Странный мир (сборник) - Шалимов Александр Иванович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая

«Превосходно работает, — подумал Флипс. — Программу выполняет во всех деталях».

— Я, собственно, только хотел посоветоваться, — продолжал Флипс вслух. — Я готовлю план переизданий на будущий год. Надо выбрать что-нибудь посвежее, пооригинальнее. Вы улавливаете мою мысль?…

— Разумеется, — вежливо сказал Брефанид. — Именно для этого я нахожусь здесь. Слушаю вас.

— Что бы вы сказали по поводу романа Иона Плахта «Месть на Тау-Кита»?

— А, — небрежно бросил Брефанид. — Знаю. Е — 0 — 2 — 5 — 1 — 13 — 17 99. Дорогой мой, продолжайте работу. У вас должно что-то получиться. Еще не получилось, но получится. Идите и работайте.

— Послушайте, я же не автор, — с раздражением заметил Флипс. — Я старший редактор. Это я придумал вас. Ведь у вас есть реле автонастройки. Переключитесь и постарайтесь понять меня. Я не предлагаю ничего нового, я только хотел согласовать план переизданий. Понимаете?

— Конечно, сэр. Я готов слушать вас без конца.

— О'кэй! Допустим, Ион Плахт не годится. Черт! Никогда бы не подумал, что идею «Мести на Тау-Кита» эти проклятые фантасты уже использовали девяносто девять раз.

— Продолжайте работу, — снова загудел Брефанид. — У вас должно…

— Отставить, — обозлился Флипс. — Можете вы переключиться как следует?

— Разумеется, сэр. Я уже…

— Хорошо… Сделаем так. Я буду перечислять названия, а вы только произносите последнюю цифру индекса идеи — число ее повторений в других произведениях. Вы поняли меня?

— Вполне, сэр. Ведь это совсем просто!

— «Тайна планеты девяти солнц» Лиу?

— Хи-хи-хи… семьдесят восемь, сэр… Хи-хи-хи.

— Гм… Тогда «Чудовище Тускароры» Фремда?

— Хи-хи-хи… шестьдесят три, сэр… хи-хи-хи…

— Черт. «Пленники призрачного астероида»?

— Хи-хи-хи-хи, восемьдесят пять, хи-хи-хи.

— Какого дьявола вы все время идиотски хихикаете?

— Я не хихикаю, сэр, это я проглатываю разные другие слова, которые должен был бы произносить.

— Проклятие! Неужели не найдется книги с индексом меньше пятидесяти? Послушайте, ну а «Атлантида» Бенуа? Это очень старая книга, начала прошлого столетия; мне казалось, что ее идея…

— О с-сэр, — пробормотал, заикаясь, Брефанид, — о с-сэр, боюсь, что не выдержу.

— Что еще такое?

— Четыреста девяносто девять, сэр! Четыреста девяносто семь авторов четыреста девяносто девять раз писали об этом. Один из них трижды…

— Что же делать?

— Предлагайте, сэр, предлагайте новые, свежие, еще неиспользованные, оригинальные идеи. Мы ждем их, ждем. Автору, который предложит нам что-нибудь оригинальное, мы… О, простите меня, сэр. Это реле… У него что-то не в порядке.

«Придется попробовать классику, — устало подумал Флипс. — Кто мог знать, что этого всего столько наберется…»

— Послушайте, Брефанид, — обратился он к своему детищу, — ну, а что бы вы сказали по поводу «Затерянного мира» Конан Дойля?…

Последующие события Флипс помнил плохо. Рычание Брефанида, цепкие руки роботов — хранителей приоритета, пресный вкус библиографических карточек, которые Флипсу пришлось торопливо глотать, чтобы не задохнуться.

Потом его потащили куда-то. Очутившись посреди зеленого газона, у дверей издательства, Флипс еще слышал истерические вопли разбушевавшегося Брефанида:

— Ага, динозаврики — десять тысяч пятьсот восемьдесят, птеродактили, профессора Челенджеры — три тысячи четыреста, четыреста… хр-кр-хр. Послышался треск, и стало тихо. Потом оказалось, что у Брефанида перегорели предохранители…

План переизданий так и не удалось согласовать.

Через месяц Флипса уволили из издательства. Брефанид был перемонтирован в обыкновенного кибершвейцара. Электромагнитную ленту с реестром индексов идей украл один из механиков. Он продал ленту правлению клуба писателей-фантастов. Писатели расшифровали записи. Сотни тысяч научно- и ненаучно-фантастических идей, собранных неутомимым Оллом Флипсом, обрели второе рождение.

И наступил новый расцвет научной фантастики…

Прежде всего авторы приносят извинения за чрезмерный лаконизм заглавия отчета. Это заглавие не отражает всей глубины тезисов и антитезисов, которые мы предлагаем после возвращения из путешествия. Для окончательного отчета — а при наличии бумаги он будет состоять из 20-25 томов с цветными иллюстрациями и толковым словарем миллиона наиболее употребительных терминов Антимира, — мы предложим более исчерпывающее заглавие.

Всем, кто читает научно-популярные и популярно-ненаучные журналы, хорошо известно, что наиболее надежный способ проникновения в Антимир заключается в преодолении искривляющейся под воздействием гравитации суперплоскости нуль-пространства на субсветовой скорости. Субсветовую скорость мы приобрели сравнительно легко путем абстрактно-алогического мышления, использовав последние достижения отечественной парапсихологии, и трудности возникли только при искривлении суперплоскости нуль-пространства.

В конце концов Главному теоретику экспедиции удалось искривить ее, решив в уме систему дифференциальных уравнений нуль-пространства с комплексными переменными. Из этого далеко не безопасного эксперимента Главный теоретик вышел без нарушения своих сигнальных систем только потому, что имел за плечами солидную закалку, полученную на международных соревнованиях по скорости расчетов. На таких соревнованиях он не раз занимал призовые места, опережая мощнейшие электронные мозги западных государств.

Испытав легкое потрясение при искривлении нуль-пространства, экспедиция очутилась в Антимире. Все участники экспедиции сразу узнали его, потому что он не был похож ни на что виденное раньше.

К нам подкатил оранжевый автомат с голубым глазом на затылке и мелодично пропел:

— Антимиряне и антипаты приветствуют вас, о пришельцы с далекого светила, которое зовется Солнцем.

И он дружески протянул нам оранжевые ручки-щупальцы.

Мы подозрительно отшатнулись, опасаясь аннигиляции, о которой рассказывал один уважаемый физик, инструктировавший членов экспедиции, как себя вести в Антимире.

— Не бойтесь, — пропел автомат, — преодолев искривившееся нуль-пространство, вы сами стали антиматериальными и останетесь такими до возвращения. Поэтому можете спокойно пить нашу антивлагу, целовать наших антипаток и вообще не разводить никаких антимоний…

Мы поинтересовались, кто такие антипаты и антимиряне, и автомат объяснил, что антимиряне — это разумные существа Антимира, несколько напоминающие нас, пришельцев, а антипаты — разумные автоматы.

— Я — антипат, — сказал наш собеседник и гордо блеснул голубым глазом. — Мы старейшие существа Антимира, — пояснил он со вздохом. — Мы создали антимирян с их несовершенным антибелковым обменом веществ и жидкими мозгами вместо строгой электронной схемы. А теперь они, антимиряне, низвели нас до положения низшей расы. Но ничего не поделаешь, таков закон развития, основной закон нашего Антимира. Простите, а у вас не жидкие мозги? — вдруг поинтересовался наш собеседник и позеленел.

Впоследствии мы узнали, что позеленение антипата означает смущение.

— Желеобразные, то есть были желеобразные, — сказал Начальник экспедиции, — а сейчас… — Он пожал плечами.

— О, значит, вы еще несовершеннее их, — сочувственно вздохнул антипат, снова ставший оранжевым. — Но это ничего. Скоро с антимирянами произойдет то же самое, их мозги начнут густеть, а мы — он ударил себя в брюшко оранжевой ручкой, — мы… уйдем совсем из этого прекраснейшего из антимиров. Таков закон…

Он умолк, и мы поняли, что, едва попав в Антимир, мы сразу же столкнулись лицом к лицу с ведущим противоречием, которое двигало его развитие.

Однако вежливость прежде всего. Поэтому мы не стали расспрашивать о противоречиях, даже если они являются ведущими, и только поинтересовались, как антимиряне и антипаты узнали о нашем прибытии.

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая