттФинч, полковник Чепмен с супругой, мисс Перисиваль, миссис Томас, все семеро Диккинсонов, супруги Фулбрук, которые арендовали ферму неподалеку от дома генерала. Явилось несколько влиятельных семейств, которым строительство дороги ничем не грозило, но которые посчитали своим долгом поддержать леди Мод. Сама леди Мод вместе с сэром Джайлсом и мистером Тернбуллом восседали в первом ряду. Все места позади были заняты их сторонниками. Блбтт топтался в самом конце зала. Ряды по другую сторону центрального прохода пустовали – там сидел лишь адвокат, представлявший интересы оттертаунского муниципалитета. Сразу видно, никто не сомневается, что лорд Ликем отвергнет проект оттертаунской трассы. Казалось бы, исход ясен с самого начала, и ожидаемое решение было бы принято без помех, если бы леди Мод не встревала все время с замечаниями, а лорд Ликем, который прежде был судьей Высокого суда и разбирал исключительно уголовные дела, не выказал поразительную неуступчивость. Уже само место заседания было выбрано неудачно. Помещение Старого суда слишком напоминало лорду Ликему залы суда, где начиналась его юридическая карьера; в нем проснулся бывалый законник, не склонный мириться с выкриками, которыми леди Мод то и дело прерывала показания свидетелей.

– Мадам, вы испытываете терпение суда, – предупредил он, когда леди Мод в десятый раз вскочила с места и объявила, что проект, предложенный мистером Хоскинсом от имени Управления регионального планирования, есть не что иное, как посягательство на свободу личности и права собственности. Телеса леди Мод, затянутые в твидовый костюм, возмущенно заколыхались.

– Мой род владеет землями в Клинской теснине с 1472 года! – заголосила она. – Эти земли были дарованы нам Эдуардом IV, когда он назначил Хэндименов попечителями над Клинской тесниной…

– Мистер Хоскинс дает показания, – оборвал ее лорд Ликем. – При чем тут Его Величество Эдуард IV и события 1472 года? Будьте любезны, займите свое место. Леди Мод села.

– Мужчины называются, – громко упрекнула она супруга и адвоката. – Так и будете отмалчиваться?

Сэр Джайлс и мистер Тернбулл беспокойно заерзали.

– Продолжайте, мистер Хоскинс, т– сказал судья.

Мистер Хоскинс повернулся к столу, на котором помещался макет графства, и продолжал:

– Как вы видите на этом макете, Южный Уорфордшир является особенно живописным уголком графства.

– Мы это и без всяких дурацких макетов видим. Не слепые, – не унималась леди Мод.

• Предыдущая
• 7/57
• Следующая