Золоченые шиповки - Вирен Лассе - Страница 4

Сразу же после финиша я сел на тартановую дорожку и снял беговые туфли, натершие мне на пальцах пузыри. В победном упоении я пробежал круг почета, держа шиповки в поднятых руках.

В тот момент я не предвидел последствий, к которым приведет мой поступок, как и не ожидал, что меня начнут подозревать в «допинге кровью» (имеется в виду аутогемотрансфузия). Но именно так и произошло. Об этом я узнал через два часа во время пресс-конференции.

Слово тренеру Рольфу Хайккола

Первый раз за многие годы я потерял сон, когда полностью осознал всю серьезность положения, сложившегося в начале июня. Лассе должен был приступить к тренировкам на скоростную выносливость еще в мае, однако гайморит, которым он заболел после первенства Финляндии по кроссу, вынудил его пролежать неделю в постели, а затем в течение трех недель проводить лишь облегченные тренировки.

В конце мая, когда Лассе в Миккели пробежал 3000 метров за 8.14, его брат Эркки назвал этот бег «жалким зрелищем». По замыслу, бег должен был проходить «на низком полете» и отличаться легкостью. На самом же деле, по словам самого Лассе, он был скованным и вымученным.

Что же касается выносливости, то, как показал марафонский бег в парке Кайвопуисто еще в конце апреля, тут все было в порядке. Иначе Лассе, который принял участие в марафоне всего через четыре дня после возвращения из Кении, едва ли смог бы показать на 25-километровой дистанции время 1:14.21,2 – лучшее на этой трассе. Следовательно, после болезни ему оставалось лишь восстановить скорость и быстроту реакции.

Четырехнедельное пребывание Лассе в Кении было для него нелегким. Это я заметил по его лицу еще при встрече на аэродроме. Все время, пока Лассе находился в Кении, он жил и тренировался в Томсон-Фолсе – на высоте примерно 2500 метров. За редким исключением, он тренировался три раза в день.

За первую неделю Лассе пробежал в общей сложности до 180 километров, за вторую – 210 километров и за третью – 251 километр! На такой высоте это большие нагрузки.

Во время тренировочных пробежек Лассе делал километровые ускорения вверх по горному склону, где, по слухам, в свое время тренировался Кипчого Кейно. На первой тренировке он ограничивался одним ускорением, на второй делал уже два, а затем доходил до трех ускорений.

На первую тренировку Лассе выходил на рассвете, затем в восемь часов завтракал. Дневная тренировка начиналась незадолго до полудня, за которой следовал обед между 12 и 13 часами. Вечерние тренировки заканчивались с заходом солнца, после чего следовал обильный ужин, так как пищи, принятой вечером, должно было хватить не только на восстановление сил, но и на утреннюю тренировку.

Питание в Томсон-Фолсе было разнообразным. В меню входили жаренное на вертеле мясо, овощи, фрукты, свежий банановый, апельсиновый и ананасный соки, а также молоко, которому кенийские бегуны отдают должное. Приходилось принимать и витамин Е, так как он увеличивает количество эритроцитов и помогает более полному усвоению железа.

Накануне возвращения Лассе пробежал 30 километров за 1:48.00, что, по-моему, неплохой результат для высокогорья. Тем самым Лассе подтвердил, что у него есть возможности показать хорошее время и на марафонской дистанции.

Наконец стала понятной причина слабого результата бега на 3000 метров в Миккели. После нескольких телефонных звонков к врачам они объяснили, что пункции гайморовой полости приводят к ослаблению организма не только бегуна, переносящего большие нагрузки, но и обычного человека.

Через некоторое время врачи дали «зеленый свет» и Лассе приступил к интенсивным тренировкам, хотя это и было связано с некоторым риском. До половины июня продолжался «ужесточенный режим», и в тот период, естественно, нельзя было ожидать от Лассе хороших результатов. Затем последовало ослабление нагрузок, и парень стал набирать силы. 20 июня на первенстве Финляндии по эстафетному бегу он пробежал свой этап 1500 метров за 3.42,0.

