Рассветный шквал - Русанов Владислав Адольфович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/77
- Следующая
– Ладно, Этлен. Когда проголодаешься, дай знать.
Даже поморянин способен привести лошадь к водопою, но сотни веселинов не хватит, чтобы заставить ее напиться.
Пошарив в мешке, я нащупал две булдыжки побольше и извлек их на свет... Хотя какой там свет! Ветка, служившая факелом, совсем догорела. Только багровым светились подернутые мутной вуалью затухающие угольки. Один кусок сунул Гелке в руки. Она покачала головой:
– Не хочу.
Да что они, сговорились все, что ли?
– Нужно, белочка. Береги силы.
Девка привыкла меня слушаться. Взяла ножку и неохотно принялась обгрызать темное, хорошо прокопченное мясо. Слава Сущему Вовне, по крайней мере одну уговорил.
Вот меня, к слову сказать, упрашивать поесть не пришлось. Странный я, верно, парень. Никогда не понимал всяких там «от волнения кусок в горло не лезет». Мне лезет всегда. Когда он есть, конечно же. Никакие душевные потрясения не в силах заглушить зова голодного брюха. Должно быть, последствия аскетического воспитания в Храмовой Школе, где ученикам не давали обрасти жирком, и голодной зимовки в Восточной марке, где попавшая в силок отощавшая пищуха расценивалась как повод к пиршеству.
Ножка показалась очень даже вкусной. Немного жестковатая. Наверное, вертишейка попалась почтенного возраста. Бабушка всех вертишеек. Как они умудряются доживать до преклонных лет при такой глупости?
Кто бы рассуждал о глупости?
После копченого мяса я уже совершенно искренне раскаивался в собственном легкомыслии. Вода нужна. Просто необходима. И чем скорее мы ее найдем, тем больше шансов выжить.
Гелка тоже худо-бедно справилась со своей долей. Бросила в сторону обглоданную косточку.
– Готовы? – тут же поинтересовался Этлен.
Определенно, старик видел в темноте не хуже филина.
– Готовы, – откликнулся я. – Если феанни способна двигаться...
– Я могу идти! – сказала, как хлыстом ожгла, Мак Кехта. Если не сила тела, то сила духа к ней вернулась, это точно.
– Тогда пойдем.
Этлен первым нырнул в лаз. Едва различимая тень в окружающем нас мраке. За ним последовала сида. Потом Гелка, волочащая свой мешок. Я пошел последним. Вернее, пополз.
Опять повороты и петли, подъемы и спуски. Прихотливым путем блуждал стуканец. А что ему? Еду искал. Что они едят, любопытно знать? А может, просто гулял в свое удовольствие? Не рассчитывал на незваных гостей, удумавших воспользоваться его ходом.
Нора вилась вдоль скального основания холмов так, что под коленками постоянно оказывались обломки пегматита – кварц да обманка роговая, острые, как битая черепица, а потолок, напротив, грозил обрушиться и похоронить заживо.
Одно хорошо – именно здесь и должны встречаться подземные воды, просачивающиеся сверху через рыжий грунт до неподвластного им камня. Глядишь, наткнемся на ручеек или хотя бы тоненькую струйку, сбегающую по стене.
Стараясь отогнать нехорошие мысли, я полностью погрузился в ритм движения.
Правая рука – левое колено, левая рука – правое колено. Раз-два, три-четыре. Раз-два...
Выход в очередную выработку застал меня врасплох. Вот понарыли! Даже подземному зверю негде ползать. Только по рукотворным норам и шастает.
– Зажигай факел! – скомандовал перворожденный.
Я послушно полез за огнивом... И в этот миг острая вонь ворвалась в мои ноздри. Запах невыделанной шкуры, мочи и еще чего-то удушающего, противного.
Роняя кресало, я схватил за плечи Гелку, рванул в сторону:
– Стуканец, Этлен!!!
Легкий шорох покидающих ножны мечей.
Мак Кехта, отброшенная подальше назад рукой телохранителя, свалилась в нашу кучу-малу.
В темноте я различал тяжелое, загнанное дыхание зверя в нескольких локтях.
Что же он не бросается?
Как только жар догорающей лачуги спал настолько, чтоб человек мог подойти без риска опалить ресницы, петельщики сноровисто принялись растаскивать обугленные доски и бревна.
