Выбери любимый жанр

Зеленая миля - Кинг Стивен - Страница 32


Изменить размер шрифта:

32

— Стал как новенький. — И я отправился в путь, распевая «Посмотри-ка, Джозефина, вот она, моя машина» и «Мы нарыли кучу денег».

В Тефлоне я первым делом заглянул в редакцию «Тефлон интеллидженсер». Мне сказали, что Берт Хаммерсмит, которого я искал, скорее всего в окружном суде. В окружном суде выяснилось, что Берт Хаммерсмит действительно там побывал, но ушел, как только прорвавшаяся водопроводная труба остановила процесс вершения правосудия, в данном конкретном случае суд над насильником (на страницах «Интеллидженсера» это преступление именовалось «нападением на женщину». Собственно, и другие издания в те времена обходились без более крепких слов). В суде высказали предположение, что Хаммерсмит скорее всего отправился домой. Следуя полученным инструкциям, я добрался до улочки, по которой не решился ехать в «форде»: слишком много рытвин и грязи. Так что дальше пришлось идти на своих двоих. Фамилия Хаммерсмит стояла под всеми статьями о судебном процессе Коффи, помещенными в «Интеллидженсере», от него же я и узнал многие подробности охоты за Коффи. Подробности столь неудобоваримые, что «Интеллидженсер» предпочел их опустить, дабы не травмировать читателей.

Дверь мне открыла миссис Хаммерсмит, молодая женщина с усталым лицом и покрасневшими от вечной стирки руками. Она не стала спрашивать, что мне нужно, просто провела меня через маленький дом, благоухающий запахами выпечки, на заднюю веранду, выходящую во двор. Там и сидел ее муж, с бутылкой пива в руке и нераскрытым журналом «Свобода» на колене. В дальнем углу маленького двора двое детей со смехом и радостными криками качались на качелях. По одежде я не смог определить пол, но подумал, что это мальчик и девочка. Возможно, даже близнецы. Интересная подробность, учитывая, что их отец освещал суд над Коффи. Посреди двора, как остров среди моря вытоптанной земли, стояла конура. Собаки я не увидел, день вновь выдался жарким, и я решил, что она дремлет внутри.

— Берт, к тебе гости, — объявила миссис Хаммерсмит.

— Хорошо. — Берт Хаммерсмит посмотрел на меня, на жену, вновь на детей, от лицезрения которых я отрывал его своим внезапным появлением. Что сразу бросалось в глаза, так это неестественная худоба мистера Хаммерсмита, худоба человека, с трудом оправляющегося от затяжной, тяжелой болезни. И волосы у него заметно поредели. Его жена положила ему на плечо красную, натруженную руку. Он не посмотрел на нее, не коснулся ее руки, и через мгновение она убрала ее. Мне подумалось, что они скорее похожи на брата и сестру, чем на мужа и жену: он получил от родителей ум, она — внешность, но некоторые родовые черты достались обоим. Потом, возвращаясь домой, я понял, что они совсем и непохожи. И отмеченное мною сходство — последствия пережитого потрясения и печаль, навсегда поселившаяся в их доме. Боль помечает наши лица, меняет внешность, превращая в близких родственников.

— Вы не хотели бы выпить чего-нибудь холодного, мистер…

— Эджкомб. Пол Эджкомб. Буду вам благодарен премного. В такой день грех отказываться от холодного напитка, мэм.

Она вернулась в дом. Я протянул руку Хаммерсмиту, который быстро ее пожал вялой и холодной рукой. Он не отрывал взгляда от детей, копошившихся у качелей.

— Мистер Хаммерсмит, я старший надзиратель блока Е «Холодной горы». Это…

— Я знаю, о чем вы говорите. — В его глазах зажглись искорки интереса. — Значит, у меня в доме — сам хозяин Зеленой мили. Вы проехали пятьдесят миль ради разговора с единственным репортером местной газетенки? Почему?

— Джон Коффи, — ответил я.

Думаю, я ожидал бурной реакции (дети, играющие во дворе, которых я принял за близняшек, опять же собачья конура: Джон Коффи убил и собаку Деттериков), но Хаммерсмит лишь изогнул бровь и отпил пива.

— Коффи теперь в вашем ведении, не так ли? — спросил он.

— Да, конечно, — кивнул я, — но я приехал не потому, что он доставляет нам какие-то хлопоты. Он боится темноты, много плачет, но сидит смирно, так что мы, надзиратели, им довольны. Попадаются осужденные и похуже.

— Значит, много плачет? — переспросил Хаммерсмит. — Ему есть над чем поплакать. Учитывая, что он натворил. Так что вы хотите знать?

