Королев - Романов Александр Петрович - Страница 113
- Предыдущая
- 113/121
- Следующая
– Да, это так. В этом первейшая общечеловеческая цель изучения и освоения внеземного пространства. Думаю, что космические средства связи серьезно послужат хозяйственным нуждам землян и духовному сближению народов.
– Вот тогда скептики навсегда будут посрамлены.
– Не очень уверен, Борис Евгеньевич. Эта когорта людей вечна, как Вселенная. – Королев неожиданно рассмеялся. – Я иногда даже благодарен им. Не будь их, с кем бороться, спорить? А без борьбы мнений нет истины. Так ведь?
– Так-то оно так, – возразил Патон. – Вот если бы маловеры своим скудоумием не укорачивали нам жизнь. Она, к сожалению, всегда одна, – взглянул на часы: – Сергей Павлович, я столько отнял у вас времени...
– Вы сегодня мой гость. Нина Ивановна строго-настрого наказала без вас не приезжать... Да обо всем дома и поговорим.
– Ну коль так, я в вашем распоряжении, – сдался Патон.
...Сергей Павлович и Борис Евгеньевич по крутой деревянной лестнице поднялись на второй этаж в домашний кабинет. Хозяин нащупал рукой выключатель. Мягкий свет залил всю комнату: книжный стеллаж во всю стену, большую пальму у окна, письменный стол и пряс–ставленные к нему глубокие кожаные кресла. Сели друг против друга.
– И дома работаете, Сергей Павлович? – заметив на стене коричневую доску со следами мела, спросил гость.
– Да разве можно выключиться, если весь черепок забит делами?.. Хочешь, да не получается. А надо бы...
– Может, наши физиологи со временем создадут такое устройство – отключать мозг от всех дел, хотя бы часа на четыре-пять...
– Это идея, Борис Евгеньевич, – весело подхватил шутку Королев. – Продам ее при встрече Александру Александровичу Вишневскому. Он мой должник. Мы по его заказу искусственное сердце делаем...
– Сердце! Интересно. Ракеты и сердце, – крайне изумился Патон.
Как-то сам собой разговор зашел об Украине, где родился Сергей Павлович, прожил нелегкие годы детства и юности, где его позвало к себе небо, где познал первое прекрасное чувство любви.
– Часто, думая о родных местах, закрываю глаза, и передо мной – не знающие границ хлебные поля. Дует ветерок, и мне кажется, что это не поле, а ласковое море с отливающими на солнце золотистыми волнами. Даже в юности стихи написал:
И нивы злато редкое, У хаты тополя, И счастье молодецкое Родит Земля...
– Красочнее других воспел хлебное поле наш великий земляк – Александр Довженко. Вспомните его кинофильм «Земля», – отозвался Патон. – То было. Теперь от «царицы полей» опомниться не можем – лучшие земли съела. Твердые пшеницы – под корень. Наши агрономы все еще в слезах ходят...
До всего было дело двум ученым, жившим жизнью своей страны, думами и чаяниями народа, его радостями и печалями. В их размышлениях как в зеркале отражалось все происходящее вокруг в шестидесятые годы. Вместе со всеми они гордились подвигом целинников и строителей космодрома, атомных ледоколов и станций...
Но казалось, что порой в угоду сиюминутным задачам недооцениваются фундаментальные науки.
– Помните, как умы доморвщвяными идеями забивали? С генетикой так расправились, что все еще не может встать на ноги, – печально произнес Патон.
– Я знал братьев Вавиловых. Сергей Иванович понимал ракетчиков и много помогал нам, особенно когда стал президентом Академии наук... А вот о кукурузе, – горько рассмеялся Королев, вспомнив один рассказ. – «Царица полей» не только поля под себя нодмяла, ио судьбы людей исковеркала. Расскажу вам небольшую историю. Слышал я ее из уст самого потерпевшего – председателя колхоза из Кировской области. Фамилию не помню. Все его звали Егорычем. Навязали ему сверху такой план посева кукурузы, что ве осталось места под овес. «А у меня, – говорил председатель, – лошади от кукурузы морду воротят. Им подавай овес». Егорыч и схитрил. Засеял несколько гектаров овсом, а кругом его оградил кукурузой. Та на счастье вымахала в сажею., скрыла все. На второй год – тот же фокус. Но подвела его кукуруза – едва от земли на метр поднялась, а овес – в сажень. Увидел это уполномоченный из района. Взяли у нашего председателя партбилет. Все это я говорю вот к чему: и я прикрываю свой задел «кукурузой». А почему? Не в плате.
