Некроманты (сборник) - Перумов Ник - Страница 78
- Предыдущая
- 78/122
- Следующая
Марина тихонько поднималась с кровати и уходила спать, но ее голос продолжал звучать в снах Коли – колыбельная песня превращалась в зловещую считалку.
Коля вздрагивал, просыпался и опять начинал плакать.
Они не знали, почему все взрослые превратились в чудовищ.
Они не знали, почему все дети остались людьми.
Кажется, в новостях рассказывали о чем-то страшном и странном – но дети не смотрят новости.
Мир изменился за три дня – любящие родители стали монстрами, а их чада превратились в легкую добычу.
Вряд ли в мире было много мест, где дети могли защитить себя или хотя бы просто выжить.
В воскресенье ночью случился сильный дождь, и Коле пришлось вставать и идти на крышу. Закрытая в туалете домработница Зульфия до полусмерти напугала его, когда он крался по темному коридору, – запертая дверь вдруг задергалась и застучала, сердце Коли остановилось и словно оторвалось, а потом подскочило и заколотилось, как дикая птица в тесной клетке. Коля задохнулся и тут же поймал ладошками едва не вырвавшийся визг – шуметь ночью было нельзя, шуметь ночью было страшно.
Он выбежал под темное небо, не помня себя, но холодный дождь быстро привел его в чувство. Коля, слушая птичье трепыхание своего маленького сердца, перелил воду из наполнившихся кастрюль в ведра и вернул опорожненную посуду под тугие струи. Надо было нести воду вниз, пока кастрюли не наполнились вновь, а он боялся возвращаться в черный коридор и идти мимо красной двери.
Возможно, он так и простоял бы на крыше до самого рассвета, если бы не тень, шевельнувшаяся за бетонным колодцем вентиляции. Черная промокшая фигура медленно поднялась на ноги и, качаясь, двинулась к Коле. Мальчик пока не замечал её, он слушал звон кастрюль и биение сердца – это была почти музыка. Коле вспомнились домашние концерты, когда он сам стучал по «барабанам» – перевернутым детским ведеркам, а улыбающийся папа бренчал на старой гитаре, и мама подыгрывала им обоим – у нее было музыкальное образование, у нее был кларнет…
– Хр-р…
Холодная рука легла мальчику за плечо.
Тяжелое ведро упало, выплеснув воду, и покатилось, грохоча, к невидимому сейчас черному обрыву, к многоэтажной пропасти, по дну которой бродили полчища мокрых стенающих зомби.
– Хр-р…
Коля взвизгнул, выгнулся и потерял сознание.
Марина пела свою страшную колыбельную. И Коле не хотелось просыпаться.
Мама играла на кларнете, а папа бренчал на гитаре. Сейчас они отвернулись от него, и он не видел их лиц. Он позвал их, но они будто не слышали, и тогда Коля шагнул к родителям, почему-то не чувствуя под собой ног. Он увидел, как мама и папа встают, как они неуклюже поворачиваются и неловко поднимают руки.
«Хр-р…» – сказали они.
По их лицам текла холодная вода – по серой порвавшейся коже, по выпученным белым глазам, по изжеванным губам и ввалившимся носам.
Коля поднял тяжелое ружье Бенелли.
И очнулся – безоружный, маленький, одинокий и слабый. Кто-то склонился над ним, заслоняя от дождя, падающего из мрака. Кто-то протянул к нему руки. И сказал:
– Храни тебя Господь, малыш…
Старик попросил называть его дядей Борей. Старику было сорок пять лет.
– Я следил за вами из дома напротив. – Он протянул руку в дождь и показал куда-то во тьму. – Следил всё это время. И готовился. А когда всё было готово, я решил пойти к вам – за вами…
Широко открыв рот, маленький Коля мок под дождем и слушал рассказ о том, как старик выбирался из квартиры и пробивался на чердак, как он мастерил хитрую петлю из проволоки и ремня, а потом долго полз по стальному тросу, несущему тонкий кабель, и боялся смотреть вниз, и несколько раз срывался, и резал руки…
Два часа полз дядя Боря с одной крыши на другую.
