Некроманты (сборник) - Перумов Ник - Страница 91
- Предыдущая
- 91/122
- Следующая
Одинцов этой дорогой каждый день проходил. За грань жизни и обратно. Одно название – некромант. Хотя нет – до пятнадцати это был диагноз. Эпилепсия. А с таким в современном мире оставалось только два пути – или в инвалиды, или в правоохранительные органы. О втором знали не все. Игорю повезло – во время очередного приступа, когда он отчаянно скулил в лесу, напуганный толпой, его вывел Олег Днепров, ведущий в то время некромант района. Он же шепнул кому-то из приемной комиссии в Высшей школе милиции, что «щенок может стать неплохим экспертом».
– Эксперт-некромант мирового уровня, – усмехнулся воспоминаниям Одинцов. – Ас.
Расстелил на асфальте свой видавший виды синий плащ, сел, прислонился спиной к стене. Приготовился к переходу: еще раз бросил взгляд на таймеры и ампулы, ввел в вену иглу-бабочку. Достал из кармана рабочий стробоскоп, усовершенствованную им самим некромантскую каппу, уже давно в органах получившую название «улыбка Одинцова», и погрузился в воспоминания.
Коллеги работали по-разному. Кто-то резко включал в наушниках музыку погромче, чтоб тяжелые басы эхом гудели в позвоночнике, кому-то помогал хороший глоток спиртного. Было время, и Игорь выпивал грамм пятьдесят перед «прогулкой». До той ночи, когда они гнали Келина. Когда погиб Леша Лысов.
С тех пор Одинцов научился переходить без спиртного. Память обходилась дешевле и била только по нервам, минуя печень.
Игорь, не отрывая взгляда, положил стробоскоп на колено, позволяя рукам расслабленно опуститься на асфальт, а воспоминаниям – захватить его, унести на пятнадцать лет назад. В день гибели Лешки. После недавнего сна это оказалось совсем просто.
Шесть минут. Разношерстная свора голов в пятнадцать шла широким полумесяцем, вынуждая человека и его пса уходить все глубже в лес. Мужчина бежал тяжело. Его товарищ, крупный пегий волкодав, оборонялся отчаянно и жестоко, то и дело схватываясь на бегу пасть в пасть с кем-то из самых настойчивых преследователей.
Шесть минут. Несмотря на то, что за многими псами тянулся след алых капель, казалось, человек и волкодав обречены. Наконец мужчина споткнулся и упал. Ткнулся лицом в снег, и мелкая белая крупка, сыпавшая с неба, тотчас начала заметать его. Пес развернулся к стае. Широко расставив крепкие лапы, приготовился к обороне. Верно, судьи, подписавшие приговор, не подозревали, насколько крепок старый некромант Келин. Одна часть его души уже была мертва – сухопарый мужчина не шевелился, снег не таял в его волосах. Но вторая не желала сдаваться без боя.
Они были в лесу уже шесть минут. Медленно текла седьмая.
Одинцов знал, что у него есть еще минута с четвертью. Игорь был самым выносливым из выпуска и мог продержаться в лесу полных четырнадцать минут. Шесть на обратный путь. Если задержаться даже на секунду – нервная система даст сбой, нора закроется и на той стороне останется только сотрясаемый судорогами «ходунок», которого, скорее всего, усыпят. Кому нужен некромант, не сумевший вернуться?! Тогда у пса, запертого в лесу, ненадолго появится товарищ – душа некроманта Одинцова.
А дальше – два пути. Первый – принять смерть как данность, повернуться и брести в белый край. Когда кончатся силы, лечь на снег и позволить ему поглотить себя, превратив в едва заметный холмик, а через сотню лет – в горсть мелкого розового льда. Или караулить в лесу, поджидая, когда явится кто-нибудь из «гостей». Когда пес оттеснит «гостя» в сторону, человек может успеть ринуться в чужую нору, возрождаясь в другом теле.
Всегда остается такой шанс для хорошего некроманта, но, во-первых, хороший так не поступит. Низко, гадко. Никакое отчаянное желание жить не может стать оправданием убийства. А вырваться из леса в чужое тело – убийство. Преступление – отобрать у человека его второй шанс, не оставить другого пути кроме обреченного движения по снежной пустоши к Ледяному дворцу. А до дворца, говорят, мало кто доходит…
Зато туда гонят. Туда, в снег, под самые ледяные арки, загоняют способных на убийство ради нового воплощения.
