История Лизи (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 39

• Предыдущая
• 39/130
• Следующая

– Давай ограничимся большим, – ответила Лизи, едва не добавив, что вряд ли Аманде удастся в этом году пойти на бал кататоников, но успела прикусить язычок. Одного взгляда на потное усталое лицо Дарлы хватило, чтобы понять: шутки сейчас абсолютно не ко времени. – Места для вещей на неделю в чемодане хватит. Она же не будет много гулять. Помнишь, что сказал врач?

Дарла кивнула, вновь вытерла лицо.

– В основном будет находиться в своей комнате, во всяком случае, в первое время.

В обычных обстоятельствах из «Гринлауна» прислали бы психиатров, чтобы осмотреть Аманду на месте, но, спасибо Скотту, Олбернесс располагал всей необходимой информацией. Узнав, что доктор Уайтлоу отбыла, а Аманда не может ходить (не может и всего остального), он сказал Лизи, что пришлет из «Гринлауна» перевозку. Подчеркнул, что никаких красных крестов на ней нет. С виду – стандартный микроавтобус. Лизи и Дарла последовали за ним в «BMW» Лизи, и обе испытывали безмерное чувство благодарности: Дарла – к доктору Олбернессу, Лизи – к Скотту. Потом последовал долгий осмотр (сорок минут, казалось, растянулись на два часа), и его результаты были неутешительными. Какая-то часть Лизи хотела сосредоточиться на том, о чем прямо сейчас упомянула Дарла: большую половину первой недели Аманда проведет под пристальным наблюдением персонала, в своей комнате или на маленькой террасе, если удастся убедить ее перейти туда. Она даже не будет посещать комнату отдыха, расположенную в конце коридора, если только ее состояние внезапно и кардинальным образом не изменится к лучшему. «Этого я не ожидаю, – сказал им доктор Олбернесс. – Такое случается, но редко. Я сторонник того, чтобы говорить правду, леди, а правда состоит в том, что мисс Дебушер, вероятно, предстоит долгий путь к выздоровлению».

– А кроме того, – Лизи все рассматривала большой чемодан, – я хочу купить ей новые чемоданы. Эти свое отслужили.

– Позволь я их куплю. – От волнения у Дарлы сел голос. – Ты так много делаешь, Лизи. Дорогая маленькая Ли-зи. – Она взяла руку Лизи, поднесла к губам, поцеловала.

Лизи изумилась… была шокирована. Она и Дарла уже забыли свои давние ссоры, но такое проявление любви… очень уж не похоже на ее старшую сестру.

– Ты действительно хочешь их купить, Дарла?

Она энергично закивала, хотела что-то сказать, ограничилась тем, что опять вытерла лицо.

– Ты в порядке?

Дарла уже начала кивать, потом покачала головой.

– Новые чемоданы! – воскликнула она. – Классная шутка! Ты думаешь, ей когда-нибудь понадобятся новые чемоданы? Ты слышала, что он сказал: нулевая реакция на постукивание, пощипывание, укол иголкой. Ты знаешь, как медсестры называют таких пациентов, они называют их овощами, и я плевать хотела на то, что он говорит о терапии и чудо-препаратах. Если она придет в себя, это будет синеглазое чудо.

«Как говорится», – подумала Лизи и улыбнулась… но только про себя, где улыбка не могла вызвать осуждения. Она повела уставшую, чуть заплаканную сестру вниз по крутой короткой лестнице, прочь из чердачной жары. Потом, вместо того чтобы сказать ей, что «пока есть жизнь – есть надежда», или «пусть улыбка станет твоим зонтиком», или «темнее всего бывает перед рассветом», или насчет чего-то такого, что только-только вывалилось из собачьей жопы, просто обняла ее. Потому что иногда нет ничего лучше объятий. И это среди прочего она узнала от мужчины, чья фамилия стала ее собственной… что иногда лучше всего молчать, просто закрыть свой вечно назойливый рот и молчать, молчать, молчать.

