История Лизи (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 48

• Предыдущая
• 48/130
• Следующая

Почувствовав легкий укол совести (ну очень легкий), тем не менее вызвавший у нее недоумение, Лизи выдала Короля инкунков. И назвала его не Вуддолби.

– Вы собираетесь поговорить с ним, помощник шерифа Клаттербак?

– Я думаю, это необходимо, не так ли?

– Пожалуй, – согласилась Лизи, гадая, удастся ли исполняющему обязанности шерифа округа Касл вытащить из Вудбоди что-то такое, чего не удалось ей. Пришла к выводу, что удастся, потому что она была вне себя от ярости, когда разговаривала с профессором. Она также поняла, что беспокоило ее совсем другое. – Его арестуют?

– На основании того, что вы мне рассказали? Ни в коем разе. У вас могут быть основания для гражданского иска, тут вы должны посоветоваться с адвокатом, но в суде он скажет, что, по его разумению, Дули намеревался появиться у вашего порога и по-дружески посоветовать вам передать рукописи университету. Он также заявит, что ничего не знал ни о дохлых кошках в почтовых ящиках, ни об угрозах причинить боль… и скажет правду, если исходить из того, что вы мне сообщили. Так?

Лизи подтвердила довольно уныло, что именно так.

– Мне нужно письмо, которое оставил досаждающий вам человек, – сказал Клаттербак, – и мне нужна дохлая кошка. Что вы сделали с останками?

– У нас есть деревянный ящик для твердых пищевых отходов. – Лизи взяла новую сигарету, подумала, положила обратно. – Мой муж как-то его называл, он все как-то называл, но сейчас я не могу вспомнить, как именно. Опять же, еноты не роются в помоях. Я положила дохлую кошку в мешок для мусора. А потом положила мешок на нижнюю палубу. – Только что она не могла вспомнить, как Скотт называл ящик для твердых пищевых отходов, тут название само сорвалось с языка.

– Понятно… у вас есть морозильник?

– Да… – Лизи уже пришла в ужас от того, что он только собирался ей сказать.

– Я хочу, чтобы вы положили кошку в морозильник, миссис Лэндон. Пусть остается в мешке. Кто-нибудь заберет ее завтра и отвезет Кедоллу и Джепперсону. Это ветеринары, которые по контракту выполняют поручения нашего управления. Они установят причину смерти…

– Труда это не составит, – перебила его Лизи. – Почтовый ящик залила кровь.

– Понятно. Плохо, что вы не сфотографировали ее на «полароид», прежде чем смыть.

– Уж простите великодушно, не сфотографировала! – взвизгнула Лизи.

– Успокойтесь, – сказал ей Клаттербак. Спокойно. – Я понимаю, вы разволновались. Любой бы разволновался.

«Только не ты, – негодующе подумала Лизи. – Ты бы оставался хладнокровным, как… как дохлая кошка в морозильнике». Сказала же она совсем другое:

– Насчет профессора Вудбоди и дохлой кошки все ясно. А как насчет меня?

Клаттербак пообещал, что тотчас же пришлет к ней человека, помощника шерифа Боукмена или помощника шерифа Олстона, в зависимости от того, кто окажется ближе, чтобы забрать у нее письмо. Добавил, что помощник, который подъедет к ней, сможет сделать несколько полароидных снимков дохлой кошки. У всех помощников шерифа в автомобиле есть «полароид». Потом помощник шерифа (а позднее – его сменщик) расположится на шоссе 19 так, чтобы держать ее дом под контролем. Если, конечно, не поступит сообщение о каком-то происшествии, автомобильной аварии или о чем-то в этом роде.

– Если Дули захочет зайти и проверить, как обстоят де-ла, – Клаттербак очень деликатно обходил острые углы, – то увидит патрульную машину и проедет мимо.

Лизи надеялась, что в этом правота будет на стороне Клаттербака.

Такие, как Дули, продолжил Клаттербак, обычно больше говорят, чем делают. Если им не удается запугать человека и получить желаемое, они предпочитают забыть о том, что просили.

– Мне представляется, что вы больше никогда о нем не услышите.

Лизи хотелось бы, чтобы и в этом он не ошибся. Но сомнения у нее оставались. Прежде всего из-за того, как «Зак» все обставил. Позаботился о том, чтобы его не могли остановить, во всяком случае, не мог остановить человек, который нанял его.

