Все предельно (сборник) - Кинг Стивен - Страница 55
- Предыдущая
- 55/114
- Следующая
Машина Шарптона стояла под желтым светом ртутных ламп автостоянки, большой старый фрицмобиль, 450-ый, может даже 500-ый, какие нынче стоят никак не меньше ста двадцати «кусков». Стояла рядом с площадкой для тележек (ночью, естественно, она пустовала, все тележки увезли внутрь, оставили лишь одного трехколесного инвалида). Горели только подфарники, белый дымок вился над выхлопной трубой. Двигатель урчал, как сонный кот.
Я подъехал, сердце билось редко, но сильно, ко рту стоял неприятный привкус. Более всего мне хотелось нажать на педаль газа «форда», в котором в эти дни стоял запах пиццы с перчиками) и уехать к чертовой матери, но я никак не мог избавиться от мысли, что этот парень знает про Шкипера. Я мог говорить себе, что знать просто нечего, что с Чарльзом «Шкипером» Браннигэном или произошел несчастный случай, или он покончил жизнь самоубийством. Копы не смогли прийти к единому мнению (копы практически не знали Шкипера; если б знали получше, тут же отбросили бы версию самоубийства: такие, как Шкипер, никогда не сводят счеты с жизнью, во всяком случае, в двадцать три года), но мне так и не удалось заглушить внутренний голос, долдонящий, что я в опасности, кто-то может скумекать, что к чему, кто-то найдет письмо и скумекает.
Логика не была союзницей внутреннего голоса, но он прекрасно без нее обходился. Его хорошие легкие просто перекрикивали логику. Я остановился рядом с мурлычущим «мерседесом», опустил стекло. Одновременно пошло вниз и стекло водительской дверцы «мерседеса». Мы посмотрели друг на друга, я и мистер Шарптон, как пара друзей, встретившихся в автокинотеатре.
Сейчас я помню его смутно. Что странно, учитывая, с тех пор я много думал о нем, но это так. Запомнилось, что он худой и в костюме. В дорогом, хотя в костюмах я не больно разбираюсь. Однако, костюм меня несколько успокоил. Наверное, дело в подсознательных ассоциациях: костюм — бизнес, джинсы и футболка — лажа.
— Привет, Динк, — говорит он. — Я — мистер Шарптон. Переходи ко мне.
— А может, останемся, где сидим? — ответил я. — Мы можем говорить и через окна. Ничего необычного в этом нет.
Он молча смотрел на меня. Через несколько секунд я заглушил двигатель «форда» и вылез из кабины. Но могу сказать, почему. А вот перепугался пуще прежнего. И страх был настоящий. Настоящий на все сто процентов, без малейшей примеси тивишного. Может, поэтому он добивался от меня всего, чего хотел.
С минуту я постоял между автомобилем мистера Шарптона и моим «фордом», глядя на площадку для тележек, думая о Шкипере. Высоком блондине с вьющимися волосами, которые он зачесывал назад. С прыщами на лбу и алыми, словно в помаде, губами. «Эй Динки, покажи свой динки», — говорил он. Или: «Эй, Динки, хочешь пососать мой динки?» Иногда, когда мы устанавливали тележки одну в одну на площадке, он начинал гоняться за мной, наезжая тележкой на пятки и ревя: «Р-р-р-р-р! Р-р-р-р-р! Р-р-р-р-р!» — как гребаный гоночный автомобиль. Пару раз сбивал меня с ног. Во время перерыва на обед, когда еда стояла у меня на коленях, он с силой толкал меня в плечо, чтобы посмотреть, не упадет ли что на пол. Вам наверняка встречались такие, как он, я в этом уверен. Похоже, набором идей он не отличался от старшеклассников, которые обычно сидят на галерке.
На работе я завязывал волосы в конский хвост, приходилось завязывать, если они длинные, таковы правила супермаркета, так иногда Шкипер подходил сзади, хватался за резинку, которая стягивала волосы и срывал ее. Иногда она цеплялась за волосы и выдирала их. Случалось, лопалась и больно била по шее. Дело дошло до того, что, уходя на работу, я клал в карман две или три запасные резинки. Я старался не думать, почему я это делаю, зачем беру их с собой. Если б подумал, начал бы себя ненавидеть.
