Мафиози из гарема - Славная Светлана - Страница 28
- Предыдущая
- 28/70
- Следующая
Глава 10
Пышная женщина лет сорока стояла у двери подвала, куда был брошен Егор Гвидонов, напряженно наблюдая за происходящим через небольшое окошечко, затянутое плотной сеткой.
– Русские не сдаются! – вопил пленник, отбрыкиваясь связанными ногами от крепкого мужика с длинными усами. Руки его были привязаны к балке в стене, что сильно затрудняло сопротивление.
– Выкобениваться вздумал, ежа тебе в правое ухо?! – рычал его мучитель, увертываясь и нанося короткие удары ногой под ребро. – Отхватить бы твой кочан да на щи!
– Засунь свой тесак в помойную кучу, мусульманин липовый! Тебя давно в Стамбул привезли? Здесь щей не едят! А если ты «отхватишь» мой, как ты выражаешься, «кочан», то твой хозяин сделает из тебя шашлык. Никогда не видел, как 'сажают на кол?
– Молчи, пес шелудивый!
– То молчи, то говори..: Ты уж определись, чего добиваешься.
Мучитель на секунду задержал кулак, занесенный для очередной зуботычины.
– Да, говори. Можешь ли ты сделать тот чудесный автомат по имени «Однорукий бандит», о котором трепался в казино?
– Могу.
– Сделай.
– Разбежался! Верни мне сначала мой выигрыш. Грабитель! Мародер!
– Коровью лепешку тебе, а не выигрыш. А ну, строй «бандита», пока я тебе уши не отрубил!
– Отрубай. Русские и без ушей не сдаются! «Вставай, проклятьем заклейменный…» Деньги верни, кровопийца!
– Отзови его, – велела женщина стоящему рядом человеку, отрываясь от замаскированного окошка. – Русские и правда не сдаются.
Человек молча поклонился, шагнул в подвал и сделал знак длинноусому. Тот неохотно повиновался и пошел к двери.
– Мы с тобой еще побеседуем, гнойный прыщ на сопливом носу! – крикнул он Егору.
– Пятки-то не отбил о мои ребра, остроумец? Если охромеешь на обе ноги, придется тебе ползать передо мной на брюхе, – отозвался Гвидонов, вытирая плечом сочащуюся из носа кровь.
Дверь в камеру захлопнулась. Егор некоторое время прислушивался к удаляющимся по лестнице шагам. Кажется, он получил небольшую передышку.
Нужно было срочно связаться с друзьями. На лбу, как раз в районе третьего глаза, вздулась внушительная шишка, но гений технической мысли понадеялся, что на качество связи это не повлияет.
«Мэтр! Они хотят получить секрет игровых автоматов», – заговорил он, стараясь со всей реалистичностью представить себе Птенчикова.
«Вот оно что! – тут же загудело в среднем ухе. – Значит, мы были правы: всему виной конкуренция между владельцами казино. Шпионы Абдурахмана услышали, как ты распинался об „одноруком бандите“ в заведении, принадлежащем Черному евнуху…»
«Черный евнух – это прозвище? Человек с черной душой, творящий черными ночами черные дела…»
«Нет, просто он абиссинец. Так вот, Абдурахману донесли о новом способе не только обогатиться, но и переманить к себе клиентов противника, и он решил перехватить тебя любой ценой. Ты уже рассказал, как устроены игровые автоматы?»
«Что вы! Если я все расскажу, меня попросту убьют. Чтобы не проболтался конкурентам».
«Не факт. Убеди своих тюремщиков, что только ты сможешь собрать чудо-автомат. Тяни время, заговаривай зубы, а мы придумаем, как тебя освободить».
«Егорушка! – ворвался в среднее ухо надрывный голос Вари. – Не давай им себя мучить. Пожалуйста, миленький, обещай, что не будешь геройствовать без крайней необходимости!»
«Не дрейфь, Сыроежка, прорвемся», – смущенно пробормотал Егор, подтягивая ноги так, чтоб меньше болело треснувшее от удара длинноусого ребро.
В подвале было прохладно. Тусклый свет пробивался в зарешеченное оконце под потолком. Сырость конденсировалась в дальнем углу мелкими бисеринками, придавая пышно цветущей плесени этакую величавую объемность. Впрочем, особенно жаловаться на бытовые условия не приходилось: вокруг было достаточно чисто, и пока не наблюдалось ни крыс, ни пауков, ни прочей зоологической мерзости. В отличие от влюбленной в натурологию супруги, Егор отнюдь не считал, что все живое на земле имеет право на существование. Впрочем, даже Сыроежкина вряд ли бы обрадовалась встрече с крысой, будучи накрепко привязана к балке в стене.
