10600 или третий закон Ньютона в жизни - Поправкин Алексей - Страница 3
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
У меня никогда не было творческих мучений в выборе профессии. Но мама говорит, что я захотел летать лишь в 3 года.
Может я хотел этого и раньше, но, наверное, был скрытным, а сейчас этого не помню.
В седьмом классе, после похождений во всякие секции, кружки и квадратики я, наконец, почти дорос до аэроклуба. Мне было разрешено посещать занятия в секции Юный Пилот, но прыгать в то время разрешалось с 15, а летать с 16.
Нас, молодых любителей авиации было 50, а медкомиссию прошло только 12. Я очень гордился, что уже принадлежал к этим 12 и отличался от них лишь длиной и долговязостью, за что и получил кликуху Шланг.
Мы учили самолет Як-18А и парашют Д-1-8У. Все успешно сдали экзамены и ждали лишь лета, когда мы, наконец, увидим живые самолеты и прыгнем. Прыжки, в Лисьем Носу начинались часа в 4, поэтому ночевали мы на аэродроме, завернувшись в старые купола. Мы это близнецы Лёша (сейчас Командир Ту-154) Саша (летал Командиром на Ми-8 в Афгани, затем был безработным, когда Ельцин решил, что нашей стране армия не нужна и сейчас вернулся летать на восьмерку), Боря, Командир Ту-134, Володя самый главный по вертолётам здесь в Питере. Было радостно. С утра мы, если не было дождя, укладывали парашюты, но пока мы их укладывали, дождь обязательно начинался, и вся наша кропотливая работа шла коту под хвост. Мы сушили парашюты, распустив их, и снова складывали и так каждый день. К обеду изрядно проголодавшись, мы ехали домой, я к своей бабуле в Сестрорецк, чтобы, поев, возможно, вернуться в Лисий Нос снова.
Весь июнь 75 года был дождливым. Наконец, мне стукнуло 15! Теперь я мог не опасаться за свой возраст. Погода к концу июня становилась лучше, и наши близнецы прыгнули уже дважды. Мне решительно не везло — то не было запасного парашюта, то ботинки были не те, да и папа мой к авиации не имел никакого отношения. Погода стояла уже ясная и летне без дождливая и мне было уже 15! Не выдержав отсутствия сына по ночам, мои родители поехали узнавать, чем там я занимаюсь и, убедившись, что ни чем таким Квакинским, слегка успокоились, и мой папа даже пошел к начальнику аэроклуба.
— Разве вы не можете дать ему пинка?
…У меня уже почти не оставалось шансов на прыжок. На следующий день спортсмены уезжали на сборы в Кохтпа-Ярве. Но я все же поехал на аэродром. Совсем один. Наступала ночь, и я решил ночевать на парашютной вышке, что и сделал. Ночью было прохладно, и у меня был только один вариант: подрожать и согреться. Дрожал долго, но почему-то не согрелся и решил покрутиться для согрева в колесе, но закрепил ноги плохо, и в верхней точке одна нога была готова выпасть. К счастью, Валера, двукратный чемпион Ленинграда по высшему пилотажу, имел прекрасную привычку курить табак ночью и эта его замечательная привычка, возможно, помогла мне выбраться из перевернутой ситуации.
Валеру я тогда еще не знал. Затем он дал мне свою ЛЁТЧЕСКУЮ меховую куртку, и я крепко уснул.
Утром я прошел врача, надел каску, парашюты (основной и запасной) и в таком виде стал ждать. Было 16 июля. Пока спортсмены тренировались, прыгая то с 1000, то с 2000 метров, я ждал и потел. Потел часа 3.
Я помню, что мне было страшно подумать, что могу испугаться. Единственное, что я не хотел: прыгать первым.
Наверное, с меня уже валил пар и меня, наконец, заметили. Осмотрев мою амуницию, и подсоединив ко мне прибор на запасной парашют, мне позволили занять место на АН-2. Наконец, я в воздухе. Мы стремительно набирали высоту. Не прошло и полчаса как мы уже оказались на высоте метров 800, и инструктор вежливо отрыл для меня дверь.
Говорят, что отделился я от самолета хорошо, без пинков и уговоров. Я полетел вниз, а остальные наверх. Летел один, 3 секунды до выпуска основного парашюта. Только подумал, что долго не раскрывается, как он и раскрылся. Дальше как учили — подтянул под себя ремни, уселся поудобнее, отключил прибор принудительного раскрытия запасного. Все. Можно посмотреть на землю. Необыкновенная тишина. До АН-2 всего метров 500, но его уже не слышно! Земля такая пушистая, и все такое игрушечное, а залив такой голубой! Красота! Да, меня же предупреждали о шашлыках.
