Обычные приключения «олимпийца» Михаила Енохина - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/28
• Следующая

Женька печально вздохнул. Михаил забрался внутрь шлюпки и стукнул каблуком по шпангоуту: '

— Крепкая.

Женька заулыбался, Михаил постучал по другим шпангоутам и сказал:

— Годится. Легче эту починить, чем новую построить. А она, правда, списанная?

— Ничейная, — Женька оседлал нос шлюпки и закричал:—Полный вперед!

— Под парусом пойдет! — бормотал Михаил, выстукивая борта.— Но ремонту много... Вдвоем не справиться... Слушай, у тебя ребята надежные есть? Посильней?

— Есть. Сколько хочешь! — заверил Женька.

— Много не надо, — усмехнулся Михаил.—Человек двух. Надежных.

Из-за пирамиды пустых ящиков вышел пожилой человек в промасленной куртке.

— Мы у вас эту шлюпку... — и Женька выпалил: — Заберем... Насовсем... — испуганно добавил он.

— Мы можем заплатить, если недорого,—торопливо сказал Михаил.

— Мы вам тоже заплатим, если вы нас от этой развалюхи избавите.

— А много? — машинально спросил Женька.

— Ну ладно, хватит, — человек был не настроен больше шутить. — Берите. У нас здесь хламу хватает, сожгем и баста. —Он двинулся по проходу между ящиками, считая их и что-то записывая в книжечку.

— Полундра! — радостно сказал Михаил. — Наша!

— Ура! — воскликнул Женька. — А как мы ее заберем? — спросил он.

Михаил ничего не ответил. Они сидели на борту шлюпки и думали... Солнце вспыхивало в изломах ряби. К пристани, взламывая тишину гудком, полз чумазый буксир с красной полосой на трубе.

Михаил внезапно встал, не сводя глаз с буксира:

— А куда отвозить, знаешь?

— Да знаю... Вон туда, на заброшенный пляж, там никто не шляется, мусору много, — вяло ответил Женька.

— Пошли, — твердо сказал Михаил.

...Капитан буксира, осторожно брившийся перед зеркальцем, повернул голову на стук в дверь.

Михаил, чеканя шаг, сделал четкий разворот и, щелкнув каблуками, застыл по стойке «смирно».

— Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Капитан покосился на Михаила и хоть удивился, но не подал виду.

— Разрешаю, — коротко сказал он, продолжая бриться.

— У нас к вам пионерская просьба, — звонко начал Михаил,— доставить списанную посудину... — он умолк, подыскивая слова. — Тут недалеко, а не то шлюпку могут сжечь, — подумал и уточнил: — Как хлам.

— Как что? — переспросил капитан.

— Как ненужный хлам, — на всякий случай снова уточнил Михаил.

— Сожгут! — просунул голову сквозь открытый иллюминатор Женька и исчез.

Капитан от неожиданности даже отшатнулся и порезался.

— Да вы не пионеры, а головорезы какие-то! — в сердцах сказал он, заклеивая пластырем царапину. Взглянув на отчаявшегося Михаила, он смягчился: — Мечтаешь стать моряком?

— Мечтаю, товарищ капитан.

— Отец, конечно, моряк?

— Никак нет. Рабочий. Завод имени Лихачева знаете? Потомственный москвич, как и я!

— А мать? — улыбнулся капитан.

— Учительница, товарищ капитан... Сожгут ведь лодку, — жалобно сказал Михаил.

— Сожгут! — снова просунулся в иллюминатор Женька и снова исчез.

Капитан снова отшатнулся, а Михаил яростно погрозил в иллюминатор кулаком, в душе проклиная настырного племянника.

— Вот что, москвич, — сердито заявил капитан, заклеивая вторую царапину на подбородке. — Чему тебя мать-учительница учила? Не приставать к занятым людям! Все!

— Но ведь сожгут... — промямлил Михаил, потеряв всякую надежду.

Дверь приоткрылась...

— Сожгут! — протиснулся в рубку Женька. — Жалко вам, да? Жалко?

— Тьфу ты, черт! — капитан бросил бритву на стол... и вдруг захохотал. — Пристали с ножом... к горлу... — задыхаясь от смеха, сказал он. — Согласен. Мы сейчас уходим на три дня. Вернемся, вывезем вашу посудину. Решено?

— Никак нет, товарищ капитан, — помотал головой Михаил.

— Не решено, — пискнул Женька.

— Что? — удивился капитан такой неблагодарности.

— Необходимо вывезти сегодня, товарищ капитан, — стоял на своем Михаил.

