Тридцатая любовь Марины - Сорокин Владимир Георгиевич - Страница 44

• Предыдущая
• 44/56
• Следующая

Слезы задрожали у нее в глазах, столовая расплылась, но вдруг рядом раздался знакомый бодрый голос:

— А что ж ты в одиночестве обедаешь? Она подняла голову.

На соседний стул опустился Сергей Николаич:

— Постой… постой… это что такое?

Он озабоченно заглянул ей в лицо:

— Ты что? Не понравилось? Обидели?

Улыбаясь и быстро вытирая слезы, Марина замотала головой:

— Нет, нет, ну что ты. Все очень хорошо. Это я просто так…

— Ну, серьезно, ты скажи… — опять начал он, придвигаясь ближе, но Марина успокаивающе положила свою руку на его:

— Это я так, Сережа. Я… сегодня поняла, что еще что-то могу…

— Аааа… — облегченно вздохнул он и, улыбнувшись, налил себе полную тарелку борща, — Тогда понятно. Если так, то я рад за тебя. А можешь ты не что-то, а очень-очень много. Запомни…

Разломив хлеб, он стал быстро есть борщ.

— Бригада замечательная, — продолжала Марина, глядя как ритмично двигаются его рельефные скулы, — Такие хорошие люди.

— Бригада что надо, — пробормотал он, не поднимая головы, — Одна из лучших. Кстати, в отделе кадров я договорился. Ты теперь — расточник. Пропуск у меня. Трудовую принесешь им на днях. В общем ты теперь наша.

— Правда?! — вскрикнула Марина, заставив оглянуться людей за соседними столиками.

— Правда, правда, — усмехнулся он, — Только не кричи так, а то все подавятся.

— И что… и я теперь — рабочая?!

— Да, да…

Марина быстро наклонилась к нему и поцеловала в щеку.

Он оторопело отпрянул, засмеялся:

— Ты что… я же семейный человек… ну, ты даешь!

Она, не слушая его, покачала головой, вытерла слезы:

— Господи, как все хорошо…

Сергей Николаич отодвинул пустую тарелку:

— Только давай без «господи»…

— Конечно… — тихо улыбнулась она. глядя в широкое, залитое весенним солнцем окно столовой.

После обеда Марина работала так самозабвенно и старательно, что когда цеховские часы показали пять, она страшно удивилась мгновенно пролетевшему времени.

Стало очень жалко прерываться, только что войдя во вкус и почувствовав станок.

Вздохнув, она нажала черную кнопку.

Володя уже обметал щеткой свой станок.

— Молодцом! — громко проговорил он, когда шум стих, — Работала по-ударному.

— Смеешься, — пробормотала Марина.

— Какой тут смех. Здорово работала.

Сзади подошел Соколов, дружески коснулся плеча:

— Как дела?

— Да вроде ничего…

— Ничего — пустое место. Сколько успела?

— Сейчас посчитаю.

Марина принялась считать уложенные рядами детали.

Их оказалось семьдесят две.

— И до обеда сколько? — спросил он.

— Сорок шесть.

Вынимая из кармана потертую книжицу, он удивленно качнул головой:

— Ух ты! Сто восемнадцать значит?

— Да. Сто восемнадцать.

— А не загибаешь? — лукаво усмехнулся он.

— Ну что вы… — засмеялась Марина, — Вон Володя подтвердит.

— Да шучу, шучу, — он стал записывать цифры в книжечку, — Молодец. Я думал ты до ста не вытянешь. Объявляю устную благодарность. Обмети станок, и

— до завтра, Марина Ивановна.

Марина сняла щетку с гвоздя.

Мимо прошел Сергеич, дружески помахал рукой.

— Салют стахановцу, — поднял сжатый кулак Соколов.

Марина обмела станок и повесила щетку на место.

Подбежала Лена:

— Приветик! Сколько сделала?

— Всего — сто восемнадцать.

— Ну, ты герой! Иван Михалыч, вы мне завтра дайте новые очки, у моих ленточка лопнула.

— А ты что — зашить не можешь, егоза? — он повертел в руках защитные очки, — Тут трехминутное дело — зашить! Не выбрасывать же их.

— А нитка с иголкой?

— Принеси завтра и зашей.

— Ладно. Уговорили, — засмеялась она, схватила Марину за руку, — Пошли в душ! До свидания, Иван Михалыч! Володька, до завтра!

Весело смеясь, они побежали по коридору.