Однажды я развернулся на каблуках, когда он в очередной раз сдернул с моих волос резинку. Должно быть, он что-то увидел в моем лице, потому что насмешливая улыбка исчезла, сменившись другой. Насмешливая улыбка не открывала его зубов, в отличии от новой. Происходило это в подсобке, где северная стена всегда холодная, потому что за ней находится морозильная камера. Он поднял руки и сжал пальцы в кулаки. Другие парни сидели вокруг, ели, смотрели на нас, и я знал, никто из них не поможет. Даже Паг, росточком в пять футов и четыре дюйма и весом в сто десять фунтов. Шкипер переломил бы его, как спичку, и Паг это знал.
— Давай, жопорылый, — Шкипер все улыбался новой мерзкой улыбкой. Разорванная резинка красным языком ящерицы болталась между двух пальцев. — Давай. Хочешь подраться со мной? Нет вопросов. Я с удовольствием подерусь с тобой.
Я-то хотел спросить, почему он достает именно меня, почему я стал объектом его нападок, а не кто-нибудь другой. Но ответа я бы не получил. Такие, как Шкипер, не отвечают. У них только одно желание — вышибить тебе зубы. Поэтому я просто сел и принялся за сэндвич. Если б полез в драку со Шкипером, он бы, скорее всего, уложил меня на больничную койку. Я ел сэндвич, хотя аппетит пропал начисто. Он еще секунду-другую смотрел на меня, и я уже подумал, что драки избежать не удастся, но потом все-таки разжал кулаки. Разорванная резинка упала на пол. «Ты ничтожество, — процедил Шкипер. — Гребаное, длинноволосое хипповое ничтожество». И ушел. Произошло это через несколько дней после того, как он защемил мне пальцы между тележками, а еще через несколько дней Шкипер лежал на атласе в методистской церкви, и уже не мог слышать звуки органа. Он сам на это нарвался. Так, по крайней мере, я тогда думал.
— Маленькое путешествие в страну памяти? — спросил мистер Шарптон, и его слова рывком вернули меня в настоящее. Я стоял между двумя автомобилями, стоял рядом с площадкой для тележек, где Шкипер уже никому не прищемит пальцы.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Неважно. Запрыгивай в кабину, Динк, и потолкуем.
Я открыл дверь «мерседеса», сел на пассажирское сидение. Господи, как же там пахло. Кожей, но не просто кожей. Вы знаете, в «Монополии» есть карта «Освобождение от тюрьмы». Если ты достаточно богат, чтобы позволить себе автомобиль, в салоне которого пахнет так же, как и в «мерседесе» мистера Шарптона, у тебя должна быть карта «Освобождение от всего».
Я глубоко вдохнул, задержал дыхание, наконец выдохнул.
— Это предельно.
Мистер Шарптон рассмеялся, его чисто выбритые щеки поблескивали в отсвете приборного щитка. Он не стал спрашивать, о чем я, и так все понял.
— Предельно, но доступно. Во всяком случае, для тех, кто не упускает своих шансов.
— Вы так думаете?
— Знаю, — и в голосе его не было ни тени сомнений.
— Мне нравится ваш галстук, — я это сказал, чтобы заполнить паузу, но не покривил душой. Галстук, конечно, предельным я бы не назвал, но он мне действительно понравился. Вы знаете такие галстуки, с множеством черепов, или голов динозавра, или клюшек для гольфа. Галстук мистера Шарптона украшали мечи, каждый держала крепкая рука.
Он рассмеялся, провел по галстуку ладонью, ласково так погладил его.
— Это мой счастливый галстук. Надевая его, я чувствую себя королем Артуром, — улыбка медленно сползла с его лица, и я понял, что он не шутит. — Король Артур собирал лучших в мире людей. Рыцарей, чтобы они сидели с ним за Круглым Столом и помогали ему перестраивать мир.
У меня по спине пробежал холодок, но я старался не выказывать страха.
— И что вы хотите от меня, Арт? Помочь найти святой Грааль или как там его называют?
— Галстук не превращает человека в короля, — ответил он. — Мне это известно, на случай, если тебя тревожит мое самомнение.
Я заерзал, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Эй, я не пытаюсь вас обидеть…
— Я знаю, Динк. Будь уверен. Отвечаю на твой вопрос. На четверть я — охотник за головами, на четверть — талантливый скаут, наполовину — ходящая, говорящая судьба. Сигарету?
— Я не курю.
— Это хорошо, дольше проживешь. Сигареты — убийцы. Иначе люди не называли бы их гробовыми гвоздями.
- Предыдущая
- 55/114
- Следующая