Не прошло и двадцати минут после завершения разговора с помощником шерифа Клаттербаком (которого ее усталому мозгу хотелось назвать то ли помощник шерифа Баттерхаг[70], то ли, возможно, в связи с упоминанием «полароидов», помощник шерифа Шаттербаг[71]), как у ее порога появился худощавый мужчина, одетый в хаки, с большим револьвером на бедре. Он представился как помощник шерифа Дэн Боукмен и сказал, что, согласно полученным инструкциям, он должен забрать «некое письмо» и сфотографировать «некое усопшее животное». Лизи при этом удалось сохранить строгое лицо, пусть ради этого она и прикусила щеку изнутри. Боукмен упаковал письмо вместе с белым конвертом в пластиковый пакет, который дала ему Лизи, потом спросил, положила ли она «усопшее животное» в морозильник. Лизи сделала это, как только закончила разговор с Клаттербаком, сунула зеленый мешок для мусора в дальний левый угол большого «тролсена», совершенно пустого, если не считать нескольких стейков из лосятины, которые подарил ей и Скотту их бывший электрик, Смайли Фландерс. Смайли выиграл главный приз лотереи (какой, Лизи не помнила) и перебрался в Сент-Джон-Вэлью, где Чарли Корриво трахал сейчас свою молодую женушку, подумала Лизи. Другого места для дохлой кошки Галлоуэев, кроме как рядом с мясом, которое Лизи есть не собиралась ни при каких обстоятельствах (разве что в случае атомной войны), просто не было, и она сказала помощнику шерифа Боукмену, чтобы он, закончив фотографирование, положил «некое усопшее животное» туда и только туда. Он со всей серьезностью пообещал «подчиниться ее требованию», и ей вновь пришлось прикусывать щеку изнутри. Однако на этот раз смех едва не вырвался из нее. Поэтому, как только он спустился в подвал, Лизи повернулась к стене, словно шаловливый ребенок, прижалась к ней лбом и, зажимая рот руками, расхохоталась.

А когда приступ смеха прошел, вновь подумала о кедровой шкатулке доброго мамика (шкатулка была у Лизи уже лет тридцать пять, но она никогда не думала о ней как о своей). Она помнила, что шкатулка вкупе с лежащими внутри маленькими памятными вещицами помогала успокоить истерику, поднимающуюся из глубин. И у нее оставалось все меньше сомнений в том, что шкатулку она положила на чердак. Логичное, между прочим, решение. Оставшееся от сделанного Скоттом хранилось в амбаре и в рабочих апартаментах. Оставшееся от той части ее жизни, которая пришлась на годы его работы, хранилось здесь, в доме, который она выбрала и в который они оба переехали, чтобы любить друг друга.

На чердаке лежали четыре дорогих турецких ковра, которые она когда-то обожала, но в какой-то момент, по причинам, до сих пор ей непонятным, они стали ее пугать…

По меньшей мере три комплекта чемоданов, которым доставалось все, что два десятка авиакомпаний (многие маленькие, выполнявшие только местные рейсы) могли обрушить на них. Этим бывалым воинам, заслужившим медали и парады, пришлось удовлетвориться почетной чердачной отставкой (черт, парни, это лучше городской свалки)…

Мебель гостиной в стиле «датский модерн», которая, по словам Скотта, выглядела претенциозной, и как же она злилась на него, вероятно, главным образом потому, что соглашалась с его правотой…

Бюро с убирающейся крышкой, «удачная покупка», как выяснилось, с одной укороченной ножкой, под которую приходилось что-то подкладывать, только подкладка всегда вылезала из-под ножки, пока однажды крышка не съехала ей на пальцы, и на том все и закончилось: бюро определили новое место жительства – долбаный чердак…

Пепельницы на стойках, от их курильных времен…

Старая пишущая машинка Скотта «Ай-би-эм селектрик», на которой он печатал письма, пока не возникли проблемы с черной и корректирующей лентами.

Те вещи, эти, всякие и разные. Из другого мира, если на то пошло, но все они здесь, никуда не делись. И где-то, возможно, за стопкой журналов или на кресле-качалке с треснувшей спинкой, стояла кедровая шкатулка. Она думала о ней как думают о холодной воде в жаркий день, когда хочется пить. Лизи не знала, с чего у нее такая ассоциация, но так уж сложилось.

• Предыдущая
• 48/130
• Следующая