Возрождение - Кинг Стивен - Страница 55
- Предыдущая
- 55/86
- Следующая
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отозвался голос из домофона, – и уверен, что мистер Чарлз тоже.
Я наконец сообразил, кому принадлежал этот знакомый певучий тенор.
– Скажите ему, что это Джейми Мортон, мистер Стампер. И напомните, что я был свидетелем его первого чуда исцеления.
Последовала долгая-долгая пауза. Я подумал, что разговор окончен и мне придется уехать ни с чем. Если, конечно, я не попытаюсь снести ворота своим скромным автомобилем. Однако не было никаких сомнений, что в этом случае уцелеют именно ворота.
Я уже собрался уходить, когда Эл Стампер спросил:
– И какое это было чудо?
– Мой брат Конрад потерял голос. Преподобный Джейкобс вылечил его.
– Посмотрите в камеру.
Я посмотрел. Через несколько секунд послышался новый голос.
– Проезжай, Джейми, – произнес Чарлз Джейкобс. – Очень рад тебя видеть.
Тихонько заурчал мотор, и ворота раздвинулись в стороны по невидимым рельсам. Как Иисус, идущий по водам Мирного озера, подумал я и, сев в машину, въехал внутрь. Ярдов через пятьдесят оказался еще один крутой поворот, и, добравшись до него, я успел заметить, как закрываются ворота. Возникшая ассоциация – изгнание первых обитателей Эдема за то, что они съели не то яблоко, – меня не удивила. Как-никак я вырос на Библии.
Особняк «Засовы» представлял собой огромное здание, судя по всему, изначально бывшее викторианским, а затем превратившееся в мешанину архитектурных экспериментов. Четырехэтажная махина с многочисленными фронтонами и полукруглой застекленной пристройкой к западному торцу, откуда открывался вид на низины, лощины и озера Гудзонской долины. Шоссе темной нитью пролегало через пейзаж, расцвеченный осенними красками. Главное здание было светло-коричневым с белой отделкой, как и несколько крупных хозяйственных построек неподалеку. Интересно, в какой из них Джейкобс разместил свою лабораторию? Что она есть, я не сомневался. За зданиями склон уходил вверх, и там начинались леса.
Под портиком, где некогда служители встречали роскошные автомобили любителей водных процедур и алкоголя, стоял скромный «форд-таурус», который Джейкобс зарегистрировал на свое имя. Я припарковался позади него и поднялся по ступенькам на веранду размером с футбольное поле. Потянулся к колокольчику, но не успел позвонить, как дверь открылась и показался Эл Стампер в расклешенных по моде семидесятых брюках и полосатой «вареной» футболке. Со времени, когда я видел его в палатке, он раздался еще больше и стал похож на фургон, в котором перевозят мебель.
– Здравствуйте, мистер Стампер. Я – Джейми Мортон. Большой почитатель ваших ранних песен. – Я протянул ему.
Он не пожал ее.
– Я не знаю, что вам нужно, но мистера Джейкобса нельзя отвлекать. У него много работы, и он не очень хорошо себя чувствует.
– Вы имеете в виду пастора Дэнни? – уточнил я. Поддразнивая.
– Проходите на кухню. – Голос был мягким и звучным, каким и подобает говорить «Лучшему соул-исполнителю», но на лице читалось, что кухня – самое место таким, как я.
Я не возражал – на кухне таким, как я, было действительно неплохо, – но тут раздался другой голос, столь хорошо мне знакомый:
– Джейми Мортон! Ты появился в самое подходящее время!
Он прошел по коридору, слегка прихрамывая и припадая на правую ногу. Его волосы, теперь почти совсем белые, отступили с висков. Однако взгляд голубых глаз был по-прежнему проницательным. Губы раздвинулись в улыбке, которая показалась мне хищной. Он прошел мимо Стампера, будто не замечая этой большой туши, и протянул мне правую руку. Никаких колец на ней не было, зато на левой поблескивало поцарапанное тонкое золотое колечко. Я не сомневался, что второе, парное ему, покоилось под землей на кладбище в Харлоу, на пальце, который давно истлел.
Я пожал протянутую руку.
– После Талсы много воды утекло, Чарли, верно?
Он кивнул, тряся мою руку, словно политик, надеявшийся привлечь избирателя.
– Очень, очень много. Сколько тебе сейчас лет, Джейми?
– Пятьдесят три.
