Светящийся - Кинг Стивен - Страница 51
- Предыдущая
- 51/75
- Следующая
— О’кей, можешь отправляться, — решил Квимс. — На три дня Бедеккер заменит тебя. Ему поможет поваренок.
Упоминание о поваренке заставило Хэллоранна внутренне улыбнуться, хотя он по-прежнему сохранял на лице хмурое выражение — он сомневался, чтобы поваренок мог с первой попытки попасть струей в писсуар.
— Я отказываюсь от платы за текущую неделю, — сказал Хэллоранн, — поскольку понимаю, в какое затруднительное положение вы поставлены, мистер Квимс, сэр.
Квимс поднялся из-за стола с таким видом, словно у него в горле застряла кость.
— Поговорим об этом позже, иди — собирайся.
Они обменялись рукопожатием через стол.
Хэллоранн спустился на первый этаж и там дал волю смеху. Он все еще ухмылялся и вытирал платком слезы, когда плотный, удушающий запах апельсинов ударил ему в нос, а затем последовал удар по мозгам, заставивший его прислониться к стене.
!!! Пожалуйста, приди, Дик, приди быстрее!!!
Когда Дик немного оправился, он поднялся по наружной лестнице к себе в квартиру и наклонился за ключом, лежавшим под дверным ковриком. Из кармашка выпал конверт. Зловеще мелькнуло слово «Завещание». Что это? Предчувствие близкой смерти?
Смерть — на какой-то миг перед его глазами промелькнули картины жизни третьего сына миссис Хэллоранн, но не в исторической последовательности, а в моменты его взлетов и падений. Мартин Лютер Кинг, их лидер, сообщил незадолго до того, как пуля уложила его в могилу мученика, что он «взошел на гору». Дик не мог бы сказать о себе то же самое. Никакой горы, но он достиг солнечного плато после долгих лет борьбы. У него много добрых друзей, нет нужды искать работу с его рекомендациями классного повара. Он примирился со своей черной кожей — и не сетовал на судьбу, ему уже шестьдесят лет, а он еще крепок и не чурается девочек, из тех, которые не отказывают, если их просят.
Стоит ли рисковать жизнью ради трех белых, кого он едва знает?!
Нет, тут он врет. Они крепко подружились с мальчиком, как только могут подружиться люди, съев вместе пуд соли. Он знает мальчика, а тот знает его, потому что у них в головах светят прожекторы, которыми наделила их природа.
(Нет, у тебя только фонарик, а вот у него настоящий прожектор).
Она поднялась из ванны и потянулась к нему.
Он укладывал в сумку вещи, когда мысль о мертвой женщине пришла ему на память, отчего мороз подрал его по коже. У него кровь стыла в жилах, когда он думал о ней. Потому-то он и старался вспоминать об этом как можно реже.
Горничная — кажется, ее звали Долорес Викерс — впала в истерику. Она поделилась виденным с другими служанками и, что еще хуже, с гостями отеля. Когда слухи дошли до Ульмана, тот, недолго думая, тут же уволил бедняжку. Она пришла к Хэллоранну вся в слезах, но не из-за увольнения, а из-за того, что видела в комнате на третьем этаже. Она зашла в номер 217, чтобы поменять полотенца, сказала она, и нашла миссис Масси мертвой в ванне. Это было, конечно, совершенно немыслимо, потому что ее труп накануне был отправлен самолетом в Нью-Йорк, в багажном отделении, вместо салона первого класса, как она привыкла путешествовать. Хэллоранн недолюбливал Долорес — она была глупа и ленива. Но она обладала небольшим свечением — не больше, чем искоркой.
Да, думал Хэллоранн, она была лентяйкой и неряхой, но у нее была искорка, спасавшая ее от неприятностей. И однако то, что она видела в комнате 217, так повлияло на нее, что она даже рада была получить от Ульмана увольнительные бумаги и уехать из отеля. Зачем же она приходила к Дику? Светящийся узнает светящегося, подумал Хэллоранн. Поэтому на следующий вечер он поднялся в комнату 217, куда пока никого не поселили. Ключ от комнаты Хэллоранн стащил в офисе, и если бы Ульман застал его за этим делом, то он вылетел бы из отеля вслед за Долорес.
