Возрождение - Кинг Стивен - Страница 66
- Предыдущая
- 66/86
- Следующая
– Чем ты занимаешься, Чарли? Зачем я тебе понадоблюсь летом? – Я спрашивал об этом не в первый раз, но были и другие вопросы, задать которые я не решался. Насколько это опасно? Ты знаешь? Тебя это волнует?
Он, казалось, задумался, стоит ли мне сказать… правда, я никогда не знал наверняка, о чем он думает. Тут показался жилой комплекс – по размерам он даже превосходил «Засовы», но был модернистским и некрасивым. Фрэнк Ллойд Райт[22] в плохом исполнении. Наверное, в глазах людей, приезжавших сюда отдохнуть в шестидесятых, комплекс выглядел современным и даже футуристическим. Теперь он казался динозавром со стеклянными глазами в стиле кубизма.
– Ох! – произнес Джейкобс. – Вот мы и приехали. Тебе надо привести себя в порядок и немного отдохнуть. Мне, например, отдых точно не повредит. Твой приезд, Джейми, меня радует, но и отнимает много сил. Я распорядился разместить тебя в люксе на четвертом этаже. Руди тебя проводит.
Руди Келли оказался мужчиной огромных размеров в потертых джинсах, свободной серой толстовке и белых туфлях на мягкой каучуковой подошве, в каких обычно ходят медсестры. Он сказал, что ухаживает за мистером Джейкобсом и работает его личным помощником. А также, возможно, его телохранителем, подумал я. Руку он жал совсем не так вяло, как музыканты.
В детстве я несколько раз бывал в фойе этого здания, а один раз даже обедал здесь в компании Кона и семьи его друга (и все время боялся взять не ту вилку или испачкать одежду), но на верхние этажи не поднимался. Лифт представлял собой древнее лязгающее ведро, из тех, что в романах-ужастиках постоянно застревают между этажами, и я решил, что буду ходить исключительно по лестнице.
В здании было тепло (наверняка благодаря тайному электричеству Чарли Джейкобса), и кое-где виднелись следы ремонтных работ, правда, бессистемных. Все лампочки горели, половицы не скрипели, но это не развеивало витавшего в воздухе ощущения пустынности и заброшенности. Мой номер-люкс располагался в конце коридора, и из просторной гостиной открывался почти такой же красивый вид, как и с «Крыши неба», но на обоях были водяные потеки, а вместо запаха мастики и свежей краски, который чувствовался в вестибюле, тут царил слабый аромат плесени.
– Мистер Джейкобс просил вас разделить с ним ужин в его апартаментах в шесть часов, – сообщил Руди. Его голос был мягким и почтительным, но сам он напоминал заключенного из фильма про тюрьму, причем не того, кто планирует побег, а громилу, убивающего охранников, которые пытаются остановить беглецов. – Вас это устроит?
– Вполне, – сказал я и после его ухода запер дверь.
Я принял душ – горячая вода пошла сразу – и разложил свои вещи. Покончив с этим, решил убить время и прилег на огромную кровать, накрытую покрывалом. Я плохо спал ночью – и никогда не сплю в самолете, – так что сон мне бы явно не повредил. Но заснуть так и не смог. Продолжал думать об Астрид – какой она была и какой стала. Об Астрид, находившейся в том же здании, что и я, только тремя этажами ниже.
Когда Руди без двух минут шесть осторожно постучал в дверь, я был полностью готов. На мою просьбу спуститься пешком он ответил снисходительной улыбкой.
– Лифт абсолютно безопасен, сэр. Мистер Джейкобс лично руководил отдельными видами ремонтных работ, и лифтовая кабина была одним из его приоритетов.
Я не стал спорить. Я думал о том, что мой давний «пятый персонаж» больше не был ни преподобным, ни пастором. В конце своей жизни он превратился в обычного «мистера», давление которому мерил парень, похожий на Вина Дизеля после неудачной подтяжки лица.
Апартаменты Джейкобса размещались в западном крыле второго этажа. Он переоделся в темный костюм и белую рубашку с открытым воротом. Поднялся поприветствовать меня, демонстрируя свою кривую улыбку.
– Спасибо, Руди. Ты не передашь Норме, что можно подавать через пятнадцать минут?
Руди кивнул и вышел. Джейкобс повернулся ко мне, по-прежнему улыбаясь, и потер руки с тем же неприятным шуршащим звуком. За окном виднелся горнолыжный склон, который без освещения и без лыжников, укатывающих весенний снег, казался лестницей, ведущей в никуда.
– Боюсь, что нам придется довольствоваться только супом и салатом. Я отказался от мяса два года назад. От него в мозгу образуются жировые отложения.
– Суп и салат меня устроят.
– Еще будет хлеб, который Норма печет сама. Он превосходен.
– Звучит аппетитно. Я хотел бы повидать Астрид, Чарли.
– Норма начнет кормить их около семи. Их – это Астрид и ее подругу Дженни Ноултон. Как только они поедят, мисс Ноултон даст Астрид обезболивающее и поможет с ванной. Я сказал мисс Ноултон, что Руди вполне мог бы оказать необходимую помощь, но она и слышать об этом не хочет. Увы, Дженни Ноултон, похоже, перестала мне доверять.
Я вспомнил письмо Астрид.
– Даже несмотря на то, что ты вылечил ее от артрита?
– Ну, тогда я был пастором Дэнни. Теперь, когда я отказался от религиозной атрибутики – я сказал им об этом, чувствовал, что так нужно, – мисс Ноултон относится ко мне с подозрением. Так что правда, Джейми, делает людей подозрительными.
– А у Дженни Ноултон есть какие-нибудь неприятные последствия терапии?
– Абсолютно никаких. Ей просто не по себе, потому что она не может больше опереться на явление чуда как такового. Но раз ты поднял тему последствий, давай пройдем в мой кабинет. Я хочу тебе кое-что показать, и у нас как раз есть время до начала трапезы.
Кабинет располагался в алькове гостиной его апартаментов. Там работал компьютер с очень большим монитором, на котором светилась знакомая заставка с бесконечно скачущими лошадьми. Поморщившись, Джейкобс опустился в кресло и нажал клавишу. Лошади исчезли, экран стал синим, и на нем появились две папки, озаглавленные буквами «А» и «Б».
Он кликнул на «А», и открылся список имен и адресов, расположенных в алфавитном порядке. Джейкобс нажал кнопку, и список начал прокручиваться на средней скорости.
– Ты знаешь, что это такое?
– Полагаю, исцеления.
– Подтвержденные исцеления, вызванные воздействием на мозг электрического тока, хотя это и не тот ток, с которым имеет дело обычный электрик. Три тысячи сто с лишним. Поверишь мне на слово?
– Да.
Он повернулся, чтобы взглянуть на меня, хотя движение явно причинило ему боль.
– Честно?
– Да.
С удовлетворенным видом он закрыл папку «А» и открыл «Б». Снова имена и адреса в алфавитном порядке, только на этот раз прокрутка шла медленно, и я смог выхватить несколько знакомых имен. Стивен Дрю, компульсивный ходок; Эмиль Кляйн, пожиратель земли; Патриция Фармингдейл, которая сыпала себе соль в глаза. Этот список был намного короче первого. Прежде чем он закончился, я успел заметить имя Роберта Риварда.
– Это те, кто после исцеления страдал от значительных побочных эффектов. Всего восемьдесят семь человек. Я, кажется, уже говорил тебе в прошлый раз, что это меньше трех процентов от общего количества. Сначала в списке «Б» было более ста семидесяти имен, но постепенно он сокращался из-за исчезновения проблем или, как принято говорить у медиков, ввиду отсутствия патологии. Как в твоем случае. Я перестал отслеживать исцеленных восемь месяцев назад, но если бы продолжил, то, не сомневаюсь, это список стал бы еще короче. Способность организма к восстановлению после травмы поразительна. При правильном воздействии этой новой электроэнергии на кору головного мозга и нервную систему она фактически безгранична.
– Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя?
Он раздраженно хмыкнул:
– Я просто пытаюсь восстановить в твоей душе мир и покой. Я бы предпочел иметь добровольного помощника, а не вынужденного.
– Я здесь. И сделаю то, что обещал… если ты вылечишь Астрид. Давай на этом и остановимся.
– Войдите, – сказал Джейкобс.
Появилась женщина в простом черном платье, с пышной фигурой доброй бабушки из сказки и цепкими глазами-бусинками охранника из супермаркета. Она опустила поднос на стол в гостиной и замерла рядом, сцепив пальцы перед собой. Джейкобс поднялся, снова поморщившись, и пошатнулся. Моим первым действием в качестве помощника – по крайней мере на этой стадии наших отношений – было подхватить его под руку и помочь восстановить равновесие. Он поблагодарил меня, и мы вышли из кабинета.
22
Фрэнк Ллойд Райт (1867–1959) – американский архитектор-новатор. Создал «органическую архитектуру» и пропагандировал открытый план в архитектуре.
- Предыдущая
- 66/86
- Следующая