Число Зверя - Левин Айра - Страница 39

– А можно им как-нибудь позвонить? У меня очень срочное дело.

– Это секретарь мистера Дунстана?

– Нет, я их близкая подруга. Мне очень важно немедленно поговорить с ними.

– Они уехали на Фэйер-Айленд. Но я могу дать вам номер телефона.

– Пожалуйста.

Розмари запомнила его и хотела уже набрать, как вдруг услышала в коридоре шепот и приглушенные шаги по ковру. Она встала.

В комнату вошли Ги и мистер Фаунтэн.

– Милая, мы не сделаем тебе ничего плохого, – начал Ги. За его, спиной стоял доктор Сапирштейн с готовым шприцем в руке, с иголки капала прозрачная жидкость, большой палец уже лежал на поршне. Здесь же были доктор Шанд, миссис Фаунтэн и миссис Гилмор.

– Мы твои друзья, – сказала миссис Гилмор, а миссис Фаунтэн добавила: – Не надо ничего бояться, честное слово.

– Это легкое успокоительное средство, – объяснил доктор Сапирштейн. – Чтобы ты не волновалась и уснула.

Она стояла в узком проходе между кроватью и стеной – такая большая, что никак уже не могла ускользнуть от них.

Ее обступили со всех сторон.

– Ты же знаешь, я никому не дам обидеть тебя, Ро, – улыбнулся Ги.

Но тут она взяла телефон и с силой ударила им мужа по голове.

Ги схватил ее за руку, а мистер Фаунтэн – за другую. Телефон упал, и ее повалили на кровать, придавив с неожиданно грубой силой.

– Помогите мне, кто-ни… – выкрикнула Розмари, но тут ей заткнули рот платком или какой-то мягкой тряпкой и крепкой рукой сжали подбородок.

Ее оттащили от кровати, чтобы было удобней для доктора Сапирштейна, который все это время стоял наготове со шприцем и ватным тампоном. Началась очередная схватка, гораздо сильней предыдущих, и от боли и отчаяния она закрыла глаза, затаила дыхание, а потом начала отрывисто и часто втягивать воздух через ноздри. Чья-то рука коснулась ее живота, и доктор Сапирштейн сказал:

– Погодите-ка, погодите-ка! У нас уже начались роды!

Наступила тишина, и кто-то вдали зловещим шепотом произнес:

– Она рожает!

 Открыв глаза, Розмари уставилась на доктора Сапирштейна, тяжело дыша через нос. Живот немного расслабился. Доктор пристально посмотрел на нее и вдруг схватил за руку, которую уже держал мистер Фаунтэн, и сделал укол.

Она боялась пошевелиться.

Сапирштейн вынул иглу и протер место укола ватой.

Женщина повернулась к кровати.

К а к, з д е с ь?

Неужели здесь?

– Я должна была рожать в госпитале для врачей! С медсестрами, докторами, современным оборудованием и полной стерильностью!

Ее удерживали, а она отчаянно пыталась вырваться.

– Клянусь Богом, все будет хорошо! – шептал Ги. – Клянусь Богом, все будет просто замечательно! Перестань драться, Ро, пожалуйста. Даю тебе слово чести, что с тобой ничего не случится. Все будет в полном порядке!

И тут началась еще одна схватка.

Когда она очнулась, то уже лежала в кровати, доктор Сапирштейн делал еще какой-то укол.

Миссис Гилмор вытирала ей лоб.

Зазвонил телефон.

– Нет, не надо, отмените, – сказал в трубку Ги.

Началась еще одна схватка, но уже какая-то слабая – она едва почувствовала боль сквозь туманную пелену и шум в голове.

Все упражнения пошли насмарку. Зря она теряла время. Это были неестественные роды, она ведь ничего не понимала…

Энди! Энди-или-Дженни! Прости меня, крошка! Прости…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Свет. Потолок. И боль.

И Ги. Он сидит рядом у кровати и смотрит на нее, неуверенно улыбаясь.

– Привет, – сказал он.

– Привет… Но боль ужасная.

И тут она все вспомнила. Теперь все позади. Все позади. Ребенок родился.

– Все в порядке? – тихо спросила она.

– Да, все хорошо.

– Кто?

– Мальчик.

– Правда? Мальчик? Ги кивнул.

– И с ним все в порядке?

– Да.

Она закрыла глаза, потом с трудом снова открыла.

– Ты звонил насчет объявления?

– Да.

Она закрыла глаза и заснула.