— Все, что вы сможете мне рассказать. Я прочитал ваши статьи, но, полагаю, меня интересует то, о чем вы не написали.

Он зыркнул на меня.

— Например, как выглядели маленькие девочки? И что он с ними проделал? Вас это интересует, мистер Эджкомб?

— Нет, — ответил я, не повышая голоса. — Девочки Деттериков меня не интересуют, сэр. Бедняжки умерли. А вот Коффи — еще нет. И мне любопытно побольше узнать о нем.

— Хорошо. Возьмите стул и присядьте, мистер Эджкомб. Простите меня за излишнюю резкость, но по роду моей деятельности я часто встречаюсь со стервятниками, охочими до падали. Черт, да меня не раз обвиняли в том, что я один из них. Я хотел удостовериться, что вы не имеете к ним никакого отношения.

— Удостоверились?

— Вполне.

История, которую он мне рассказал, немногим отличалась от изложенного в газетах: миссис Деттерик обнаружила, что на веранде никого нет, дверь сорвана с петли, одеяла отброшены в угол, на ступеньках кровь; ее муж и сын бросились в погоню за похитителем; разыскная группа с собаками сначала нашла их, а уж потом Джона Коффи; Джон Коффи сидел на берегу и выл, зажав в руках тельца двух девочек. Репортер в белой рубашке с отложным воротником и серых брюках говорил тихо, бесстрастно… но его глаза не отрывались от детей, по очереди раскачивающих друг друга на качелях. По ходу рассказа миссис Хаммерсмит принесла бутылку домашнего пива, холодного, крепкого, вкусного. Немного послушала, а потом позвала детей и велела им идти в дом, потому что она уже достает пирожки из духовки. «Мы идем, мама», — ответила ей маленькая девочка, и женщина скрылась в доме.

Закончив, Хаммерсмит вопросительно посмотрел на меня.

— Так почему вас все это заинтересовало? Ко мне еще никогда не приходил ни один тюремный надзиратель. Вы первый.

— Я уже сказал…

— Да, из любопытства. Я знаю, любопытство надо приветствовать, даже благодарить Господа, что Он даровал его людям. Иначе я остался бы без работы. Но пятьдесят миль — слишком долгий путь, чтобы проделать его лишь ради удовлетворения собственного любопытства, особенно если учесть качество здешних дорог. Почему вы не хотите сказать мне правду, Эджкомб? Я удовлетворил ваше любопытство, теперь очередь за вами.

Что ж, я мог бы сказать: «Меня замучила урологическая инфекция, а Джон Коффи излечил ее, коснувшись меня своими руками. Это сделал человек, изнасиловавший и убивший двух маленьких девочек. Вот меня и заинтересовало, как такое могло случиться? И любого на моем месте это заинтересовало бы. Я даже подумал, а вдруг Гомер Криб и его помощник Роб Макги арестовали совсем не преступника. Несмотря на все улики. Потому что человека, руки которого обладают такой делительной силой, нелегко представить себе преступником, насилующим и убивающим детей».

Но с другой стороны, может, говорить этого и не следовало.

— У меня возникли некоторые вопросы. Во-первых, не делал ли он чего-то подобного раньше?

Хаммерсмит повернулся ко мне, его глаза внезапно зажглись, и я понял, что передо мной сидит очень умный человек, пусть и старающийся ничем себя не выдать.

— Почему? — спросил он. — Почему вы хотите это знать, Эджкомб? Что он вам сказал?

— Ничего. Но за человеком, сотворившим такое, обычно что-то замечалось и прежде. Они же входят во вкус.

— Да, — кивнул Хаммерсмит. — Входят. Несомненно, входят.

— Вот мне и подумалось, что достаточно просто проследить его путь и все это выяснить. Личность он примечательная, опять же негр, так что несложно узнать, как он попал в Тефлон.

— Рассуждаете вы вроде бы и правильно, но в случае с Коффи этот путь привел в тупик. Я знаю.

— Вы пытались?

— Да, и остался у разбитого корыта. Вроде бы два человека видели его на железнодорожной станции Кноксвилла за пару дней до убийства девочек Деттериков. В этом нет ничего удивительного, ведь Коффи повязали на берегу реки, совсем рядом с Великой южной дорогой, так что скорее всего он пришел сюда из Теннесси. Я получил письмо от одного человека, который сообщил, что весной нанимал большого лысого негра ворочать для него ящики. Из Кентукки. Я послал ему фотографию Коффи, и человек этот его признал. Но больше-то ничего… — Хаммерсмит покачал головой и пожал плечами.

32
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Кинг Стивен - Зеленая миля Зеленая миля
Мир литературы