Из пушки на Луну - Верн Жюль Габриэль - Страница 17

Барбикен и его свита стали подниматься по правому берегу речки. Скоро за возвышенностью исчезла бухта, и перед их глазами развернулась Флоридская низменность.

Флорида состоит из двух частей. Северная менее пустынна и гуще заселена; в ней находятся столица штата — Талагасси — и единственная большая гавань Флориды — Пенсакола, в которой устроен один из наиболее крупных морских арсеналов Соединенных штатов. Другая, южная часть, омываемая с одной стороны Атлантическим океаном, с другой Мексиканским заливом, представляет собой плоский и узкий полуостров, непрерывно размываемый теплым течением Гольфштрема. Это маленькая оконечность материка, затерявшаяся между целым архипелагом островов.

Площадь, занимаемая Флоридой, несколько превышает 30 миллионов акров. [22] Баябикену нужен был только один акр, но представляющий достаточные удобства для выполнения предприятия Пушечного клуба; поэтому Барбикен и его товарищи поехали тише, внимательно рассматривая окружающую их местность.

— Не понимаю, почему эту голую, выжженную землю назвали Флоридой, то есть «Страной цветов»! — воскликнул Мастон. — Или цветы на другой стороне полуострова?

— Подождите немного, — заметил инженер Мерчизон, — мы только что покинули песчаный берег.

Действительно, уже через несколько километров от пустынного берега вид местности начал быстро изменяться. Появились ручейки и речки; затем показались частые, хотя и небольшие, озера; скоро все это образовало целую водяную сеть, вроде тех, которыми отличаются Голландия или Гвиана.

Потом степь стала заметно подниматься, и взору путешественников открылись обработанные поля с богатой растительностью.

— Тут, кажется, можно найти всякие растения: и северные и южные, — заметил майор. — Посмотрите: вот табак, а там, дальше, рис.

— А здесь, налево, целый луг ананасов, — сказал Мерчизон. — А там, вдали, плантация сахарного тростника.

— Но как это здесь все произрастает без всякого ухода: точно само лезет из земли? — спросил майор.

— Очень просто, — ответил инженер. — Здесь много тепла и влаги: теплоту дает тропическое солнце, а воду дождей сохраняет глинистая почва.

— Да, действительно Флорида заслуживает свое название «Страны цветов», — заключил майор. — Изумительное обилие красивой растительности.

Барбикен также, казалось, был доволен открывшимися перспективами, и, когда Мастон спросил его мнение относительно обозреваемой местности, председатель Пушечного клуба ответил:

— Да, мне очень нравятся эти места. Степь все поднимается, а для нас, мой достойный друг, всего важнее соорудить нашу колумбиаду на достаточно высоком месте.

— Чтобы быть ближе к Луне? — воскликнул Мастон, не подумав.

— Нет, мой друг, — ответил с улыбкой Барбикен. — Несколько метров дальше или ближе к Луне — не имеет никакого значения. Но дело в том, что на высоком месте легче и выгоднее работать. Прежде всего не придется отводить воду из будущего нашего колодца, что потребовало бы целой сети длинных и дорогих труб и постоянных машин для откачивания воды. Подумайте только: колодец — или, точнее, шахта — для колумбиады будет иметь глубину около 300 метров и должен быть совершенно сухой.

— Ваша правда, — вмешался инженер Мерчизон: — во время углубления шахты необходимо постоянно ограждать себя от воды. Поэтому крайне желательно найти возвышенное место и, по возможности, без почвенных вод. Впрочем, не беда, если мы и натолкнемся на подземные источники — мы выкачаем всю воду или отведем ее в сторону.

— Но это работа трудная и очень дорого стоящая, — заметил Барбикен.

— И трудная и дорогая, но выполнимая сравнительно легко, — ответил Мерчизон. — Нам ведь не артезианский холодец копать, который чрезвычайно узок, и потому в нем совершенно темно: приходятся зондировать и бурить вслепую. А у нас, при ширине шахты в три метра, будет сперва достаточно солнечного света, а потом легко в такой шахте устроить электрическое освещение. Будем днем и ночью долбить киркой и заступом, а когда понадобится, то и взрывать порохом, если встретятся слишком твердые породы.

