Пробуждение тьмы (СИ) - "Anna Milton" - Страница 38

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая

— У меня острая конфетонедостаточность, — устало выдохнув, заявил Костя. — Надо срочно заесть стресс чем-нибудь шоколадным.

Я перевела на него глаза и ужаснулась.

— Твоя футболка.

Она была заляпана кровью Виолетты.

— А? — Костя опустил голову и негромко выругался. — Вот зараза. Тогда тебе придется идти мне за лекарством, Женек. На меня будут пялиться. Еще подумают, что я убил человека, и не продадут мне «Моих лапуль».

Я подняла брови.

— Конфеты так называются. «Мои лапули», — он пожал плечами. — Их возьми грамм двести. А «Сочных долек» — триста. Нет. Лучше четыреста. А вот «Птичьего молока» триста грамм, и обязательно проследи, чтобы тетя Маша — продавщица — положила с белой начинкой, а не шоколадной, или желтой. В общем, скажешь, что я попросил, она все поймет.

— Ты уверен, что весь не слипнешься? — пробубнила я.

— Я бы наказал тебе больше, но боюсь, не запомнишь все.

— Мне неохота никуда идти, — я скрестила руки.

— Женечка, ну пожалуйста, — взмолился Костя, сделав щенячьи глазки. — Я очень расстроен. Если не съем сладкое, то его заменит кто-то мелкий, белобрысый и отказывающийся помочь другу.

— Ладно. Уговорил.

— Не сомневался в тебе, — озарившись улыбкой, он засунул руку в передний карман и достал пятьсот рублей. — Должно хватить.

У меня возникли некоторые трудности в магазине. Знакомой продавщицы Кости не оказалось за кассой. От вида взвинченной, полной женщины по имени Елена у меня затряслись поджилки, и я купила то, что помнила. Только перейдя через дорогу и открыв дверь в библиотеку, я вспомнила, что забыла купить Костиных лапуль… ну или как там назывались эти конфеты.

Стащив из пакета пару «Сочных долек» со вкусом арбуз-дыня, я потянулась уже за пятой, как вдруг услышала по другую сторону книжного стеллажа, мимо которого проходила, судорожный плач.

— Зачем ты заставляешь меня делать это?

Голос принадлежал Алесе. Похоже, она разговаривала с кем-то, кто довел ее до слез.

Проглотив не разжеванную желейную конфету, я намеревалась вмешаться в разговор и плевать, что это не мое дело. Кто-то обидел Алесю, и оставить это без внимания выше моих сил.

— Я не могу… — вновь раздался ее шелест.

Я сделала шаг.

— Не говори так, — жалобно попросила она. — Они мои друзья. Они все, что у меня осталось.

Моя приподнятая нога застыла в воздухе.

— Я помню, — раздавлено ответила Алеся. Она говорила по телефону? Потому что кроме ее голоса я никого не слышала. — Я знаю. Но я не больше не хочу делать им больно!

Очень тихо опустив ногу, я прижалась к стеллажу и пыталась высмотреть девочку в щелке между книг.

— Нет! Нет, я… я не отступлюсь, — Алеся сидела на полу, прижав к груди колени. По ее щекам струились слезы. — У нас был уговор. Ты обещал, что вернешь их.

Рядом с ней никто не сидел, и поблизости я не заметила телефона. Получается, она говорила сама с собой?

— Я поняла, — апатичным тоном проговорила Алеся и подняла безжизненные, покрасневшие глаза с пола на нижние ряды книг стеллажа, за которым я скрывалась.

Я чувствовала вину за свое несдержанное любопытство. Второй раз за день я подслушивала чей-то разговор. И второй раз за день я стана свидетелем чего-то странного. В случае Алеси — мега странного.

— Я сделаю это, — вытерев слезы рукавом толстовки с капюшоном, Алеся поднялась с пола. Выражение ее лица стало безразличным. — Никто ни о чем не узнает.

Развернувшись, девочка пошла направо, в сторону выхода из библиотеки. С замиранием сердца я молилась, чтобы она не обернулась, ведь я по-прежнему стояла на месте, в широком проходе, где так легко заметить меня.

