Мафиози из гарема - Славная Светлана - Страница 29
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
– На все воля Аллаха, – философски заметил цирюльник. – А ты поторопись со своим рассказом.
– Но мне придется чертить схемы.
– Так тебе еще и руки освободить?
– Создавать рисунки методом плевка я пока не научился, – высокомерно отрезал Гвидонов.
– Тогда я должен проконсультироваться, – внезапно решил цирюльник, развернулся и вышел из подвала.
Егор заскрежетал зубами. Кожу щипало и стягивало. Он представил, как проклятая русма разъедает тело, покрывая его глубокими язвами. Егор заметался, силясь порвать веревки. Жжение усиливалось. Несчастному пленнику казалось, что к нему приложили лист раскаленного железа. Все пропало! Никогда еще Егор Гвидонов не впадал в такую панику…
– Нет! – закричал он, упираясь пятками в стену и выгибаясь, точно эпилептик. – Прощай, любимая!
«Что с тобой? – тут же раздался в голове встревоженный Варин голос. – Егор, тебя хотят убить?!»
«Хуже! – патетически воскликнул Егор. – Меня пытаются лишить достоинства!»
«Каким образом?»
«Э… – замялся страдалец, начиная жалеть, что внезапно установил связь со своей супругой. – Я тебе потом расскажу».
«Егор! Говори правду. Что с тобой делают?»
«Эпиляцию», – честно признался Гвидонов.
«Ну, знаешь ли! – выдавила Варя после небольшой паузы. – Не такое это унижение, чтобы впадать в истерику».
«Она ничего не поняла», – с облегчением вздохнул Егор, почувствовав, что связь оборвалась. Теперь, когда он немного успокоился, можно было признать, что русма еще не начала своего черного дела.
– Может, удастся обойтись без необратимых последствий? – прошептал Егор, пытаясь осмотреть свое тело.
Дверь отворилась, и в подвал с несвойственной ему поспешностью влетел цирюльник:
– Возблагодари Аллаха, юноша: сначала тазик, затем калим.
– То есть как это – «калим»? – напрягся Гвидонов.
– Калим – это тростниковое перо, разве ты не знаешь? – удивленно пояснил цирюльник.
«Досье Сапожкова было неполным», – отметил Гвидонов, чувствуя невыразимое облегчение. Цирюльник с профессиональной ловкостью избавил его от русмы и перерезал веревки.
– Ну, слушай, – начал гений технической мысли, поспешно одеваясь и разминая затекшие кисти рук. – Только вот поймешь ли? У тебя какое образование?
– Не позволяй каравану своих мыслей сбиваться с пути, не то наживешь неприятности, – холодно ответствовал цирюльник.
– Ого! Считай, убедил.
Егор взял калим, обмакнул в чернильницу и изобразил на бумаге крупный параллелепипед. Не будем приводить на этих страницах поток научно-технических терминов, низвергнувшихся, как из рога изобилия, из уст нашего героя. Цирюльник держался молодцом: с истинно восточной невозмутимостью он внимал всей этой белиберде и даже глазом не моргнул, когда Гвидонов сообщил, что для приведения агрегата в рабочее состояние потребуется полюсно-электронный три-нуль-персператор.
– Что это? – равнодушно осведомился цирюльник, записывая название.
– Это такая штука, – туманно пояснил Гвидонов, изобразив в воздухе сложную фигуру.
– Понятно. Позволь твои руки, я привяжу их на место.
– Экий ты аккуратист! Не надо мне ничего никуда привязывать. Буду сидеть смирно.
Цирюльник посмотрел на него с откровенным сомнением, однако спорить не стал: перевес явно был бы на стороне хоть и побитого, но физически крепкого Егора.
– Жди, премудрый юноша. И молись, чтобы на базаре оказалась эта самая «штука» – тогда ты сможешь собрать «бандита» и доказать, что не зря получил шанс немного задержаться на этом свете.
Он подхватил писчие принадлежности и неторопливо удалился.
«Кап!» – шмякнулась с потолка нализавшаяся плесени капля. Егор вытер вспотевший лоб – хорошо хоть руки развязали, экстремалы банного дела… Образ хладнокровно издевающегося цирюльника не шел из головы. Чтобы избавиться от наваждения, Егор постарался вызвать в сознании другой образ, такой родной и умиротворяющий. Нет, не жены – учителя.