— Однако, — заметил снова Барбикен, — если нам удастся найти возвышенное место и притом сухое, то мы избавимся от лишней возни с подземной водой. Постройка будет легче и прочнее. Поэтому необходимо заложить нашу шахту на месте, которое было бы расположено на несколько сот метров над уровнем моря.

— Ваша правда, Барбикен, — ответил инженер, — и по виду местности сдается, что мы скоро найдем удобный холм.

— Эх! — воскликнул Барбикен. — Как мне уже хотелось бы услышать первый удар кирки!

— А я бы хотел, чтобы сейчас был последний удар! — воскликнул пылкий Мастон.

— Скоро, скоро дождетесь, — ответил им инженер, — и, поверьте, нашему заводу не придется платить вам неустойку за опоздание работ.

— А знаете ли, какую недоимку пришлось бы вам заплатить? — воскликнул Мастон. — 100 долларов в сутки до тех пор, пока Луна снова не вернется в такое же положение относительно Земли, то есть 18 лет и 11 дней. Я уже вычислил — это составит 658 тысяч и 100 долларов!

— Нет, милостивый государь, мы этого не знали, и не нужно нам этого знать, — ответил спокойно инженер, — потому что мы свою работу закончим во-время.

— А вот и лес показался! — воскликнул майор.

Около десяти часов утра кавалькада была уже километрах в двадцати от берега, считая по прямой линии. Здесь, повидимому, кончались обрабатываемые поля.

Кавалькада вступила в густой, трудно проходимый лес.

— Смотрите, это почти фруктовый лес! — воскликнул Мастон. — Вот абрикосы, вот смоковницы, вот виноград! Смотрите, какие огромные лозы — почти виноградное дерево!

— А вот апельсины, бананы, лимоны, — указывал майор. — А это, кажется, масличное дерево? — спросил он одного из проводников. — Вот где итальянцы и французы наготовили бы себе оливок и масла!

В густой ароматной тени этих великолепных деревьев перелетали и пели стаи птиц с блестящим оперением, красотой которого нельзя было не восхищаться.

Один из флоридцев подъехал к дереву и достал между ветвей гнездо савакуна. Эту птицу называют также ракоедкой, так как она особенно охотно поедает ракообразных животных. Птица эта замечательно красива, но еще изумительнее ее гнездо — настоящий футляр тонкой работы, сделанный из великолепнейших перьев.

Майор и Мастон не могли не восхищаться красотой этой роскошной природы, несмотря на то, что они были страстные артиллеристы и деловые люди.

Один лишь Барбикен, весь поглощенный своими думами об удачном выборе наилучшего места для отливки колумбиады, оставался равнодушным к великолепию леса. Даже, наоборот, он спешил из него выбраться: роскошная почва не нравилась ему именно вследствие своего плодородия. Хотя Барбикен и не был устроен из гигроскопического материала, но он инстинктивно чувствовал воду под своими ногами, под этой плодоносной землей, а ему нужна была совершенно сухая почва.

Кавалькада продолжала двигаться вперед. Скоро встретилась довольно широкая речка, но настолько мелководная, что ее можно было переехать вброд.

Один из всадников предупредил Барбикена и его товарищей, что переезд через реку представляет некоторую опасность, если не следить за кайманами, которых очень много во флоридских пресных водах.

— Вот еще! Я их! — воскликнул храбрый Мастон, отважно угрожая крокодилам своим железным крючком.

Но его жест напугал лишь пеликанов, чирков и других водяных птиц, полоскавшихся около берегов. Они с шумом перелетели на другой берег; только большие красные фламинго не тронулись с места и продолжали тупо смотреть на людей и лошадей.

Встретилось еще несколько таких речек, но и через них переправились благополучно. Огромные кайманы, длиной в четыре-пять метров, очевидно испуганные большим числом людей и лошадей, не решались нападать на путешественников.

Дальше лес становился реже; исчезли болотные птицы и водяные животные; деревья убавлялись в толщине и росте; стали все чаще и чаще встречаться прогалины. Вдали снова показалась степь с редкими группами деревьев. Несколько раз мимо кавалькады пробегали стада испуганных оленей.