День пистолетов - Спиллейн Микки - Страница 12

• Предыдущая
• 12/27
• Следующая

Она подняла подбородок, слегка закинув назад голову, и я стал искать взглядом шрамы от пластической операции, но не нашел.

— Мне не понятно твое поведение, Тайгер, — сказала она. — Ты все еще хочешь убить меня?

— Да!

— Но зачем тогда этот поход в ресторан?

— Чтобы ты немного рассказала мне о себе, удовлетворив тем самым мое любопытство. Как тебе это удалось, Рондина?

Она удивленно подняла брови.

— Что именно?

— Войти в семью Кейнов?

Она твердо посмотрела мне в глаза.

— Я родилась в ней. Если хочешь, можешь справиться у моих родственников.

— Мне и так это подтвердили, но у меня на этот счет есть другое мнение.

Она достала сигарету и, подождав, пока я протяну ей зажигалку, сказала, глядя на меня поверх язычка пламени:

— Как же, по-твоему, это произошло?

— Предположим, что существует древняя почтеннейшая английская фамилия с гордыми традициями и незапятнанной репутацией. Вдруг некто обнаруживает «скелет в шкафу» — никому не известное кровавое пятно на родовом гербе, Как поступит эта семья в подобном случае? Вероятно, всеми силами постарается замять скандал. Это старый, проверенный трюк, дорогая, Рондина опять побледнела, и я понял, что пуля угодила в десятку. Она нервно смяла сигарету, но потом довольно быстро взяла себя в руки, — Чем ты шантажировала Кейнов, Рондина? Она холодно процедила сквозь зубы:

— Как бы мне хотелось задушить тебя.

— Я это знаю...

Потом она подавила в себе ненависть и довольно хладнокровно спросила:

— А почему бы тебе не узнать об этом у самих Кейнов?

— Я это непременно сделаю. У меня есть люди, которые специально занимаются подобными делами. На днях я разослал твои фотографии специалистам по пластическим операциям. Рано или поздно я узнаю, кто омолодил твое личико. А может быть, тебе это сделали в России?

Она улыбнулась, — Это придется тебе самому выяснить, Тайгер.

— Совершенно верно, дорогая. Ты в любом случае солжешь мне, как всегда.

Официант принес бифштексы, и, подождав, пока он уйдет, мы снова продолжили наш разговор — игру в вопросы и ответы. Это очень походило на фехтование на шпагах. Но, несмотря на все, мне было приятно находиться с Рондиной, как и раньше, когда мы стояли по разные стороны — враждующие любовники.

— Можешь проверить...

— Хорошо. Кто твои родители? — спросил я между двумя глотками виски.

— Ричард и Агнес Кейн. Отец родился в 1892 году, а умер в 1951 году. Мать родилась в 1896 году и пока еще жива, — Улыбнувшись, Рондина продолжала:

— Сестры: Рут, Патриция и Диана. Братья: Верном и Джон. Диана и Джон погибли во время войны... Точные даты...

— Не нужно. Обрисуй фамильный герб Кейнов.

— Два единорога держат щит с поперечными полосами, под ними свиток с надписью...

— Ты здорово зазубрила это, — прервал я ее. — У тебя всегда были большие способности. А ты помнишь Кола-Хэггерти, Рондина? — небрежно спросил я.

Она положила вилку и вопросительно глянула на меня.

— Кого?

Невероятно! Человек не может так лицемерить!

— Ты убила его. Сразу же после того, как прошила мне грудь двумя пулями.

Вилка задрожала в ее руке.

— Тебе неприятно вспоминать об этом, дорогая? Черт побери! А я вот совершенно хладнокровно думаю о тех, кого убил. Они заслужили это, так что сентиментальности тут излишни. — Я сделал большой глоток из своего стакана. — Или ты теперь сама боишься?

Она опять полностью овладела собой, — Нет, — покачала она головой, — Я не боюсь.

— Напрасно, дорогая. У тебя есть все основания для этого.

Мы продолжили наш обед, перебрасываясь иногда короткими фразами.

Потом я расплатился, и мы вышли на улицу. Нас можно было принять за супружескую пару, и никому не пришло бы в голову, что это идут палач и жертва.