Лизи вновь спросила Дарлу, не составить ли ей компанию в поездке в «Гринлаун», и Дарла покачала головой. У нее есть кассеты со старым романом Майка Нунэна[54], сказала она, а теперь будет шанс их прослушать. К тому времени она уже умылась в ванной Аманды, подкрасилась, завязала волосы на затылке. Выглядела она хорошо, а Лизи по собственному опыту знала: насколько хорошо выглядит женщина, настолько хорошо она себя и чувствует. Поэтому легонько сжала руку Дарлы, наказала ехать осторожно и провожала взглядом, пока автомобиль не скрылся из виду. Потом неспешно прошлась по дому Аманды, обошла его снаружи, убедилась, что все заперто: окна, двери, подвал, гараж. Оставила два гаражных окна приоткрытыми, чтобы стравливать жар. Этому тоже научил ее Скотт. А сам научился от отца, восхитительного Спарки Лэндона… который также научил его читать (в два года), считать (на маленькой грифельной доске, которая стояла на кухне рядом с плитой), прыгать с лавки с криком «Джеронимо!»… и, разумеется, кровь-булам.

Станции була… я полагаю, все равно что стояния Крестного пути[55].

Он говорит это и смеется. Это нервный смех, смех с оглядкой. Смех ребенка над похабным анекдотом.

– Да, именно так, – бормочет Лизи и дрожит всем телом, несмотря на послеполуденную жару. Давние воспоминания продолжают вырываться на поверхность настоящего, и это тревожит. Такое ощущение, что прошлое и не умирало, словно на каком-то уровне великой башни времени все это продолжает происходить.

Нехорошо так думать, такие мысли приведут тебя в гиблое место.

– Я в этом не сомневаюсь. – Лизи громко, нервно рассмеялась. Она направлялась к своему автомобилю со связкой ключей Аманды (на удивление тяжелой, тяжелее ее связки ключей, хотя дом у Лизи гораздо больше) на указательном пальце правой руки, ощущая, что она уже в гиблом месте. Аманда в дурдоме – это только начало. Есть еще «Зак Маккул» и этот отвратительный инкунк профессор Вудбоди. События последнего дня заставили ее забыть об этой парочке, но это не значит, что они перестали существовать. Лизи слишком устала, чтобы браться за Вудбоди прямо сегодня вечером, чтобы отыскать его логово… но все равно ей лучше этим заняться… хотя бы потому, что ее телефонный дружок «Зак» говорил так, будто действительно мог представлять собой опасность.

Она села в автомобиль, положила ключи большой сиссы Анди-Банни в «бардачок», задним ходом выехала с подъездной дорожки. Когда она это делала, лучи опускающегося солнца отразились от чего-то на заднем сиденье, послав зайчики на крышу. Удивленная Лизи нажала на педаль тормоза, оглянулась… и увидела серебряную лопату. «НАЧАЛО, БИБЛИОТЕКА ШИПМАНА». Лизи протянула руку, коснулась деревянного черенка и почувствовала, что немного успокаивается. Подъехав к самой дороге, посмотрела направо, налево, не увидела ничего движущегося, выехала на первую полосу. Миссис Джонс, которая сидела на крыльце своего дома, помахала ей рукой. Лизи ответила тем же. Потом вновь просунула руку между двумя передними сиденьями «BMW», чтобы еще раз коснуться черенка.

Если быть честной с собой, подумала она в начале короткой поездки домой, нужно признать, что возвращение этих давних воспоминаний (в том смысле, что они возвратились снова, возвратились сейчас) напугало ее гораздо сильнее, чем то, что случилось – или не случилось – в кровати Аманды перед рассветом. Вот это она как раз могла отмести (ну… почти), счесть проделкой озабоченного сознания на пороге пробуждения. Но она уже долгое время не думала о Герде Аллене Коуле, а если бы кто спросил, как звали отца Скотта и где он работал, ответила бы, что не помнит этого.

– «Ю. С. Гипсам», – сказала она. – Только Спарки называл ее «Ю. С. Гиппам», – а потом почти что прорычала, тихо и яростно: – А теперь прекрати. Этого достаточно. Остановись.

Но могла ли она? Это вопрос. Важный вопрос, потому что ее муж не был единственным человеком, который поглубже запрятывал некие болезненные и пугающие воспоминания. Она разделила ментальным занавесом «ЛИЗИ ТЕПЕРЬ» и «ЛИЗИ! РАННИЕ ГОДЫ» и всегда думала, что занавес этот крепкий и прочный, но сегодня у нее возникли сомнения. Конечно же, в нем были дыры, заглянув в которые, она рисковала увидеть нечто такое, в пурпурной дымке, чего видеть совсем не хотелось. Лучше на это не смотреть, точно так же, как лучше не смотреть на себя в зеркало после наступления темноты, если только в комнате не горят все лампы, или не есть

• Предыдущая
• 39/130
• Следующая