Проклятая (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 43
- Предыдущая
- 43/56
- Следующая
— Что я должна делать?
Думаю, он понял мой вопрос как-то иначе. Потому что, задумчиво посмотрев на меня, ответил:
— Хорошенько отдохнуть. И перейти в свои апартаменты, там удобнее и намного теплее.
Я не хотела. Не хотела оставаться одна, но и так уже злоупотребила его добротой: явилась в его спальню, заснула на его постели — ну в самом деле! Он всё-таки принц. Где мои манеры?
Александр вызвал слуг — кажется, готовить мне обед. Я попыталась встать — голова кружилась нещадно. Пришлось схватиться за полог. Тот опасно треснул.
Ни слова не говоря, Александр подхватил меня на руки и понёс в другие комнаты — где удобнее и теплее.
Я положила голову ему на плечо — словно так и должно быть. И думала: какая же я дура — ну неужели вера, клирики, войны стоят того, чтобы лишать себя удовольствия просто быть с ним рядом? Даже его предательство там, в инквизиции, теперь казалось мелочью. Подумаешь, предал! Я, вон, сколько народу положила. И есть ведь человек, который считает, что я достойна жизни. Достойна помощи.
Меня уложили в кровать. И сказка неожиданно кончилась: Александр куда-то исчез, а меня окружили испуганные до дрожи горничные. Кое-как они умудрились меня вымыть и одеть — в чёрное домашнее платье. Чёрное!
Александр зашёл вместе со слугами, несущими мой обед, когда я как раз распекала служанок, требуя принести мне одежду другого цвета. Александру хватило пары слов, что выставить этих куриц вон.
— Грубость тебе не идёт, — только и сказал он, садясь в кресло у камина.
— Чёрное мне не идёт, — буркнула я, распуская слишком тугую шнуровку корсета.
Александр окинул меня красноречивым взглядом.
— Это правда. Но ты его носишь. Часто. Не задумывалась, почему тебя называют Чёрной Ведьмой?
Я фыркнула:
— Ну да, ну да. А Бичом Дьявола меня называют, потому что плётки обожаю, да? — и, когда он нахмурился, поспешно добавила. — Ладно-ладно, но, поверь, если извинюсь за грубость, у бедняжек случится припадок.
— Алисия, — укоризненно вздохнул Александр. — Привыкай относиться к людям по-человечески.
— А они ко мне привыкнут относиться по-человечески? — парировала я, принимаясь за еду. Господи, сколько же я, правда, не ела, что уже простенький суп кажется райским блаженством?
Александр задумчиво смотрел в огонь. Я искоса поглядывала на хотфолдского принца и, наконец, не выдержала.
— Ладно, ну… извини. Ну такая вот я. Просто ненавижу, когда передо мной дрожат от страха. Будто я убивать их собираюсь!
— Именно это они и думают, — пожал плечами Александр.
— Дуры, — буркнула я.
— Алисия!
— Извини.
Повисла тишина, которую нарушил скрип двери. В комнату мышками шмыгнули служанки. Двое убрали со стола, третья с поклоном протянула мне алый свёрток. Я попыталась мило улыбнуться и попросила — да, поспросила, а не приказала — поставить ширму и помочь мне переодеться. Девчонка застыла испуганным зайчонком, я открыла было рот — прикрикнуть (всегда помогает), но поймала взгляд Александра и терпеливо дождалась, пока горничная отомрёт.
— Вот видишь, — сказал принц, когда нас снова оставили одних. — Не так уж это и сложно.
Я, насупившись, рассматривала себя перед зеркалом и то и дело косилась на Александра. Хм, кажется, я последнее время слишком много сидела в библиотеке. Вон, волосы потускнели. Кожа какая-то сероватая. Сутулюсь. Фу!
— Ты прекрасна, — тихо произнёс Александр. И, когда я обернулась, добавил. — Такая красота, как у тебя призвана совращать. Я так думал, когда понял, кто ты.
— Совратишься? — пропела я, выпрямляясь.
Александр смерил меня красноречивым взглядом и покачал головой.
— Тогда просто посиди со мной, — попросила я, устраиваясь на кровати поверх покрывала — Не уходи. Ладно?
— Не уйду, — тихо ответил он.
Мысленно я добавила ответу: "Никогда" и, раз за разом повторяя в голове, заснула.
Впервые за долгое время мне было хорошо и спокойно.