На углу Бродвея и 44-й авеню я остановил такси и мы сели в него. Я назвал шоферу адрес Рондины и откинулся на спинку сиденья, мысленно улыбаясь, Рондина была на пределе своих нервных сил, чего я и добивался.

Она положила свою сумочку на сиденье между нами, Я мимоходом прижал ее бедром и по характерной твердости понял, что в ней лежит пистолет. Дождавшись, когда она повернется к окну, я незаметно открыл сумочку, вытащил обойму из пистолета и снова закрыл ее. Обойму я сунул себе в карман. Все это не составило большого труда для меня. Полковник Корбинет хорошо обучил нас, и мы все еще помнили его уроки.

Рондина не стала возражать, когда я вышел из машины и вместе с ней проследовал в дом. Я отстал от нее на пару шагов, когда она остановилась около портье и перекинулась с ним парой слов, Портье что-то ответил ей и посмотрел на меня. Что-то негромко произнес и швейцар. Теперь они оба внимательно смотрели на меня. Рондина спросила, сколько времени и переставила свои, часы. Таким образом, два свидетеля могли опознать меня и назвать точное время нашего прихода.

Рондина не догадывалась, что я пошел с ней вовсе не для того, чтобы привести приговор в исполнение. Время для этого пока еще не настало.

Войдя в лифт, она нажала кнопку двенадцатого этажа.

— Неплохо сработано, Рондина, — заметил я.

Она поняла, что я имел в виду, и победно улыбнулась.

— Ты считал меня совсем уж бездарной?

— Ни в коем случае. И сейчас я смог лишний раз удостовериться, что за время нашей разлуки ты успешно совершенствовала свое мастерство.

Она загадочно улыбнулась.

— Может быть...

Она так держала сумочку, что в любой момент могла выхватить из нее пистолет. Правда, заметно это было только профессиональному взгляду.

Я взял у Рондины ключ и открыл дверь номера. Она прошла в прихожую, но не закрыла за собой дверь и спросила меня:

— Ты выпьешь на дорогу, Тайгер?

— Охотно.

Она повернула выключатель, который, казалось, обслуживал всю квартиру. Сразу же зажглось несколько ламп в разных углах комнаты, а из скрытого динамика послышались первые такты симфонии Брамса.

Рондина сняла пальто и небрежно бросила его на спинку кресла. Направившись к бару, она машинально поставила сумочку на сиденье и на некоторое время увлеклась манипулированием со стаканами и бутылками.

— За твое здоровье! — произнесла она, протягивая мне стакан.

Она отпила немного из своего стакана и, поставив его на журнальный столик, прошла в спальню, оставив дверь открытой, Через минуту она вышла оттуда в голубом стеганом халате, под которым, как я знал наверняка, ничего не было. При каждом шаге развевающиеся полы халата открывали призывную белизну ее стройных ног, а высокий пояс поддерживал ее грудь, видневшуюся в глубоком вырезе, Я был разочарован. Нет, не внешностью Рондины, — она была все так же хороша, как и прежде, — а тем, что она сочла меня простаком, способным клюнуть на ее старые уловки.

Во всяком случае, она облегчила мне выполнение моего намерения.

— Прелестно, — заметил я. — Ты можешь заработать кучу денег, позируя для обложек журналов. Она улыбнулась.

— Благодарю. Ты допил свое виски?

— И жду второго стакана.

— Сейчас.

Она не заметила, как я вылил свой первый стакан в вазу с цветами и быстро приготовила мне второй напиток. Я сделал глоток и подошел к окну. Квартира Рондины выходила окнами на центральный парк, и отсюда был виден весь его громадный прямоугольник, в котором огоньки машин ткали замысловатую световую паутину.

— Славная квартирка, Рондина, — заметил я, — Наверное, на тысячу в месяц тянет? А если учесть твое жалование в ООН, то она явно тебе не по карману, — У меня есть рента, — заметила она. — Мое положение в ООН обязывает меня поддерживать определенный статус. И моя семья считает точно так же.

— А у меня есть для этого другое объяснение.

— Какое же?

Я повернулся и посмотрел на Рондину. Она стояла в центре комнаты, сознавая свою вызывающую красоту.

— Я полностью согласен с тем, что у тебя есть побочный доход. Только источником является не семья Кейнов, а враждебное нам правительство.

• Предыдущая
• 12/27
• Следующая