Душевая находилась прямо в раздевалке, — уютные, отгороженные цветным пластиком кабины были полны плещущихся, громко переговаривающихся женщин.

Марина вспомнила про маленький ключик, переданный ей в столовой Румянцевым вместе с пропуском, нашарила его в кармане комбинезона.

— У тебя какой номер шкафчика? — спросила Лена.

— Двести семьдесят третий.

— Почти рядом. Раздевайся, пошли водные процедуры принимать!

Вскоре они уже стояли в двух смежных кабинах под весело шипящими струями.

— Видишь, как уютненько у нас! — бормотала Лена, потряхивая мокрыми волосами, — Ты не бойся, мочи голову, у меня тут фен есть.

Марина с наслаждением подставляла лицо и плечи под струю:

— Как здорово. Не помню когда последний раз вот в таком душе была.

— А дома у тебя нет что ли?

— Ванна.

— Аааа. Ванна — это не по-нашенски. То ли дело — душ. У нас в общаге тоже есть душевые. Знаешь, как напряжение снимает…

— Ты в общежитии живешь?

— Ага. Я сама из Кировской области.

— Нравится здесь?

— Еще бы! Москва. И завод отличный. Одно удовольствие работать.

Когда они, стоя на Ленином губчатом коврике, вытирались пушистым махровым полотенцем, Лена спросила:

— Марин, а ты комсомолка?

— Да нет. Я уж выросла, — покраснела Марина.

— Ну, ничего. А ты не хочешь нам помочь стенгазету оформить?

— С удовольствием. А где вы оформлять будете?

— Да у нас в общежитии. А повесим завтра на заводе. Знаешь, у нас такие материалы злободневные — зачитаешься!

— А как называется стенгазета?

— «За ударный труд».

— Хорошее название, — Марина откинула свои роскошные волосы назад.

— Ты прямо русалка!

— Да ну… одна волокита с ними… стричься надо…

Рядом переодевались другие женщины. Раздевалка напоминала дружный, оживленно гудящий улей.

Подошла высокая девушка, уже переодевшаяся и застегивающая красивое кожаное пальто:

— Ну что, красавицы, будет завтра газета?

— Будет, будет, Зиночка! — замахала руками Лена, — Готовься к своей конференции, не беспокойся. Завтра повесим.

— Ну, не подведите. Перед литейщиками в грязь лицом чтобы не ударить.

— Не ударим. Ты с Мариной знакома?

— Почти, — улыбнулась девушка и протянула руку, — Зинаида Беркутова. Член бюро комсомола.

— Марина Алексеева.

— Ты еще комсомолка?

— К сожалению — нет. Но я хотела бы Вам помочь.

— Это очень хорошо. Помоги девочкам. Жаль, но я не могу — скоро районная конференция, а мне доклад готовить.

— Зиночка, ну что ты оправдываешься! — воскликнула Лена, — Пиши доклад и ни о чем не беспокойся. Завтра будет газета.

— Ну, хорошо, — улыбнулась Зина, помахала девушкам и двинулась к двери, — Пока! До завтра.

Марина быстро натянула брюки. Лена надела свое голубенькое шерстяное платье, завязала пояс:

— Девчонка, что надо. Она в бюро по сектору печати. Ты еще нашего секретаря не видела — отличный парень. Петя Холмогоров. Он раньше на сборке работал, теперь — в литейный перешел. Ударник комтруда. А весельчак — удержу нет! Мы летом в поход двумя бригадами ходили — в Горки Ленинские. Так он так на гитаре играет, столько песен хороших знает!

Лена достала из своего шкафчика фен, протянула Марине:

— Там у раковин — розетка. Посушись, потом я…

Общежитие стояло совсем рядом — три остановки на трамвае, весело позванивающем на поворотах.

Пятиэтажный дом приветливо распахнул свои стеклянные двери.

Комната, где жила Лена, находилась на втором этаже. В ней уже оживленно сгрудились над двумя склеенными листами ватмана три девушки.

— Привет работникам печати! — крикнула Лена, открывая дверь, — Проходи, Марин… Познакомьтесь, девочки: Марина Алексеева, будет работать у нас в цехе. Сегодня первый день на заводе.

Девушки подняли головы, подошли к Марине:

— Зоя.

— Таня.

— Оля. Да мы ее видели…

Марина пожала их слегка запачканные гуашью руки.

— Девчонки, только мы страшно голодные… — Лена стала быстро раздеваться, — Сделали что-нибудь?

• Предыдущая
• 44/56
• Следующая