Трехглавый орел - Свержин Владимир Игоревич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/106
• Следующая

– Понимаете, какое дело, двоюродный брат ее сиятельства граф Скарбек оставил по своей смерти имение равными долями ей и своему племяннику, молодому графу Скарбеку. Сейчас тот желает выкупить долю тетушки, вот она и решила посмотреть, что продает. У них там в Германии и слыхом не слыхивали о Пугачеве. Впрочем, у нас пока спокойно. Ну что, поручик, договорились?

– Всегда к вашим услугам, господин полковник! Особенно насчет дам.

Полковой оркестр играл мазурку. Привыкшие к подобному исполнению местные дамы и кавалеры умело вычленяли ритм из оглушительного каскада звуков и легко кружились по залу в свое немалое удовольствие. Губернатор, настроенный через заезжего флигель-адъютанта приобщиться к столичным новостям и тайнам придворной жизни, не отпускал меня от себя ни на шаг, потчуя все новыми блюдами местной кухни и требуя взамен все новых рассказов.

– Вот попробуйте губадью, дорогой мой, это необычайно вкусно. Внутри пирога слоями расположены кырт, ну, такой особый творог, рис, яйцо и мясо, и все это залито прекрасным топленым маслом. Попробуйте, пальчики оближете!

Действительно было вкусно, однако есть в количествах, навязываемых мне его превосходительством, было задачей не для среднего желудка.

Дворецкий губернатора, выполнявший роль церемониймейстера, судя по манере выкликать гостей, из бывших фельдфебелей, вошел в праздничную залу и рявкнул во всю мощь своих тренированных легких:

– Его сиятельство граф Александр Скарбек и ее светлость графиня Бетти фон Оберштайн-Пиннинберг.

При звуке первого имени мы с Ржевским повернули головы в сторону дверей, при звуке второго… При звуке второго в залу вошли носители этих громких титулов: неизвестный мне мужчина лет двадцати пяти в форме поручика Санкт-Петербургского уланского полка и… Господи, зачем одной женщине столько имен?! Елизавета Разумовская-Дараган-Орлова фон Оберштайн-Пиннинберг, она же, до недавнего времени, миссис Редферн.

Мой взгляд упал на Ржевского, стоявшего в кругу молодых офицеров. Можно было спорить, что сегодня он больше не сможет съесть ни кусочка. Рухнувшую от изумления челюсть пришлось бы поднимать с пола руками. Извинившись перед губернатором, я по длинной дуге отправился навстречу старой знакомой.

– Все нормально, поручик, – шепнул я, проходя мимо Ржевского, – все идет по плану. Не обращайте внимания.

– Ага, – кивнул поручик, глядя на мою бывшую кухарку взглядом с плаката «Водка и здоровье несовместимы!». Да, надо отдать должное, с момента нашего скоропостижного расставания девушка немало изменилась, да и платье, которое сейчас было надето на ней, вряд ли являлось тем самым, приобретенным в модной лавке города Турова.

Оркестр вновь заиграл что-то танцевальное.

– Сударыня, вы позволите пригласить вас? – спросил я, подходя к несостоявшейся императрице и склоняя голову в изысканном поклоне. В глазах Елизаветы мелькнуло замешательство, моментально сменившееся насмешливым азартом.

– Господин премьер-майор, никак не ожидала вас здесь видеть, – она подала мне руку, – но, признаться, рада. Очень рада.

Я мельком глянул на улана, стоявшего рядом с графиней: губы его подергивались, рука была засунута за лацкан уланского колета. «Наверняка у него там пистолет, – с досадой подумал я. – Интересно, сколько еще в этом зале господ, нащупывающих в данный момент рукояти спрятанного под одеждой оружия?»

Оркестр наяривал котильон. Взявшись за руки, мы с сиятельной графиней пошли по залу.

– Сударыня, всего несколько дней мы в разлуке, а вы опять успели выйти замуж и даже овдоветь. Примите мои соболезнования.

– Ну что вы, господин премьер-майор, это излишне. Титулы, которые вы сейчас слышали, достались мне от моего первого мужа Филиппа-Фердинанда, графа Лимбург-Штирумского, номинантного герцога Шлезвиг-Гольштейна и Гольштейн-Шадмбурга, князя Северной Фризии и Вагрии, наследника Гольдерна, графства Зутфен, господина Виш, Борколоэ, Темен и многое другое. Вы же знаете манеру этих германских князьков записывать себе в титул все имеющиеся в их владениях мызы.