«Иван Иванович, мне срочно нужна одна штука. Если мои тюремщики в ближайшее время не купят ее на базаре, можете со мной попрощаться».
«Что за „штука“?» – тут же откликнулся мэтр по неразрешимым вопросам.
«Полюсно-электронный три-нуль-персператор».
«Подожди, сейчас запишу».
«Бесполезно, такого в природе не существует».
«Ну, парень! Чего ты тогда от меня хочешь?»
«Сам не знаю…» – признался поникший Егор.
«Ладно, не кисни. Скоро мы тебя вызволим. Вот только сообразим, где ты сидишь».
«Как это – где? В подвале!»
«Знаешь сколько в доме Абдурахмана подвалов? Судя по показаниям индивидуального датчика, ты находишься во внутреннем дворе, где-то поблизости от гарема. Так просто туда не проберешься: дом охраняется не хуже военной базы, а ведь в гареме есть и дополнительная охрана. Мы запустили воробья-разведчика, чтобы составить подробный план помещений, со всеми входами-переходами. Большую часть территории он уже отсканировал, теперь пытается пробраться в гарем».
«Неужели туда не пускают даже воробьев?»
«Ты не понимаешь: на улице холодно, все окна закрыты, а дверью в гареме практически не пользуются. Ой, подожди-ка…»
На этой многообещающей ноте связь неожиданно прервалась. Изнывая от любопытства, Егор выждал для приличия минут пять, а потом вызвал Варвару:
«Что там у вас происходит?»
«Егорушка, ты не представляешь! Наш биоробот заметил, что одно из окон гарема приоткрылось – наложница Абдурахмана пыталась передать записку „на волю“. Воробей шмыгнул в щелочку, едва не задев девицу. Та завизжала, свалилась с оттоманки, на которой стояла, окно тут же захлопнулось, а на крики сбежалась вся женская половина дома. Теперь они вооружились метёлками и дружно гоняют по гарему нашего воробья, а он, бедолажка, пытается выполнить задание и сканирует всё, что мелькнет в поле зрения».
«Такой переполох – из-за маленькой птички?» – не поверил Егор.
«Пустячок, а приятно, – усмехнулась Варвара. – Представь, какая в гареме скука! А тут тебе возможность и повизжать, и побегать, и переколотить как бы невзначай пару-тройку поднадоевших вазочек в расчете на то, что их заменят новыми. Ой, мама дорогая…»
«Только не отключайся!» – взвыл от любопытства Егор.
«Одна из наложниц засветила своей метелкой в глаз любимой жене Абдурахмана! Могу поспорить, что она и не думала целиться в воробья. Жена ухватила ее за волосы, другие девицы кинулись их разнимать, и теперь там идет такая битва, что любо-дорого посмотреть! Ох, куда же он полетел…»
«Кто?»
«Воробей. Прервал трансляцию на самом интересном месте и отправился в бани».
«Здорово!»
«Что „здорово“?»
Гвидонов почувствовал в голосе супруги металл.
«Здорово, что ты сумела изобрести такого замечательного биоробота».
«Что ты делаешь?!» – завопила Варвара так, что у Егора чуть не лопнули барабанные перепонки.
«Я?» – растерялся Гвидонов.
«Не ты, а евнух. Размахался своим ятаганом и отхватил воробью пол крыла!»
«Наверно, евнуху в гареме тоже скучно», – пробормотал Егор.
Варвара оставила его реплику без внимания:
«Хорошо, что крылья биороботу можно восстановить. Вытащим пару перьев из хвоста, включим режим воспроизведения… В общем, пора его отзывать. Извини, я свяжусь с тобой чуть позже».
«Конечно, – проворчал Егор, – когда воробью – заметьте, искусственному! – подрежут несколько перышек, моя жена визжит от возмущения, а то, что муж чуть не превратился в евнуха, ее совершенно не волнует!»
Впрочем, в глубине души он понимал, что его критика не совсем справедлива: процедуру эпиляции биоробот не транслировал.
«Егор! – вновь включился голос Птенчикова. – Тут возникли небольшие проблемы, но в целом операция прошла успешно. Теперь мы знаем, как пройти к твоему подвалу. Осталось придумать, как тебя из него извлечь. Не хотелось бы делать это со стороны внутренних помещений – слишком много возникнет проблем. Вот если бы ты смог выбраться сразу во внутренний двор… Мы бы нашли способ тебя встретить и быстро замаскировать».
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