Таким образом, на упомянутых соревнованиях по легкой атлетике в Хельсинки Лассе держал курс на высшие результаты и демонстрацию своей олимпийской готовности. Для этого он созрел во всех отношениях, и поэтому лучшее время, показанное им на дистанции 10 000 метров, позволило мне впервые за долгий срок расслабиться и улыбнуться.

Решающие тренировки, обеспечившие Лассе успех на Олимпийских играх, он провел у себя на родине 12 и 14 июля.

Сначала мы отправились на хельсинкский футбольный стадион, по травяному покрову которого Лассе пробежал 5000 метров, но не совсем обычным образом. Первые 50 метров он шел на повышенной скорости, затем на следующих 50 метрах сбавлял темп, затем снова шел 50 метров на пределе, затем опять уменьшал скорость... И даже при таком построении бега результат был между 13.30 –13.40. Пульс при этом поднялся до 190 ударов. Это говорило о том, что Лассе сумеет оторваться от остальных бегунов. А вот пульс не снижался, продолжая оставаться на уровне 184–186 ударов в минуту. Спортивная форма, следовательно, была почти достигнута, но, чтобы полностью в нее войти, требовались дополнительные тренировки.

Мы запланировали бег 20 по 200 метров. После каждых 200 метров, пройденных в высоком темпе, Лассе снижал скорость настолько, чтобы следующие 200 метров пробежать за 45–50 секунд. Затем все повторялось сначала. Физическое состояние при этом было хорошим, пульс после выполнения всего комплекса равнялся уже 164 ударам, но быстрота реакции на ускорение еще оставляла желать лучшего.

Последняя тренировка Лассе на беговой дорожке в Монреале была во вторник, 20 июля, то есть приблизительно за неделю до финальных забегов на 10 000 метров. По дороге со стадиона я сказал Лассе, что теперь все идет как по маслу. Когда долго тренируешь одного бегуна, то уже по мельчайшим деталям можешь судить, как обстоят дела. Так, например, Лассе стал резче и стремительнее распрямлять колено, что привело к увеличению скорости. Да и сам Лассе чувствовал, что на этот раз все идет нормально. Поэтому я заверил Тапани Илкка и Эро Уотила, следивших за бегом, что причин для волнений нет. При любых обстоятельствах...

Здесь мне хотелось бы подчеркнуть чрезвычайную важность постоянного и полного взаимного доверия между спортсменом и тренером. Лассе верил в составленную нами программу и не нарушил ее ни в одном пункте до самой Олимпиады. А тренер верил в то, что у спортсмена хватит силы воли ее выполнить. Другой в столь напряженной и нервозной обстановке мог предпринять что-то новое, например включить в программу еще более интенсивные тренировки, которые в конечном счете обернулись бы срывом.

Лассе знал об этом по собственному опыту. Незадолго до первенства Европы по легкой атлетике в Хельсинки мы договорились, что перед забегом на 10 000 метров он своевременно прекратит тренировки с повышенной нагрузкой. Однако в начале своей спортивной карьеры, еще не имея достаточного опыта, он поверил советам посторонних лиц и провел настолько тяжелую тренировку, что не успел восстановить силы. Неделей позже Лассе установил рекорд Финляндии на 5000 метров (13.29,8). Не будь той тренировки, он, возможно, и на европейском первенстве показал бы рекордное время на дистанции 10 000 метров.

Во всяком случае, после тренировки на беговой дорожке во вторник Лассе готов был бороться в Монреале за «золото» и славу. Победить его мог только очень сильный спортсмен.

Рассказывает Антеро Раевуори

Просторная комната заполнена до отказа. Люди пытаются протиснуться вперед, но это им не удается. Они тянутся, выглядывая из-за спин стоящих впереди, стараются не пропустить ни слова.

Комнату заполняет цвет международной журналистики. Вон стоит Крис Брашер, спортивный редактор английского «Обсервера», почти за его спиной – Марсель Ансен, комментатор французской спортивной газеты «Экип», оба в прошлом известные бегуны. Немного в стороне спокойно покуривает трубку руководитель спортивного отдела шведской «Экспрессен» седовласый Бертиль Янсон, который за последние десятилетия не пропустил ни одного большого спортивного соревнования.