Я кивнул.

– Ай-ай-ай! И когда он умер?

– Признаться… давно о нем ничего не слышала. Возможно, он еще жив. Но вряд ли об этом известно в Казани. Да и кого в этом городе могут интересовать подобные мелочи.

– Вы правы, сударыня, – вздохнул я.

– Надеюсь, господин премьер-майор, у вас нет желания вспоминать сейчас здесь, на балу, о моем втором муже? Боюсь, вас не поймут, если вы вдруг решите заявить, что я графиня Орлова.

– Ну что вы! Как только такое могло прийти вам в вашу красивую головку? Я не буду говорить ни о том, что вы Елизавета Разумовская, ни о том, что вы жена графа Орлова-Чесменского. Правда, я могу сказать, что вы беглая жена моего камердинера – миссис Редферн.

– Не стоит, господин премьер-майор. Вряд ли вы успеете произнести эту фразу до конца. Однажды вам удалось увернуться от пули, направленной в голову, но тогда это была только одна пуля. Вы готовы отдать свою жизнь за сомнительное удовольствие узнать с того света о том, что меня арестовали? Хотя при чем тут я? Вы пытались оклеветать честную женщину, а какой-то мой слишком горячий поклонник решил, как бы это выразиться, не доводить дело до дуэли.

Мы смотрели, нежно улыбаясь, как будто готовые заключить друг друга в объятия.

– Вы мне угрожаете, сударыня?

– А вы бы чего хотели, сударь? Не знаю, быть может, вам доставляет странное удовольствие возить в роли кухарки законную наследницу императорского престола, но вряд ли это пристойно для меня. Поэтому, мой дорогой господин Камдил, для всех будет лучше, если наши дороги вновь разойдутся. И теперь, надеюсь, навсегда.

Я согласно склонил голову… «Конечно, навсегда. Тем более что завтра я с Редферном отправлюсь в степь к Пугачеву, а вы в сопровождении поручика Ржевского тоже отправитесь… Вопрос только – куда? Об этом я поручику поведаю чуть позже».

– Господин губернатор, господин полковник! – В залу, едва не сбив с ног дворецкого, влетел запыленный драгунский прапорщик, с трудом державшийся на ногах от усталости. – Сегодня утром отряд более трехсот сабель при двух пушках захватил Шатум-базар и, сбив заставу, ушел в степь.

– Чей отряд? – Лицо полковника Михельсона побледнело от ярости.

– Ваше высокородие, поручик Державин велел передать, что во главе отряда был граф Алексей Орлов. С ним его братья и множество офицеров.

– Проклятие! Откуда они здесь взялись?!

– Сударыня, как видите, я обещал отвезти вас к мужу и, невзирая на ваше сопротивление, все-таки выполнил обещанное. Так что послушайте моего совета, вам не стоит ехать в имение, отправляйтесь лучше вслед своему супругу. И, главное, не берите себе в Казани конвой.

Казань бурлила. Взрыв бомбы на бульваре в час воскресного гулянья не вызвал бы паники большей, чем сообщение о захвате Орловыми Шатум-базара и о дальнейшем выступлении его на соединение с разбойником Пугачом. Слухи, самые нелепые и невероятные, ширились по городу, превращая отряд мятежных братьев в многотысячную армию, а разгром команды поручика Державина из двадцати пяти драгун и шестисот ополченцев – едва ли не в крах войск, верных императрице. Обычная в таких случаях вещь. Господа обыватели с невиданной легкостью готовы были поверить самому невероятному, самому дикому слуху. Уже считалось едва ли не само собой разумеющимся, что вор и разбойник Емелька Пугачев – действительно чудом спасшийся законный государь всея Руси и что братья Орловы, известные своим геройством, действуя по уговору с ним, когда-то помогли государю бежать из рук коварной супруги. По тому же уговору остались при изменщице, демонстрируя ей свою верность и тем самым занимая ключевые посты у подножия трона, и вот теперь, по зову государя, они бросили ее без поддержки и вновь встали под знамена его величества, ведя с собой едва ли не большую часть российского войска.

• Предыдущая
• 54/106
• Следующая