Когда Марина впала в кому, а Келина осудили за непредумышленное убийство, по его следу пустили целую стаю: всех полицейских некромантов центрального региона и полтора десятка нанятых частников. Загонять взяли всех, кто мог продержаться в лесу больше десяти минут. В отряд устранителей отбирали лучших. Нельзя было дать преступнику даже призрачный шанс выбраться из снегов. Сперва никто не подумал об Одинцове: своими талантами Игорь никогда не хвастал, на работе вел себя скромно, делал то, что положено, и героя из себя не строил. За него попросил Лысов. Сам Лешка в лесу становился лайкой. Собака выносливая, ловкая, быстрая. Гнал и искал Лысов великолепно. Свидетеля разговорить мог одним видом. Одинцову такое и не снилось. Сядет Лешка у ног объекта, голову наклонит, ласковый, придурковатый. И отчаявшаяся вернуться душа тотчас присядет на корточки, потреплет его по густой теплой шерсти. Лешка тотчас ткнется под руку, завиляет хвостом.
– Эх, собаченька, если бы знать, за что он так со мной поступил. Ведь Ромка мой самый близкий друг. Может, и не хотел он убивать, а видишь, как получилось.
Собаченька тыкается влажным носом в ладонь и слушает, слушает. А потом возвращается некромант, докладывает, пишет рапорт. И в течение трех часов «друга Ромку» выводят в наручниках опера, что работают с экспертом.
Одинцову это давалось с трудом. Какой напуганный собственной смертью человек станет откровенничать с огромным черным псом ньюфаундлендской породы, больше похожим на медведя, чем на «собаченьку»? Зато, если предстояло схватиться там, за краем, с нарушителем, звали не очаровательных лаечек, а «медведей» вроде Одинцова.
Может, поэтому и уговорил Лешка взять в основную группу Игоря, громадную черную псину, так плохо приспособленную к лесному гону. Потому что приказ был не загнать – убить пса, уничтожить оборотную сторону души некроманта.
Одинцов хорошо помнил, как выбивался из сил, пытаясь держаться со стаей. Как налетел на кого-то, когда свора внезапно остановилась – человек упал.
Медленно, как капля смолы по стволу, ползла минута. То один, то другой загонщик пытались нападать, но громадный волкодав Келина был слишком грозен. Пара лаек, переглянувшись, напали вдвоем, но серый пес отшвырнул ту, что ринулся справа, и в одно мгновение перегрыз глотку второй.
Минута текла. Тикала в каждом. Некроманты послабее начали разворачиваться и уходить. Сначала по одному, потом группами – по двое-трое. Сперва – виноватой рысью. Потом, когда седьмая минута истекла и началась восьмая, опрометью, не оглядываясь, только чтобы успеть нырнуть в свой лаз, в потрепанное переходом тело.
К концу девятой минуты рядом с волкодавом осталось только двое – Одинцов и Лысов. И тут Келин, видимо, почуявший, что силы начинают таять, перешел от обороны к нападению. Громадная лохматая туша в один прыжок оказалась рядом с Игорем. Он развернулся, принимая бой. Келин прыгнул вновь, но лишь затем, чтобы оттолкнуться от бока ньюфаундленда и всей мощью обрушиться на лайку. Лысов, взвизгнув, покатился по снегу. Келин насел сверху, но Лешка умудрился уцепить его за горло. Осужденный давил лайку немалым весом, одновременно снова и снова пытаясь прихватить за холку, чтобы одним рывком переломить позвоночник. Лешкина хватка слабела. Игорь лихорадочно думал, как подступиться к ним. Казалось, мгновение замерло, так быстро мелькали в уме тысячи решений, каждое из которых так или иначе оказывалось неверным.
Наконец Игорь повернулся и бросился назад. Лысов глянул на него тоскливо и прикрыл глаза, сдаваясь противнику. Келин попытался еще раз покрепче прихватить лайку пастью и всего лишь на секунду, отвернувшись, выпустил Игоря из виду.
Одинцов резко развернулся и с разбегу, давая тяжелому неповоротливому телу набрать скорость, врезался в бок волкодаву, так что обеих собак отшвырнуло на пару шагов от замершей лайки. Келин рванулся в воздухе, целя лапами в морду противника. Боль пронзила голову Одинцова. Когти волкодава впились в левый глаз.
- Предыдущая
- 91/122
- Следующая
