Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев - Пессель Мишель - Страница 22

• Предыдущая
• 22/63
• Следующая

Я был объектом всеобщего любопытства. Окружающие тыкали в меня пальцами, указывая на рубашку, брюки, солнечные очки, шляпу, обувь, и вслух комментировали мой наряд. Позже я узнал, что был вторым чужестранцем, посетившим их деревню.

С большими затруднениями я покинул собрание через час, задолго до конца церемонии, хотя все уже были в большом подпитии. После ужина, который, к счастью, завершил свежий зелёный горошек, я удалился, чтобы приступить перед сном к охоте на блох. Но им, увы, забыли сообщить о пагубном действии ДДТ — они блаженствовали в потоках инсектицида, которым я поливал своё тело и внутренность спального мешка.

Пиявки во влажных южных районах Гималаев и блохи на севере — два бича, угрожающих любому путешественнику. Не один из них хвастался тем, что прошёл сложнейшие перевалы и взошёл на высочайшие вершины, но из непонятной стыдливости ни один не обмолвился о насекомых, делавших их жизнь в Гималаях тяжкой и невыносимой! Мои паразиты проснулись рано утром вместе со мной. Лобсанг уже давал указания своему юному двоюродному брату, чтобы он отвёл лошадей в монастырь. Мы наняли нескольких мужчин для переноса багажа. Наш маленький караван вышел из Пишу и прошёл около двух километров вверх по течению ледяной кипящей реки, ширина которой местами достигала ста метров. Стояла середина лета, и вода поднялась до максимума. Недавний дождь мог привести к паводку, и река грозила выйти из берегов.

У меня захолонуло сердце, когда, сразу за поворотом реки, я увидел мост. Длинный висячий мост, столь провисший и узкий, что любой шаг по нему был равнозначен вызову смерти. В Бутане и Непале я не раз переходил реку по сходным самодельным мостам, которые висели на вручную выкованных цепях или толстых канатах, сплетённых из волокон бамбука. На них я ступал по бамбуковым доскам или циновкам, убегающим из-под ноги, словно губка. Ходить было трудно, но те переправы представлялись детской забавой по сравнению с мостом Зангла! Он побил все рекорды. Во-первых, его длина составляла семьдесят метров, и могу вас уверить, что длиннее моста в Гималаях нет. Но главное не длина, а невероятная смелость замысла его строителей. Тросы, а вернее верёвки, были составлены из ломких веточек, сплетённых кое-как по четыре в одну верёвку. По всей длине моста веточные тросы не превышали толщины трёх пальцев. Четыре таких троса, расположенных рядом, образовывали «полотно» моста, то есть переходить его следовало, раскорячив ноги. Два или три троса справа и слева служили поручнями. Через каждые два метра они соединялись с «полотном» небольшими отрезками того же троса.

Здесь я понял, почему невозможно было пройти по этому мосту вечером при том ветре, который дул вчера. Даже в неподвижном воздухе раннего утра мост раскачивался словно маятник.

Человек, переходящий по одной из этих примитивных переправ, должен обладать определёнными навыками. Дело в том, что мост совершает два вида колебаний — справа налево и снизу вверх. Последний вид колебаний вызывается перемещением массы идущего человека и может закончиться резким рывком вверх, который перебрасывает человека через перила. Маятниковое движение ещё опаснее, поскольку все усилия уменьшить его приводят к увеличению размаха колебаний. Однако эти колебания ничто по сравнению с третьей ловушкой висячих мостов. Неопытный человек может счесть, что перила служат для опоры и сохранения равновесия. Опасное заблуждение, ведущее прямо в объятия смерти, поскольку стоит опереться на один из поручней, как он тут же отходит в сторону. И вы оказываетесь в ледяной воде реки. Поручни служат не для опоры — их можно слегка касаться лишь в самом крайнем случае.

Я знал каверзность таких висячих мостов. И знал также, что с их длиной растут и опасности. Этот рекордный по длине мост побил все рекорды по амплитуде колебаний и мог в любое мгновение выбросить вас в пустоту.