Позже Розмари вспомнила еще очень многое. Лаура-Луиза сидела у ее кровати и с лупой читала журнал.

– Где он? – спросила Розмари. Лаура-Луиза вздрогнула и вскочила.

– Боже мой, дорогая, – произнесла она, и лупа повисла у нее на груди на красной плетеной ленточке. – Как ты меня напугала! Ты так неожиданно проснулась!

Розмари закрыла глаза и глубоко задышала.

– Ребенок… где он? – настойчиво повторила она.

– Подожди-ка минуточку, – заспешила Даура Луиза и повернулась, держа палец в журнале. – Я позову Ги и доктора Эйба. Они на кухне.

– Где ребенок? – снова спросила Розмари, но Лаура-Луиза уже ушла, так ничего и не ответив. Она попыталась приподняться, но снова упала на кровать, руки не слушались. Сильная боль пульсировала между ног, словно колола сотня острых ножей. Розмари лежала и вспоминала все по порядку.

Был вечер. Часы на стене показывали пять минут десятого.

Вошли Ги и доктор Сапирштейн. Оба были какие-то решительные и мрачные.

– Где ребенок? – повторила она свой вопрос.

Ги подошел к кровати, наклонился и взял ее за руку.

– Милая, – начал он.

– Где он?

– Милая… – Он хотел еще что-то сказать, но не мог и повернулся к доктору, ища в нем поддержки.

Доктор Сапирштейн внимательно посмотрел на нее. В его усах застрял кусочек кокосовой скорлупы.

– У тебя были осложнения, Розмари, – сказал он. – Но на следующие роды это не повлияет.

– Он… – Она с ужасом уставилась на доктора.

– Умер, – подтвердил тот. И кивнул.

Розмари перевела взгляд на Ги. И Ги тоже кивнул.

– У него было неправильное положение, – пояснил Сапирштейн. – В больнице я, возможно, и смог бы что-нибудь сделать, но у нас совсем не было времени везти тебя туда. А пытаться сделать что-то здесь было бы… просто опасным для твоей жизни.

– У нас с тобой еще будут дети. Как только ты немного поправишься. Я тебе обещаю, – нежно сказал Ги.

– Совершенно верно, – согласился доктор Сапирштейн. – Можно будет попробовать уже через несколько месяцев, и шансы, что повторится что-то подобное, ничтожно малы – один на тысячу. Такое случается очень редко – один раз на десять тысяч рождений. Сам же ребенок был абсолютно здоровый и нормальный.

Ги сжал ее руку и ободряюще улыбнулся.

– Как только ты поправишься… Розмари посмотрела на него, потом на доктора Сапирштейна с кусочком кокосовой скорлупы в усах.

– Вы врете. Я вам не верю. Вы оба врете.

– Милая, – начал Ги.

– Он не умер, – сказала она. – Это вы забрали его. Вы мне все врете. Вы колдуны. Вы врете. Врете! Врете! Врете!!

Ги прижал ее плечи к кровати, а доктор Сапирштейн сделал укол.

Розмари ела суп и маленькие кусочки хлеба с маслом. Ги сидел рядом и тоже ел бутерброд.

– Ты просто сошла с ума, – говорил он. – Ты совсем свихнулась. Это иногда происходит у беременных на последних неделях. Так говорит Эйб. Он даже сказал, как это называется. Какая-то там горячка, вроде истерии. И у тебя она началась в полную силу.

Розмари ничего не ответила и зачерпнула полную ложку супа.

– Послушай, – продолжил он. – Я знаю, почему ты считаешь, что Минни и Роман – колдуны, но как ты приписала к ним Эйба и меня?

Она опять ничего не ответила.

– Хотя, наверное, глупо об этом спрашивать. При горячке такой бред начинается беспричинно. – Он взял еще кусочек хлеба и откусил сначала с одного конца, потом с другого.

– Зачем ты обменялся с Дональдом Бомгартом галстуками? – спросила Розмари.

– Почему я… а это тут при чем?

– Тебе нужна была его личная вещь, чтобы они смогли наслать на него порчу и ослепить. Ги дико уставился на нее.

– Милая, о чем ты говоришь, ради всего святого!

– Ты знаешь.

– Бог ты мой! Я обменялся галстуками, потому что мне больше понравилась расцветка его галстука, а ему нравился мой. А ничего не сказал тебе, потому что это, как мне показалось, слегка отдает голубизной, и я просто постеснялся.