На следующий день, который я — с детства ленивая соня — планировала проваляться в постели и ничего не делать (всё равно с утра валил снег), Александр потащил меня в город. Я ныла и упиралась, но жестокий хотфолдский принц вспомнил про Армана и поинтересовался, не хочу ли я его проведать. Конечно, я хотела. Но хотя бы в карете! В такой-то снегопад.
Меня одели в меха и посадили на лошадь. Александр и посадил. Я хмурилась и тихонько жаловалась на бессердечных святош. Александр не обращал внимания.
Арман летал где-то за городом и, хотя я могла призвать его прямо во внутренний дворик, меня заставили ехать через всю столицу.
Снег валил крупными хлопьями, сгущался сумрак — короткий зимний день уже шёл на убыль — тишина давила — неестественная, какая-то… мёртвая. Я пожаловалась, и Александр спокойно сообщил, что раньше звонили колокола, но все церкви теперь закрыты, а горожане бояться выходить на улицу из-за теодоровых солдат. Я фыркнула и поинтересовалась: кого там бояться? Александр молча схватил мою лошадь под узды и потянул к двухэтажному дому, окна которого единственные на улице сияли светом. Также молча мы спешились и Александр толкнул дверь.
Кабак, конечно. Жмурясь от яркого света, я привычно потянулась накинуть капюшон, но не успела. Меня бесцеремонно схватили сначала за плечо, потом за грудь и заплетающимся языком поинтересовались, не хочет ли красавица провести ночь весело. И, не дожидаясь ответа, дёрнули шнуровку корсета.
Духа вызвать я не успела. Пьяный любитель приключений, задыхаясь, полетел в центр зала. В установившейся тяжёлой тишине Александр спокойно поправил на мне плащ и потянул обратно к двери.
Уйти спокойно нам, конечно, не дали — откуда-то из тени вдруг выдвинулся здоровенный детина и заступил дорогу. Заскрипели отодвигаемые стулья. Трактирщик нырнул под стойку, когда я, не выдержав, хлопнула в сияющие ладоши и привычно прошипела:
— Что, на тот свет захотелось?
Александр всё-таки увёл меня, прежде чем я наглядно показала, как ребята отправятся на тот свет.
— Почему за ними никто не следит? — возмущалась я, ёжась на холоде. — Это ж армия, чёрт возьми! Теодор хвастается дисциплиной…
— Это её часть. Дисциплина, — как само собой разумеющееся произнёс Александр, помогая мне сесть в седло. — Для граждан. Это война, Алисия.
Я поморщилась.
— Пожалуюсь Теодору. Или казню их капитана. Или кто у них здесь главный?
— Алисия, — вздохнул принц. — Когда ты, наконец, поймёшь, что смертью проблемы не решаются?
— О, как раз решаются, — хихикнула я. — И ещё как! Ладно-ладно, молчу.
У закрытой церкви я увидела настоящее чудо — двигающийся сугроб. И потянула Александра за рукав: смотри, смотри. Принц отчего-то помрачнел, а сугроб развернулся, превратившись в дрожащих, кое-как одетых детей — лет десяти, не больше. Один — наверное, самый смелый — шагнул ко мне и почему-то протянул руку.
Я сжала поводья и недоумённо покосилась на Александра. Тот зачем-то снял с пояса кошелёк и высыпал на руку мальчишке с десяток серебряных монет.
Деньги мгновенно исчезли, а мальчишка — да и остальные дети, — низко кланяясь, принялись шептать что-то про благодарность и благословление.
— Я не знаю значения этого ритуала! — капризно заявила я, когда мы отъехали подальше. — Объясни!
— Какого ритуала? — удивился Александр.
— Ну, этого, — я обернулась, но детей у церкви уже не было. — Зачем ты дал им деньги? Они тебе взамен ничего не дали. То есть это бессмысленная трата. Зачем ты это сделал?
Вместо ответа Александр внимательно посмотрел на меня и спросил:
— Алисия, тебе этих детей не жалко?
— Э-э-э, — об этой стороне вопроса я как-то не подумала. — Ну… а зачем они так плохо в мороз оделись? И замёрзли? Это, очевидно, тоже часть ритуала. Потому что это неправильно…
— Конечно, неправильно, — перебил Александр. — Им просто не повезло родиться не во дворце. Не повезло оказаться на улице. И поэтому, если бы мы не проехали мимо, они бы так и стояли, в мороз, плохо одетые, потому что денег у них нет, и есть, соответственно, тоже нечего. И это не ритуал, Алисия. Это жизнь.
- Предыдущая
- 43/56
- Следующая