– Давай, давай, рябяты! Веселее! – Лабон держался в стороне, потирая костяшками пальцев шрам на щеке. – Нам нужен череп проклятой ведьмы!
«Рябяты» старались. Да и кто бы не старался под тяжелым взглядом их бритоголового капитана?
Валлан, один раз настроившись на цель, по обыкновению шел до конца. Промчаться от Трегетройма до отрогов Облачного кряжа, разрушая все представления о марш-бросках и возможностях коней вкупе со всадниками, выследить ненавистных остроухих, с предельной тщательностью окружить и нанести удар... Нет, он водрузит череп Мак Кехты над воротами королевского замка, рядом с черепами ярлов Мак Дабхта и Мак Кью, Мак Дьелла и Мак Кормика!.. И ни пламя пожара, ни даже холод и пустота Преисподней не помешают ему.
Остроухая нечисть! Пальцы Валлана сами собой потянулись к обезображенному левому уху. Именно рука безумной ведьмы нацелила самострельный бельт, начисто оторвавший мочку. В этом бою она ускользнула, вывернулась пестрой гадюкой из-под крестьянских вил. Здесь попыталась тоже. Ничего, ничего... На всякую норовистую лошадку свой наездник найдется.
– И белоголового черепушку найди! Слышь, Лабон? – Капитан говорил негромко, повышать голос не было необходимости – и петельщики, и старатели внимали каждому его слову. И были во всем согласны.
За исключением одного человека.
– Что за варварский обычай? – зябко повел плечами молодой чародей.
Несмотря на удушающий зной и пышущее жаром пожарище, его морозило. Сказывалось перенапряжение во время боя. Создать огненный шар такой мощи под силу не всякому жрецу четвертой ступени посвящения, но он справился.
Валлан хотел ответить резко, поставив наглеца, осмелившегося перечить, на место, но вовремя спохватился. В схватке Квартул показал себя молодцом. Настоящим воином. Холодным и расчетливым. Если бы не его магические молнии, косоглазые, выстроившиеся клином с проклятым стариком на острие, прорвались бы к лошадям. А после великолепного огненного шара чародей вырос в глазах гвардейцев настолько, что с его мнением следовало считаться. В известных пределах.
– Это хороший обычай. – Голос Валлана звучал почти мягко. – Принятый в наших королевствах с древнейших времен. Да суди сам, как иначе? Я видел этого белоголового втоптанным в грязь, проколотым копьями, смывал его кровь со своей секиры. И вот он здесь. Сколько моих людей остались бы жить, привези я его голову с поля у Кровавой Лощины?
Квартул не ответил, продолжая ежиться и стягивать у горла узкий ворот гамбезона.
– А сколько людских жизней мог бы сохранить Кейлин? – Петельщик повернулся к собеседнику, глянул прямо в душу. – Мак Дабхт тоже, конечно, добыча знатная. Так он никуда не делся бы! Ведьму нужно было рубить! Ведьму! Слюнтяй! Мальчишка!..
– Наверное. – Уголки тонких губ жреца тронула усмешка. – Наверное, его высочество слишком сильно увлекался старыми легендами и возомнил себя сказочным героем.
– Героем? Чистоплюй! Ах, мы слишком благородные! Воевать нужно честно! Рубить бабу он не захотел! – Валлан, сам того не замечая, сорвался на рык. – Воевать нужно так, чтобы победить! В задницу всякое благородство, коли оно тому помеха! И корону нужно завоевывать с бою, а не получать в наследство от папеньки, как лавочник из посада!
Огромный кулак просвистел в воздухе и оглушительно шлепнулся о ладонь. Толпящиеся неподалеку зеваки из приисковых порскнули по сторонам.
– Тише, – холодно, сквозь зубы процедил Квартул. – Не кипятись. Где сейчас Кейлин, а где ты? Промысел Сущего Вовне неисповедим, но неизменно справедлив. Смири гордыню и будешь вознагражден.
Валлан раздраженно отмахнулся, не подумав сдаваться:
– Я не привык ждать милостей ни от Небесного Огня, ни от твоего Сущего...
Маг картинно приложил ладони к вискам, спасаясь от такого богохульства.
– Да расслабься ты! Сам советовал. У меня есть руки, секира и голова на плечах. И я пробью себе дорогу к богатству, власти и славе! Ясно?
- Предыдущая
- 41/77
- Следующая