Но я, увы, не подозревал, что колебания резко уменьшаются, когда мост переходят одновременно несколько человек. Действительно, дополнительная масса, различный темп ходьбы и то, что все тянут поручни на себя, во многом снижают опасность перехода. Я же наивно полагал, что, переходя мост в гордом одиночестве, мне удастся избежать неожиданных рывков. А потому храбро ринулся вперёд.

То, что я остался в живых, следует отнести к чуду. Я шёл, переставляя ноги, как танцор на проволоке, переваливаясь уткой и цепляясь за шершавые и острые боковые тросы. Первые двадцать шагов сделать было просто. Но меня охватило волнение, быстро перешедшее в панику, когда я увидел несущийся под ногами поток. Мне казалось, что он увлекает мост за собой. Чтобы справиться со зрительной иллюзией, я невольно отшатнулся в другую сторону. Верёвка потянулась за мной. Вцепившись в оба поручня, резко дёрнул их к себе. По мосту пробежала дрожь. Я ощутил слабость в коленях, и мне показалось, что река радостно взревела. Рискнул бросить взгляд на берег, к которому стремился. Он, казалось, удалился на многие километры. Я едва прошёл треть расстояния. Теперь меня охватил настоящий страх. Я уже не верил, что выйду из этого испытания живым. Поручни, которые вначале висели на уровне плеч, теперь проходили где-то у середины бедра. Когда я оказался на середине моста, они опустились до колен и уже не могли помочь мне удерживать равновесие. Почти обезумев от ужаса, я, как автомат, полз вперёд и, спустя вечность, ступил на твердь.

Остальные с завидной скоростью перешли по мосту плотными группами из четырёх человек каждая. Один из носильщиков перенёс на плечах собаку. Оправившись от страха, я внимательно осмотрел сооружение. И подивился смелости замысла его создателей! С каждой стороны реки тросы были завязаны вокруг обычных балок, закреплённых в кучах громадных каменных блоков, уложенных один на другой. Вместо цемента их скрепляли ветки.

Лобсанг сказал, что каждый дом провинции должен по очереди поставлять ежегодно сто метров троса. К работе приступали весной, используя ветки росшего в горах кустарника. Каждая веточка длиной не более шестидесяти сантиметров замачивалась, затем их свивали в верёвку. Четыре таких верёвки переплетались в один трос. Высохнув, ветви сохраняли форму скрутки, и трос получался очень прочным…

— Самое неприятное в том, — добавил Лобсанг, — что ветки быстро гниют и их приходится заменять каждые два года.

На берегу мы встретили мальчугана, который пас двух осликов размером с большую собаку. Мы навьючили на них наш багаж и двинулись вниз по течению Заскара по направлению к Зангла. Я бросил прощальный взгляд на мост, улыбаясь при мысли, что мне больше не придётся его переходить, поскольку намеревался возвращаться в Падам по другому берегу. Там есть другой мост, и вряд ли он столь же опасен… Увы, тот оказался во много крат хуже!

…Огромное напряжение сил, затрачиваемое при пересечении труднопреодолимых Гималайских хребтов, уже давно заставляло меня задуматься над тем, как облегчить путешествия в горах. За несколько лет до описываемой здесь экспедиции я попытался применить в Гималаях аэроглиссер.

Позвольте сделать небольшое отступление, вернуться на несколько лет назад и рассказать об этом необычном путешествии.

Девятого июня 1972 года, судорожно вцепившись в рычаг рулевого управления маленького аэроглиссера, я вынырнул в фонтане брызг ледяной воды на северном склоне Гималаев позади массива Аннапурны. Свидетелями этого славного подвига были шестеро непальских ребятишек, смотревших, разинув рот, на диковинную машину — первую машину в их жизни. Треск моторов растревожил тысячелетнюю тишину, и в такт двигателям колотилось моё сердце. В тот день осуществилась дерзновенная мечта, которую окружающие дружно считали утопией: я пересёк Большой Гималайский хребет на судне типа амфибия. Отныне яки и пешеходы потеряли монополию на преодоление гор, продержавшуюся от сотворения мира до нашего космического века…

• Предыдущая
• 22/63
• Следующая