И потом еще три часа лежал за колодцем вентиляции, не имея сил двинуть ногой или рукой.
– Почему вы не зомби? – тихо спросил Коля.
– Я не знаю, – ответил старик. – Крикуны на меня не действуют…
Они спустились в квартиру и вместе прошли мимо красной двери туалета, за которой бесновалась домработница.
– Кто там? – спросил старик.
– Зульфия, – ответил Коля. И, помолчав, добавил: – Я её никогда не видел.
– А кого вы держите на балконе?
– Надин. Скоро её убьют, потому что нам нужен балкон, чтобы смотреть вниз.
– Я слышал выстрелы, – кивнул старик. – Я слышал много выстрелов… Вы уже многих убили?
Коля пожал плечами – он не знал; его дело было носить воду.
– Вы же дети, – сказал старик. – Вы не должны так поступать.
– Моя мама, – спокойно сказал Коля, – загрызла папу Сашки. Он отпилил ей руку, а она всё равно его загрызла. И теперь они оба внизу. Иногда мы их видим – я вижу свою маму. А Сашка – своего папу. Мы все смотрим вниз. Там наш двор. Там все наши соседи…
Они смотрели вниз каждый день.
У них не было ни компьютеров, ни телевизоров. Игровые приставки не работали, радио молчало, в плейерах сели батарейки. Иногда они читали книги, но чаще просто смотрели во двор – на собравшихся там взрослых. Дети знали здесь почти всех – кого-то называли настоящим именем, кому-то придумывали прозвище. У многих в толпе затерялись отцы и матери, старшие братья, дяди, бабушки, знакомые и знакомые знакомых – увидеть их было удачей. С высоты не было заметно, как сильно изменились эти люди, превратившись в зомби. Поэтому при некоторой фантазии можно было представить, что во дворе просто идет собрание, и скоро оно закончится, и тогда опять всё будет как раньше.
«Смотрите! Смотрите! – кричал Стёпка «Грузчик», свесив ноги с подоконника и опасно наклоняясь вниз. – Мой брательник объявился! Вон идет!»
У Стёпки была большая семья, и она почти вся собралась у подъезда.
«Привет, ма! – громко кричал Стёпка вниз. – Привет, па!»
Зомби поднимали головы, эхо отражалось от стен соседних домов, и казалось, что это родители отвечают Стёпке.
Вот ради таких моментов дети и проводили у окон почти всё свободное время.
Каждый день они смотрели вниз и видели всё, что делают взрослые…
– Почему вы не зомби? – спросил утром Данила у старика, сидящего за столом. Тот молча пожал плечами, отхлебнул горячий бульон из фарфоровой чашки и положил в рот два сухарика с чесночным вкусом.
На кухне собрались все – это была большая кухня. Ребята с тревогой и надеждой смотрели на взрослого, который каким-то непостижимым образом оказался здесь – среди них.
– Где вы были, когда появились крикуны? – продолжал допытываться Данила.
– Дома.
– Вы слышали их?
– Конечно.
– Но все взрослые, которые слышали крикунов, рано или поздно превращались в зомби.
– Я знаю.
Данила долго молчал, подергивая себя за губу. Потом объявил:
– Вы должны уйти.
– Почему? – удивился старик, бережливо смахивая крошки в ладонь и отправляя их в рот.
– Вы превратитесь в зомби и наброситесь на нас.
– Не собираюсь я ни в кого превращаться. Я хочу вам помочь.
Данила хмурился, догадываясь, что этот дядя Боря скоро начнет всем здесь заправлять.
– Уходите!
Старик подвинул к себе кухонный нож и улыбнулся:
– Нет, дети, я уже не уйду.
- Предыдущая
- 78/122
- Следующая