Со жгучей болью в груди я наблюдала за тем, как Алеся ковыляет к дверям, едва передвигая ногами. Сгорбившаяся, чертовски похудевшая и разговаривающая сама с собой. В память врезался момент недавнего столкновения с ней. Еще тогда мне показалось, что с Алесей что-то не так, хотя Роберт Александрович назвал ясную причину.

Я слабо вздрогнула от скрипа подошвы ботинок. Кто-то приближался.

Собираясь смыться до того, как меня заметят, я остановилась, уловив краем глаза мелькнувший, синий ирокез по другую сторону книжного стеллажа. Бур притормозил на том месте, где пару минут назад рыдала Алеся. Настороженно оглядевшись, он свел черные брови, будто дико недовольный чем-то, и пошел дальше.

Я чудом сохранила звание невидимки.

Когда Бур покинул библиотеку, я сделала глубокий вдох, ведь все это время мне приходилось дышать очень тихо.

В голову прокралась мысль, что синеволосый парень не случайно прогуливался здесь. Вероятно, он так же подслушивал Алесу, но случайно ли, как я? Бывают ли такие совпадения?

В последнее время мне все кажется странным.

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Я начала присматривать за Алесей. Мое беспокойство о девочке мешало спать по ночам. После того, как я подслушала ее монолог в библиотеке, то не на шутку обеспокоилась о ее психическом состоянии.

С ней определенно что-то происходило. Я ненавидела себя за то, что не была достаточно смела для откровенного разговора с Алесей. Я хотела помочь ей, но не знала, как подступиться. Я понимала, что причиной ее странного поведения является не только скорбь по семье.

На этом «чудеса» не заканчивались.

Мой дом превратился в зону передвигающихся самих по себе предметов. За три дня я не раз обнаруживала те или иные вещи в других местах. Например, сегодня утром я нашла свою зубную щетку в гостиной у телевизора. Мамины духи пропали вчера, а сегодня Аня обнаружила их в своей комнате под одеялом.

С непоколебимой уверенностью я могла заявить, что в квартире находился призрак. Правда, я несколько сотен раз обшарила квартиру, находясь в Середине, но так и не сумела обнаружить следов присутствия духа. Должно было остаться хоть что-нибудь, если душа действительно побывала в моем доме.

Прошло три дня с нападения на Виолетту. Денис Валерьевич, появившийся в штабе лишь раз, чтобы обсудить случившееся с Хранителем, пообещал разобраться с этим. Костя не верил ему.

— Все, что мы можем, это положиться на себя.

Он сказал мне это вчера, когда Страгловец исчез за дверьми лифта. Мы находились в тренировочной секции и издалека наблюдали за его разговором с Робертом Александровичем. Их диалог явно не задался, исходя из чересчур напряженного вида Хранителя и воодушевленно жестикулирующего Страгловца, который, надо отметить, так же не излучал восторг. Можно сказать, они разошлись во мнениях.

Попытки Кости выпытать у Роберта Александровича детали разговора провалились с оглушительным треском.

Так же он по-прежнему считал Страгловца бесполезным, и его идея с самостоятельным поиском и ловлей Больтараса крепла с каждым часом.

Мы обсуждали это весь сегодняшний день, яро споря за библиотечной стойкой и отпугивая редких посетителей.

— Не забывай о второй Сущности, которая ранила Виолетту, — мы продолжили ожесточенную полемику у моего подъезда.

— Я помню, — Костя поставил мотоцикл на подножку, но не слез с него. — Поэтому действовать нужно незамедлительно. Вдруг появится еще какая-нибудь тварь.

— У тебя даже плана нет! — я вскинула руки. — Ты не знаешь, с чего начать поиски, не знаешь, как справиться с Больтарасом!

Костя расстегнул спортивную, черно-синюю мотокуртку и пригладил рукой торчащие во все стороны влажные волосы цвета спелой пшеницы. Сегодня весь день как из ведра лил дождь. Я перестала думать о том, как выгляжу, так как ответ был очевиден. Ужасно. По дороге домой мы попали под сильный ливень. Он прекратился за минуту до того, как Костя заехал во двор.

— Забыла мою тактику? Делай, не думай и не жалей, пусть даже что-то и не получилось, — он находил в этом что-то забавное. — По ходу что-нибудь придумаю.

Я рассерженно замотала головой.

— Вот поэтому из тебя фиговый тактик. Ты жалеешь время на обдумывание своих действий.

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая