Хмель и Клондайк - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 46
- Предыдущая
- 46/108
- Следующая
После этого приступил к обыску. В спальне спрятать коробку с лекарствами не представлялось возможным, и все же я для очистки совести заглянул под диван и детскую кроватку, проверил содержимое шкафа и антресолей и только после этого обследовал отгороженный занавесью закуток темной комнаты. На тянувшихся вдоль стен полках там пылились самые разнообразные пожитки, начиная с постельных принадлежностей и заканчивая девятнадцатилитровой бутылью, но моей коробки нигде не было.
Тогда перешел на кухню. В шкафчиках хранились крупы, банки с заваркой и специи, все что угодно, только не коробка с лекарствами. В туалете стоял одинокий унитаз, я встал на него и вырвал пластиковую решетку вентиляционного отверстия – нет, не пролезет. И в смывной бачок тоже не поместится.
В ванной комнате от первоначальной меблировки остался лишь умывальник, саму ванну демонтировали. На освободившемся месте установили огромный бак для воды, рядом приткнулось небольшое жестяное корыто.
Я разочарованно выругался и хотел уже пройтись по квартире заново, но тут мой взгляд остановился на баке. Снять с него крышку оказалось сущим пустяком, а когда привстал на цыпочки и заглянул внутрь – вновь выругался, только на этот раз от радости. В воде плавала замотанная в целлофановый пакет коробка.
Моя коробка!
Встав на корыто, я дотянулся до ручек пакета, достал его и унес на кухню. Вспорол выкидным ножом целлофан – и на стол немедленно вывалился увесистый матерчатый сверток. Звякнул при падении он весьма серьезно, и немудрено – внутри оказалась россыпь серебряных рублей и золотых червонцев. Наверняка часть денег была позаимствована из моей кассы, но при воспоминании о женщине с ребенком рука не поднялась сунуть их в карман.
Не желая оставлять столь крупную сумму денег на столе, я шагнул к ящику с крупами и краем глаза вдруг уловил внизу красно-синее мельтешение. На въезде во двор стоял «соболь» Дружины, дворник что-то объяснял водителю и тыкал рукой прямиком в окна квартиры дознавателя.
Приплыл! Еще бы немного – и повязали!
И ведь повяжут! Только сунусь в окно, сразу пальнут. Да и несподручно с коробкой по балконам лазить.
Сложив нож, я сунул его в нижний карман штанов, сорвал с коробки мокрый целлофан и бросился на выход. К счастью, все замки открывались изнутри поворотными лопатками, и надолго они меня не задержали. Секунда, другая – и я выскочил в подъезд.
На миг замер на месте и прислушался – тишина – и рванул к люку. Взлетел по лесенке, привычно уже перекусил дужку замка и только спустился за коробкой, как внизу хлопнула входная дверь.
Не теряя времени, я выбрался на крышу, захлопнул крышку и опрометью бросился к противоположному подъезду. Спустился в дом и, перепрыгивая через несколько ступенек за раз, помчался на первый этаж.
Времени оставалось в обрез – вот-вот дружинники проверят квартиру и полезут на крышу, и если они не полные профаны, то непременно отправят кого-нибудь перекрыть двор и задерживать всех подряд до выяснения личности. Но бежал сломя голову я лишь по лестнице. А на улице без лишней спешки спустился с крыльца, взвалил на плечо коробку, прикрыв ею лицо от случайных свидетелей, и спокойно зашагал в обход дома. Толпившиеся у «соболя» перед первым подъездом зеваки на меня даже не взглянули.
Свернув за угол, я со всех ног рванул за соседнюю панельку, обогнул ее и отпер «буханку». Коробка с лекарствами отправилась на пассажирское сиденье, а только вставил ключ в замок зажигания, у края крыши возник дружинник. Он махнул рукой и что-то крикнул курившему у «соболя» водителю, тот выбежал из толпы и лихорадочно завертел головой по сторонам.
Оставаться и наблюдать за поисками взломщика показалось мне ненужным позерством; я плавно тронулся с места, развернулся на укатанном пятачке и без лишней спешки покатил к Южному бульвару. Слева мелькнул синими стеклянными блоками фасад «Сен-Тропеза» – самого дорогого и пафосного питейного заведения Форта, а только УАЗ проехал мимо и выкатился на перекресток, мимо под гул ревуна промчался патрульный автомобиль. Вслед за ним – еще один, наглухо тонированный, без опознавательной синей полосы на боку. Я излишне нервно вывернул руль вправо, едва не зацепив при этом ехавшую по встречке телегу, и сразу перестроился в первый ряд, а потом и вовсе остановился на расчищенной от снега парковке перед косметическим салоном «Аполлон&Афродита».