– А как твои родные? С ними все в порядке?
– Мы редко видимся, но Терри по-прежнему в Харлоу и занимается горючим. У него трое детей – два мальчика и девочка. Сейчас уже большие. Кон по-прежнему смотрит на звезды на Гавайях. Энди умер несколько лет назад. Сердечный приступ.
– Мне очень жаль. Но ты выглядишь отлично. В полном порядке.
– Ты тоже. – Это было грязной ложью. Я вспомнил о трех возрастах настоящего американца: юность, зрелые годы и «ты выглядишь потрясно».
– А тебе, должно быть… Сколько? Семьдесят?
– Около того. – Он все еще пожимал мне руку. Рукопожатие было крепким, но я ощутил слабую дрожь. – А как Хью Йейтс? Ты по-прежнему работаешь на него?
– Да, он в порядке. Слышит, как в соседней комнате падает булавка.
– Отлично. Отлично. – Он наконец отпустил мою руку. – Эл, нам с Джейми надо о многом поговорить. Ты не принесешь нам лимонад? Мы будем в библиотеке.
– Надеюсь, вы не собираетесь переутомляться? – Стампер смотрел на меня с недоверием и неприязнью. Он ревнует, подумал я. После окончания последнего тура Джейкобс принадлежал ему одному, и ему это очень нравилось. – Вам нужно поберечь силы для работы.
– Со мной все будет в порядке. Нет лучшего лекарства, чем встреча со старым другом. Ступай за мной, Джейми.
Он повел меня по главному коридору мимо располагавшейся слева столовой, длинной, как пульмановский вагон, и трех гостиных справа. Во второй висела огромная люстра, похожая на остатки реквизита для фильма «Титаник» Джеймса Кэмерона. Мы прошли через ротонду, где полированное дерево сменилось полированным мрамором, а шаги отдавались эхом. Хотя день выдался теплым, температура в доме была комфортной. Слушая шелковистый шепот кондиционеров, я невольно задался вопросом, сколько стоит охладить это место в августе, когда за окном не просто тепло, а жарко. Но вспомнив мастерскую в Талсе, решил, что сущие пустяки.
Библиотека оказалась круглой комнатой в дальнем конце дома. На изогнутых полках стояли тысячи книг, но я не мог представить, как тут можно читать, если отсюда открывается такой вид. Западная стена была полностью стеклянной, и за ней раскинулись бескрайние просторы Гудзонской долины с поблескивавшей вдалеке синей полоской реки.
– Исцеление хорошо оплачивается. – Я вспомнил о Козьей горе, где отдыхали богатые люди, отгородившись забором от простолюдинов вроде семьи Мортон. Такие виды можно купить только за деньги.
– Во всех смыслах, – согласился он. – Мне нет необходимости спрашивать, удержался ли ты от наркотиков. Вижу, что да, по твоей коже. И глазам. – Напомнив таким образом, что я его должник, он предложил мне сесть.
Теперь, встретившись с ним, я не знал, как или с чего начать. Тем более что Эл Стампер, выполнявший обязанности и помощника, и дворецкого, должен был вот-вот явиться с лимонадом. Но проблема разрешилась сама собой. Прежде чем я успел решить, на какую тему поболтать, чтобы потянуть время, в библиотеку вошел бывший солист «Vo-Lites» с недовольной гримасой на лице. Он поставил поднос между нами на столик вишневого дерева.
– Спасибо, Эл, – поблагодарил Джейкобс.
– Не за что, – отозвался тот, повернувшись к боссу и полностью игнорируя меня.
– Хорошие брюки, – заметил я. – Напоминают о временах, когда «Bee Gees» бросили метафизику и переключились на диско. Но к ним так и просятся винтажные туфли на платформе.
Он смерил меня не очень душевным (или не вполне христианским, если на то пошло) взглядом и вышел. Точнее, протопал к выходу.
Джейкобс взял лимонад и сделал глоток. Судя по плававшим на поверхности кусочкам мякоти, напиток был домашнего приготовления. И судя по тому, как постукивали один о другой кубики льда, когда Джейкобс ставил стакан на место, мне не почудилось, что руки у него дрожат. Шерлок мог бы мной гордиться.
– Это было некрасиво, Джейми, – упрекнул меня Джейкобс, но в его голосе звучало веселье. – Особенно со стороны гостя, причем незваного. Лоре было бы стыдно.
- Предыдущая
- 55/86
- Следующая