– А все-таки, Сергей Павлович, что подразумевается под вашим «овсом»?
– Лунная программа. Точнее та ее часть, которая предусматривает высадку человека. По секрету скажу, что она почти разработана. Да кое-что делаем и практически. Корабль «Союз», который мы строим, несложно модернизировать под пилотируемый «Лунник». Идет конструирование Н-1. Ее цель – поднимать в космос массы до ста тонн. А пока придется использовать ракету-носитель «Протон» конструктора Владимира Николаевича Челомея. Вы его знаете. Она может вывести на орбиту полезный вес до восемнадцати тонн. С нее специальный модуль нашей конструкции вынесет «Лунник» с двумя космонавтами на траекторию облета Лувы, это только начало. Одного облета нам мало. Важнейший шаг – высадка человека на Луну. Порядок тут такой: лунный орбитальный корабль (ЛОК) выводится с околоземной орбп-ты на окололунаую. Там от него отстыковывается посадочный корабль и прилуняется. Совершив короткую прогулку и взяв с собой «лунный камень», человек возвращается в корабль и включает двигательную установку. Подъем Стыковка с ЛОК и старт в сторону Земли... Скоро сказка сказывается, да долго делается. Ракета «Протон» для этой цели не годится. Вот для чего мы задумали тяжелую ракету Н-1. Вы знаете, Борис Евгеньевич, наш общий знакомый Глушко строить двигатели для нее отказался. История рассудит, кто из нас прав. (Впоследствии В. П. Глушко понял правоту Королева. На созданной под его руководством универсальной транспортной космической системе «Энергия – Буран» нашли применение сверхмощные кислородно-керосиновые и кислородно-водородные двигатели. – А. Р.). Вся надежда на Николая Дмитриевича, взявшегося за новое дело. Я очень верю в него и в его коллектив. Но усложнилась вся работа. Обеспечить надежность действия каждого из тридцати двигателей первой ступени Н-1 не просто...
Сергей Павлович поднялся с кресла, подошел к окну, что во всю стену кабинета, отдернул штору и, показывая Патону на плывущую по звездному небу Луну, с грустью продолжал:
– А она ведь ждет человека! – помолчал, потом вернулся к креслу, оперся руками на спинку. – А «овсом» называю лунный проект потому, что идет 1965 год, а все еще нет утверждающих решений высших инстанций. Наш план – 1968 год. А между тем американцы занимаются Луной с гагаринского года, не пожалев на ее «покорение» 25 миллиардов долларов. И достигли немалого, используя наш опыт. Очень не хотелось бы, Борис Евгеньевич, остаться позади.
– Но ведь нельзя жить, не думая о завтрашнем дне, – с сердцем сказал Патон. – Как же так можно... Как-то странно мы живем. То бежим, очертя голову, то дремлем, то снова вприпрыжку. Хорошим шагом ходить разучились. По-ленински ли это?
– То два обкома партии в одной области, – продолжал мысль Патона Сергей Павлович, – один для села, другой – для промышленности. То культ личности Сталина, то волюнтаризм Хрущева... Две затяжных болезни, а страдает-то от них один организм – наша Родина.
– Волюнтаризм, – прервал Патон, – покоится на незнании. Знание стоит дорого, но незнание обходится намного дороже. Могущество, сосредоточенное сегодня в руках человека, настолько значительно, что пускать его в ход, не предвидя всех последствий, работать, так сказать, на авось попросту преступно. И особенно когда мы начинаем покорять природу. Вспомним наше гигантское искусственное море, под водой которого плодороднейшие пойменные земли, луга... Вода заросла сине-зелеными водорослями, рыба чахнет...
– А если к тому, что вы сказали, приплюсовать нашу расточительность в отношении природных ресурсов, то им скоро наступит конец, – дополняет Королев. – Нет, Борис Евгеньевич, человеку без освоения богатств космоса не обойтись. Не использовать минеральные ресурсы близлежащих к Земле небесных тел и тем более солнечную энергию просто грешно. Закладывать основы внеземного производства пора уже сегодня. На строящемся корабле «Союз» имеется, как вы знаете, три отсека – два для жизни и труда человека. Один из них возможно в любое время разгерметизировать. Он-то и предназначен не только быть шлюзом для выхода в открытый космос, но и лабораторией для первых опытов по сварке, резке металлов. Какие есть возможности, Борис Евгеньевич?
- Предыдущая
- 113/121
- Следующая
