Небо сингулярности - Стросс Чарлз - Страница 20
- Предыдущая
- 20/85
- Следующая
Робард посерел, ожидая взрыва со стороны адмирала, но старик лишь громогласно и хрипло расхохотался.
– Робард! А ну-ка, помоги мне встать, это отличный парень. Вот уж не ду-думал не гадал встретить здесь товарища-ветерана! К столу, Робард. Я должен проверить его верительные грамоты.
Кое-как удалось пройти пятнадцать футов до кабинета адмирала без того, чтобы старик пожаловался на тяготы материнства или стал осматривать ноги – не превратились ли они в стекло за ночь (бывал у него и такой кошмар), – и женоподобный полковник грациозно скользнул в кресло для посетителей. Робард смотрел на него в упор. Женское имя, высокий голос – да нет, если бы это не было абсолютно невозможно, он бы даже мог поверить…
– Великий князь Михал согласился на мое присутствие по двум причинам, – говорил Мансур. – Во-первых, вы должны знать, что моя работа как агента ООН – беспристрастно сообщать о любых – подчеркиваю, любых – нарушениях договоров, подписанных вашим правительством. Но куда важнее то, что нет достаточной информации о сущности, напавшей на вашу колонию. Я здесь также для того, чтобы свидетельствовать, если противник применит запрещенное или преступное оружие. Также мне даны полномочия действовать в качестве нейтральной третьей стороны в случае переговоров, обмена пленными, заключения соглашений о прекращении огня и гарантировать, что, если вообще возможно вести войну в цивилизованной манере, данная будет вестись именно так.
– Что ж, чертовски приятно знать, сударь, и прошу вас в мой штаб, – произнес адмирал, выпрямляясь на своем банном стуле. – Не стесняйтесь обращаться ко мне в любое время! Вы свой парень, и я рад, что со мной тут еще один ве-ветеран с Лампрея-один… – На секунду лицо адмирала стало встревоженным. – Боже мой! Опять он шевелится.
Мансур посмотрел странно. Робард открыл было рот, но полковник-иностранец заговорил раньше, чем слуга успел сменить тему.
– Он?
— Ребенок, – доверительно сообщил Курц с несчастным видом. – Просто слон какой-то. Не знаю, что с ним делать. Если его отец… – Он замолчал, и от его встревоженного лица повеяло холодом.
– Кгм! Мне кажется, милостивый государь, вам лучше отбыть, – сказал Робард, недружелюбно глядя на Рашель. – Его превосходительству пора принимать лекарство. И лучше будет, если в следующий раз вы предупредите о своем посещении заранее. Видите ли, у господина адмирала бывают подобные приступы…
Рашель встряхнула головой.
– Я именно так и буду поступать. – Она встала. – До свидания, сударь.
Повернувшись, она вышла.
Помогая адмиралу подняться с кресла, Робард услышал (или ему показалось) чистое сопрано за дверью, произнесшее: «Не знала, что у вас есть слоны!».
Он безнадежно покачал головой. Женщины на борту Имперского флагмана, адмиралы, считающие себя беременными, и флот, готовящийся к отлету в самый дальний поход в истории против неведомого врага. Куда катится мир?
* * *
Гражданину Куратору все это совершенно не нравилось.
– Так. Короче говоря, ребята из флота поводили тебя по кругу, а теперь разрешили наконец взойти на борт своего ненаглядного крейсера. По пути ты потерял контакт с объектом на целый рабочий день. Вчера вечером, говоришь, ничего необычного он не делал, но докладываешь, что не все время вел наблюдение. Еще что? Как он на самом деле провел тот вечер?
– Не понял, Гражданин Куратор, – произнес Василий сдавленным голосом. – Что вы имеете в виду?
Гражданин скорчил такую свирепую гримасу, что Василий сжался, хотя их и разделяли сорок тысяч километров.
– В твоем рапорте сказано, – с нажимом произнес Гражданин, – что объект покинул свой номер, на несколько минут был упущен, а потом его видели в общественном заведении в компании какой-то актрисы. В чьем номере он неожиданно провел несколько часов до возвращения на базу. И ты не выяснил, кто она?
Василий покраснел до кончиков ушей.