На лестнице снова послышались шаги. Егор болезненно поморщился и приготовился к продолжению беседы со своими тюремщиками. Иван Иванович прав: тайна конструкции «однорукого бандита» не стоит того, чтобы принять за нее мученическую гибель, однако будет странно, если он согласится сдать ее без боя. Как бы исхитриться, чтобы извлечь из своего положения максимальную выгоду? Враги довольны, а кости целы…
Дверь отворилась, и в помещение, скромно потупившись, вошел благообразный человек с медным тазиком в руках.
– Ты кто? – с подозрением уставился на него Гвидонов.
– Цирюльник. А так же лекарь, милостью Аллаха, всеведущего и всемогущего. Раздевайся, чужеземец.
– И как ты себе это представляешь? – насмешливо пошевелил Егор пальцами притянутых к балке рук.
Цирюльник быстро оценил ситуацию:
– Что ж, я тебе помогу.
Он опустил на пол тазик, выставил рядом какие-то мисочки, помазочки и мочалочки, затем приблизился к пленнику и начал стягивать с него одежду.
– Э, ты что задумал? – забеспокоился Егор. – Ты собираешься раздеть меня совсем?
– Я должен осмотреть твои увечья.
– У меня нет увечий. Ой, не нажимай на ребро с этой стороны…
– После встречи с Яном Чаром не может не остаться увечий, – назидательно произнес цирюльник. Он неторопливо отер губкой запекшуюся кровь с лица Егора, возложил холодную нашлепку на вздувшуюся шишку и нахмурился, изучая урон, нанесенный его телу.
– Послушай, лекарь, тут не так уж жарко, – поежился оставшийся нагишом Гвидонов. – Как бы мне не подхватить ангину, пока ты увлажняешь мои синяки.
– Ай-ай-ай, – осуждающе поцокал языком цирюльник. – Ай-ай-ай, чужеземец, когда ты последний раз делал эпиляцию?
– Что? – вытаращился на него Егор. – Да ты, брат, совсем рехнулся в здешних застенках!
– Иметь волосы на теле неприлично. Я помогу тебе обрести достойный вид.
«Так вот какая пытка меня ожидает», – содрогнулся Егор, совершенно не принимая в расчет, что на протяжении развития цивилизации женская половина человечества постоянно подвергала себя процедуре эпиляции, при чем абсолютно добровольно. Несмотря на стоящий в помещении холод, Гвидонова бросило в жар.
– Начинай свое грязное дело! – решительно тряхнул он головой. – Помру окультуренным и благообразным.
К удивлению Егора, цирюльник снял крышку с одной из мисочек, добавил к ее содержимому воды и принялся помешивать вязкую, густую субстанцию цвета ржавого гвоздя.
– Что это?
– Русма – паста для эпиляции. Наносится на интимные части тела.
– Надо же, как прогрессивно! А я думал, ты будешь ощипывать меня, как курицу.
Не удостоив «клиента» ответом, цирюльник шустро и деловито обработал его раствором. В подвале воцарилась тишина. Егор висел на своей балке, представляя, что скажет ему молодая супруга, когда они вернутся домой.
– Ну? – не выдержал наконец цирюльник.
– Что? – не понял Егор.
– Рассказывай свой секрет.
– С какой это стати?
– Смыть русму сам ты не можешь, а я не помогу, покуда не услышу все, что хочу.
– Засохнет – отвалится, – внутренне холодея, пошутил Егор.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – поразился цирюльник.
– Слушай, любезнейший, объясни-ка мне, что к чему, а то я как-то не до конца осознаю ужас своего положения.
– Юноша, неужели ты и впрямь никогда не делал эпиляции интимных частей тела? Всем известно, что в состав этой пасты входит мышьяк!
– Что?! – Егор так рванулся, что чуть не обрушил всю стену. Прощай, любимая, прощай, так и не родившееся потомство… – Я все расскажу! Скорее тащи сюда свой тазик!
– Ты настоящий мужчина, – одобрительно кивнул цирюльник, не двигаясь с места. – Сначала секрет, потом омовение.
– Пока я буду перед тобой распинаться, станет поздно что-либо отмывать!
- Предыдущая
- 28/70
- Следующая