А Женька бубнил как заводной одно только слово:

— Сожгут.

— Да поймите же, — капитан взволнованно заходил по рубке, даже забыв вытереть мыльную пену с лица. — Мы сейчас запасаемся топливом и отчаливаем.

— Я настаиваю, товарищ капитан, — не сдавался Михаил.

— И я, — поддакнул Женька.

— Нам каждый час дорог, — занервничал капитан.

— Нам тоже, товарищ капитан. Другой нам не найти, а шлюпку сжечь могут, — твердил Михаил.

— Сожгут! — опять заголосил Женька.

— Сожгут!!! Сожгут!!! — рявкнул капитан. — С ума сойти! Показывайте, где и куда!

Обрадованные ребята выскочили на палубу.

— Нестерчук, отдать швартовы! — приказал капитан молодому матросу.

Когда шлюпку погрузили на борт буксира, Михаил и Женька сразу забрались в свою «посудину» и сели на среднюю банку, словно боясь, что капитан передумает. Матросы, посмеиваясь, глядели на них.

— Куда? — мрачно пропыхтел капитан, сжимая в зубах трубку. Михаил вскочил:

— Курс зюйд-вест, в двух кабельтовых отсюда!

— На ремонт, — закипел Женька.

— В двух? — улыбнулся капитан Михаилу. — А что такое «кабельтов», знаешь?

— Э... — на мгновение задумался Михаил и лихо отбарабанил: — Десятая часть морской мили, сто восемьдесят пять и две десятые метра.

Капитан поперхнулся дымом и зашагал к рубке. Матросы весело посмотрели на Михаила.

— Дизель? — не без важности спросил Михаил, как только задрожала палуба и за кормой вспенилась вода.

— Он, — ответил матрос Нестерчук и присел рядом.

— Старый? — Михаил прислушался к гулу.

— Старичок, — согласился Нестерчук.

Пристань поплыла назад... Вскоре буксир причалил к пляжу. Взвизгнули тали, подняв шлюпку с палубы. Шлюпка трещала и раскачивалась.

— Осторожней, осторожней... — умолял Михаил.

— А то развалится, — строго предупреждал Женька. — А нам на ней плавать.

Кран мягко опустил злополучную шлюпку на песок между гранитными грядами в самое укромное место, которое показал Михаил, присмотревшись к местности.

Место и впрямь было отличное — на берегу тихой бухточки. Михаил и Женька попрощались с капитаном и матросами за руку.

— Счастливого плавания! — пожелал капитан ребятам.

Буксир отчалил и начал уменьшаться. Михаил, стоя в шлюпке, семафорил флажками, подавая буксиру какие-то сигналы. А Женька, зайдя по колени в воду, махал рубашкой.

— Ты что передаешь? — спросил Женька.

— Счастливого плавания!

— И я тоже, — удивился Женька.

Удаляющийся буксир ответил прощальной сиреной, грустной, как голос одинокой птицы над пустынным простором.

Ярко светило солнце, и тени были короткие, словно обрубленные хвосты черных собак. Борис, Молчун и Хихикало сидели под необъятным платаном на набережной. Влажный ветер, как бы с каждой новой волной налетающий с моря, шевелил листья, и стаи солнечных зайчиков, мельтеша, пробегали по угрюмым лицам ребят, их обдавало то мимолетным жаром, то прохладой.

— Голыми руками его не возьмешь, — мрачно сказал Борис.

— Не возьмешь, — поддакнул Хихикало.

— Нужны наемники,— рассуждал Борис.— Надо кого-нибудь подговорить, ему накостыляют по шее, враз к себе в Москву удерет.

Молчун кивнул.

Борис с интересом посмотрел на двух мужчин, которые сняли рекламный щит «Лейли и Меджнун» у кинотеатра напротив и водрузили новый — «Фантомас разбушевался».

Со всех сторон к кассам заспешили люди.

— За мной! — воскликнул Борис.

Уж в чем-в чем, а в «наживном» деле голова у Бориса работала!

Компания наскребла один рубль по собственным карманам. Затем несколько раз покупали и перепродавали билеты подороже тем, кто не хочет изнывать в длинной очереди на жаре.

Борька тут не был оригинален, его отец каждый сезон загребал у отдыхающих квартирантов деньги будто лопатой, приговаривая: «Они у них дурные, денежки-то. Цельный год копют, девать некуда!»

Весело гремя в кармане мелочью, Борис важно сказал приятелям, удаляясь от кинотеатра:

• Предыдущая
• 7/28
• Следующая