– Я думал…
– За ним такое раньше водилось? Скажем, в Новой Праге? Вряд ли. Согласно его личному делу, он жил монахом с самого прибытия в Республику. Ни разу, ни разу за эти два месяца в отеле «Победоносная Корона» он не интересовался тамошними девицами. И как только он прибывает к месту работы, что он первым делом устраивает?
– Я об этом не подумал.
– Знаю, что не подумал. – Куратор замолчал, но лицо его было столь красноречиво, что Василий съежился. – Я не собираюсь и дальше за тебя думать, но не будешь ли ты так любезен поделиться со мной, что предполагаешь делать дальше?
– Э-гм… – заморгал Василий. – Выяснить, кто она? Если с ней все чисто, задать пару вопросов? Смотреть за ним дальше повнимательней?
– Очень хорошо. – Гражданин свирепо осклабился. – И что ты понял из своего провала?
– Что надо смотреть на поведение объекта и реагировать на его изменения, – ответил Василий деревянным голосом. – И учитывать не только, что он делает, но и чего он не делает.
Это правило вбивали в головы сотрудникам с самого начала обучения, и Василий готов был набить себе морду, что забыл его. Как он мог упустить такую очевидную вещь?
– Молодец. – Гражданин откинулся в кресле назад, отодвинувшись от камеры. – Самые азы, Мюллер. Ладно, все мы лучше всего учимся на своих ошибках. Посмотрим, чему тебя научит эта. Мне плевать, если ты за своим подопечным будешь мотаться до самого Рохарда и обратно, лишь бы ты держал глаза открытыми и не проворонил, когда он начнет действовать. И подумай о том, что тебе еще поручено делать. Я тебе скажу по дружбе: ты еще кое-что забыл, и лучше тебе будет самому это заметить, пока мне не пришлось тебе напомнить!
– Так точно, Гражданин.
– Будь здоров.
Экран видеофона мигнул разноцветными квадратами и погас. Василий вылез из своей ячейки, пытаясь понять, что же значило прощальное предостережение Гражданина. Чем быстрее он все выяснит, докажет раз и навсегда, что Спрингфилд – не шпион, тем лучше: он не создан для жизни на корабле. Может, лучше всего начать завтрашний день с разговора с тем механиком-главстаршиной, под чьим началом Спрингфилд работает? Может, это и имел в виду Гражданин, а шлюхой можно будет заняться потом. (Мысль, что ею придется заниматься, почему-то привела его в смущение.)
При первой попытке высунуть нос в коридор его чуть не смела команда матросов, бегом тащивших здоровенную тележку с аппаратурой. Перед второй попыткой он сперва осторожно посмотрел в обе стороны: препятствий видно не было. Василий зашагал по тесному коридору, выкрашенному синей краской. Тот изгибался, повторяя изгибы внутреннего корпуса. В свободном парении «Полководец» при создании гравитации полагался на свои генераторы искривленного пространства. Василий нашел радиальное ответвление, потом спуск в служебные зоны, расположенные в сердце корабля – вниз на две трети его длины.
Повсюду был народ – и в коридоре, и в камерах, открывающихся из проходов, и в отсеках по обе стороны. Василий ловил на себе странные взгляды, но никто его не остановил. Почти все уходили с дороги, не желая привлекать внимание сотрудника ведомства Куратора.
Машинное отделение Василий нашел не сразу, но в конце концов обнаружил тускло освещенное обширное пространство, набитое странного вида машинерией и снующими людьми. Почему-то Василий ощутил необыкновенную легкость в ногах. Спрингфилда нигде не было видно, но это и не удивительно: машинное отделение большого корабля не один десяток грешников может скрыть.
– Это палуба главных двигателей? – спросил Василий пробегавшего техника.
– А что, по-вашему? Капитанский мостик? – И техник помчался дальше.
Василий раздраженно пожал плечами и шагнул вперед – и еще вперед… и еще вперед…
– Ты что здесь делаешь? – Василия схватили за локоть. – Полундра!
Он беспомощно отбивался, потом перестал, когда понял, что происходит. Потолок был уже рядом, а пол – далеко-далеко, и Василий падал на дальнюю стену…
– Помогите! – прохрипел он.
- Предыдущая
- 20/85
- Следующая