Душевой занавес был плотно задернут. Он раздвинул его, уже заранее зная, что увидит в ванне. Миссис Масси, распухшая и синяя, лежала в воде, до половины заполнявшей ванну. Он постоял рядом, чувствуя, как пульс учащенно бьется где-то у горла. «Оверлук» был местом, где происходили и другие странные вещи, которые по временам являлись ему в кошмарах: костюмированный бал в бальном зале отеля, где при криках «Снимите маски!» обнажались рожи насекомых, а также зверей из зеленой ограды — раза два-три он видел при солнечном свете, как появлялись и передвигались с места на место эти звери. Сидящая собака оказывалась вдруг в лежачем положении. Львы, казалось, продвигались поближе к детской площадке, словно угрожая малюткам, игравшим там.
Хэллоранн подозревал, что некоторые постояльцы отеля тоже видят и слышат нечто странное. За три года, что он проработал в отеле, президентские апартаменты шестнадцать раз меняли своих жильцов. Некоторые из них внезапно уезжали, явно выглядя больными. Из других комнат тоже внезапно выезжали, а один из гостей, удостоенный бронзовой и серебряной звезд за храбрость на войне в Корее, вдруг впал в истерику на площадке для гольфа. И многие ребятишки за время службы Хэллоранна отказывались играть на детской площадке.
Вот почему, глядя на труп миссис Масси, Хэллоранн был немного напуган, но не потрясен — он был подготовлен к зрелищу. Ужас пришел, когда она открыла глаза, обнаруживая пустые серебряные зрачки, и улыбнулась ему. Ужас пришел, когда она поднялась из ванны и потянулась к нему.
Он кинулся бежать, но почувствовал себя в безопасности только после того, как захлопнул за собой дверь и повернул ключ в замке. Пожалуй, признался себе Хэллоранн, застегивая молнию на сумке, с тех пор его уже никогда не оставляло чувство тревоги в отеле.
И вот теперь мальчик — зовет его к себе, умоляя о помощи.
Хэллоранн глянул на часы: 5.30. Припомнив, что в Колорадо сейчас суровая зима, особенно в горах, он вернулся к одежному шкафу и вытащил из полиуританового мешка овчинный полушубок. Повесив его на руку, потушил свет и огляделся — ничего не забыл? Да, одну вещь. Он вытащил из кармашка завещание и воткнул его в трельяж. Если повезет, он вернется за ним после поездки.
Конечно, если повезет.
Он вышел из комнаты, замкнул дверь на ключ, сунул его под коврик. Потом спустился по лестнице к своему «кадиллаку».
По дороге в Майамский международный аэропорт Хэллоранн остановился у торгового центра и позвонил в Объединенную кассу воздушных сообщений. Как насчет полетов в Денвер?
Имеется один рейс в 6.36. Он вас устраивает?
Часы показывали 6.02. Хэллоранн подтвердил, что успеет. Свободные места имеются? Клерк ответил, что проверит. Вслед за щелчком в трубке послышался приторный голос Ментовани, который, по идее компании, должен был скрашивать ожидания клиентов. Ни черта не скрашивал. Хэллоранн переминался с ноги на ногу, бросая попеременно взгляды то на часы, то на молоденькую маму с ребенком за спиной.
Прошло минуты две. Он уже решился ехать в аэропорт наобум, но тут медоточивый голос клерка сообщил, что имеется свободное место благодаря отказу однако из пассажиров, но оно в первом классе. Джентльмен не возражает?
Да, он берет его.
За наличные или по кредитной карточке?
За наличные, он должен лететь.
Билет на имя…
Хэллоранна два «л», два «н». Сейчас буду в кассе.
Он бросился к двери.
Его планам не суждено было сбыться.
Он «пришпорил» лимузин до восьмидесяти миль, и аэропорт уже был виден, когда его остановил дорожный инспектор.
Хэллоранн опустил стекло и открыл рот, чтобы объяснить полицейскому ситуацию.
— Я знаю, — сказал тот, «перелистывая страницы цитатника», — у вас умерла тетушка и вы спешите на ее похороны в Кливленд, или вы торопитесь на свадьбу в Сиэтл, ваша сестра выходит замуж, пожар в кафетерии у вашей бабушки! Я обожаю этот отрезок дороги возле аэропорта — уж каких только историй не наслушаешься. Даже в школе моим любимым предметом была история…
— Слушайте, начальник, мой сын…
- Предыдущая
- 51/75
- Следующая