Севернее аэродрома находилось поле и на нем что-то росло. И чтобы это что-то при ветре не падало, к ним привязывали палки, поэтому и название — шашлыки. Кто упадет на эту палку, тот шашлык! Очень не приятно! Но шашлыки были за спиной.
Попробовал управление и убедился в том, что Д-1-8У управляется действительно так, как учили. (Дуб — он и есть дуб). Подлетаю к лесу, а внизу уже кричат о положении рук и ног.
Посадка на лес, это уже особый случай и руки должны быть скрещенными, а ноги всегда вместе и ступни параллельно земле. Короче, с земли уже об этом кричат, волнуются, а я продолжаю лететь вниз и вроде на лес, ожидая посадки с секунды на секунду. Но земли нет и поймать расстояние до нее сложно.
Вижу по курсу маленькую полянку. Вот бы сесть там. Я пытаюсь тянуть передние стропы и сажусь очень мягко, словно в перину. Но это было мое впечатление. Сам-то я и сел на полянку, а вот купол лег на березку и сосенку.
Ан-2 сделал надо мной пару кругов и, указав моё место, улетел. Я знал, что меня ищут, но не знал, как поступить: то ли идти навстречу нашим ребятам, оставив ценный купол парашюта без присмотра, то ли оставаться у купола и ждать. Вдруг листья зашуршали и из зарослей с треском вышли две старушки. Уж и не знаю, чего они там искали.
— Ты чаво с неба что-ли?
— Да вот, — постарался пробасить я.
Я объяснил им ситуацию и молодцеватые бабульки ситуацию поняли.
Пошел на встречу к нашим парням. Иду и ору, мол, я здесь. Вначале парни не отвечали, зато бабульки старались, не давая мне запеленговаться. Но, в общем, мы нашлись. Сосенку и березку пришлось спилить.
Купол был ужасен — стропы вперемежку с ветвями, пусть простит меня тот, кто собирал этот парашют после меня!
В 9-ом классе я продолжал еще ходить в аэроклуб, но я уже догадывался, куда буду поступать и все силы были брошены именно на поступление. Саша и Алёша ещё прыгнули, а Боря прыгнул и сломал ногу. С тех пор Боря терпеть не мог парашют. Саша прыгал ещё много, раз 600. Оставил прыжки лишь лет 8 назад.
Поскольку на медкомиссии мне было сказано не соваться в истребительную авиацию, я решил туда и не соваться. Вопрос стоял в том, кем я хочу летать. Для меня было ясно, если на маленьком самолете, то пилотом, а если на большом, то штурманом.
Академия ГА была под носом и желание летать на больших лайнерах далеко, очень далеко, превзошло.
Выбор сделан. На дне открытых дверей я случайно познакомился с Витей. Он был уже на втором курсе и был для меня уже настоящим лётчиком.
— 4 по математике? — недоверчиво посмотрел он на меня,
— Да здесь бракуют только по цвету глаз, поезжай лучше в Иркутск, там спокойнее.
Я уже собрался подавать документы. На второй день конкурс был уже 10–15 человек на место.
Спасибо маме и папе. Они решили, что нужно ехать в Иркутск.
Витя встретил нас с мамой в аэропорту и отвез к себе домой.
На следующий день я был уже в приемной комиссии. Конкурс был небольшой. 10 человек на место. Именно в этом, 77 году Актюбинск впервые набирал будущих пилотов с высшим образованием, поэтому и конкурс был относительно небольшим.
Таких хитрых Ленинградцев оказалось трое. Я и Серега в Академию, и Гриша в Актюбинск. Серега закончил летать где-то там, в Игарке, и когда пронесся ветер свежих демократических перемен, Север вместе с лётчиками, да и со всеми остальными перестал быть нужен, вернулся в Питер и продавал швабры. Будете покупать швабру, посмотрите, не Серёга ли её продает. Если он, то купите. Он плохие швабры продавать не станет. Про Гришу не знаю, но зять у него был очень ценным.
Начали проходить медкомиссию. Я прошёл всё, но глазной врач, нашёл, что фокусное расстояние правого глаза на приделе и поскольку конечной инстанцией она не является, то лучше, если я буду поступать на штурманский факультет по специализации УВД (управление Воздушным Движением, диспетчер), а не на Воздушную Навигацию. Причём, сказала она, можно будет перейти с УВД на ВН, если не понравится позже. Потом она сказала моей маме, что ее сын разбился на АН-12 пару лет назад и моя мама, конечно же, стала меня агитировать на УВД. Я и согласился. После медицинской комиссии конкурс стал уже 1 к 5.
- Предыдущая
- 3/47
- Следующая