Руки тряслись, по спине катил пот, ноги онемели и едва шевелились.
Нож легко вспорол налепленную на коробку полосу желтого скотча; разрезать целлофановые упаковки удалось и того проще, дольше отбирал заветные семь таблеток.
А как отобрал, немедленно принялся глотать их, запивая кофе.
Нет, это не зависимость, вовсе нет. И наличие в пилюлях неких запрещенных компонентов не имело ровным счетом никакого значения. Просто не было выбора – либо я принимаю лекарства, либо в течение полутора-двух месяцев отправляюсь в мир иной.
Лично мне первый вариант казался куда предпочтительней второго.
Лихорадочное сердцебиение вскоре утихло, я вывернул с парковки на проезжую часть и покатил домой. Загнал УАЗ на задний двор, подхватил с пассажирского сиденья «Шершень» и унес вскрытую коробку в квартиру. Там потратил какое-то время на сортировку пилюль по пустым коробкам, а лекарства для Платона, не мудрствуя лукаво, задвинул под кровать.
Если вломятся грабители или нагрянут с обыском дружинники, один черт отыщут, куда ни спрячь.
Коля Клондайк. Самые события
Воскресенье. Утро
Проснулся я сам, минут за пять до будильника, так что заглушил его заранее, чтобы не будить Милу. Вернулись мы вчера не слишком поздно, выпили немного, проснулся я вполне бодрым и свежим, несмотря даже на неурочный визит соседа.
На сегодня был день подготовки к выезду, ну и попутно должен был подъехать «контрразведчик Кузьминок». И возможно, надо Хмеля настропалить завтра съездить в военкомат, а то он прямо воспылал вчера желанием вооружиться. Ну и правильно, а то с этим его «Шершнем»… Фигня эта магическая игрушка. Стреляет она свинцовыми шариками девять миллиметров в диаметре. Шарик – он короче в два раза даже, чем макаровская пуля, то есть в два раза быстрее теряет скорость. А она и так не эталон. То есть реальная эффективность у него – как у одной картечины, потому что скорость такая же. Дальность стрельбы из такой пукалки – как у дробовика. А кучность – ну какая может быть кучность у шарика? Никакой. Только в упор и палить.
И при этом он сам говорил, что в молодости пулевой стрельбой увлекался.
Умылся, побрился, потом спустился в магазин. Саня вчера вернулся, я слышал, но спит еще наверняка, так что я пока сам.
Мила. Если она поедет с нами, то ее надо собрать. То есть она должна быть вооружена, и на нее должен быть набор выживания – рюкзак, в котором есть продуктов на три дня, набор препаратов первой помощи и еще много всего нужного, на случай если машина встанет и придется куда-то брести пешком по снегам. И снегоступы.
Снегоступы и рюкзаки есть у Платона в магазинах, не проблема, вообще-то можно даже завтра все это прихватить. Одежда для таких походов? Одежда у нее есть, с моей же подачи, и опять из того же источника. А вот все остальное надо прямо здесь брать. Но это позже, когда проснется.
Пока себя собрать? Да, пожалуй. Пошел в подвал. Потом вспомнил про уголь, подкинул в топку, заново раскочегаривая отопление в доме. Затем открыл один из шкафов, деревянный и без защиты, вытащил из него военный рюкзак. Мой рюкзак, к слову, который мне потом Легран через Платона перекинул. И много чего еще из моего дома в Фэрбэнксе.
Парка. Точнее – «семь в одной», хоть все сразу надевай, хоть по частям. Самая, наверное, теплая парка из всех, что я надевал на охоту. Правильный такой охотничий камуфляж «настоящее дерево». Штаны на лямках. Теплое белье, флисовая поддевка, флисовый же свитер. Во всем этом, если в снег спать не ложиться, можно и в сорокаградусный мороз гулять. В сорокаградусный перебор все же, но в тридцатник – вполне.
- Предыдущая
- 46/108
- Следующая
