Дом на холме - Стадникова Екатерина - Страница 21

• Предыдущая
• 21/83
• Следующая

– Ты добрая, как мама! – Робин бросилась Эмилии на шею.

– Би!

Она неуклюже похлопала подругу по спине. Крупные слезы катились из глаз бедняжки прямо на форменный бордовый жилет. Для Эмили это было что-то новое. Девочка просто не могла отстраниться. Жалость, тисками сдавившая грудь, не позволяла сделать этого.

Положение спас Никодемас. Мальчик громко постучал в дверь.

– Прости, мне правда пора, а то нас не пустят на урок, – виновато сообщила она.

– Да-да, я понимаю, – гнусавила Роби, растирая соленую воду по круглым щечкам.

– А ты немедленно иди к мадам Нанс, только умойся. Хорошо?

В дверь уже стучали ногами...

– Я так и сделаю, – припухшие губы дрожали.

Если бы не стук, Эмили не смогла бы, наверное, покинуть уборную. Но в коридоре ее ждал сюрприз... Мистер Кроу крепко держал Никодемаса за ухо:

– Вы что это делаете? – сурово спросил сторож-смотритель.

– Простите, сэр, – пролепетала девочка. – Он звал меня, чтоб мы не опоздали на урок.

– Это все равно не повод так дубасить в дверь, – отозвался мистер Кроу, но мальчика отпустил. – Идите, у вас времени совсем не остается.

Ребята со всех ног бросились к боковому выходу во двор.

– Не больно? – на бегу спросила Эмили.

Никодемас ничего не ответил, только прибавил ходу. Поворот, темный переход – и широкие двери, небрежно выкрашенные коричневой краской.

– Заперто. – Сердце провалилось в желудок.

– Рэклюдо! – крикнул друг и с силой пнул тяжелую створку.

Удивляться тоже времени не было. За порогом начинался парк – не такой ухоженный, как сад Варлоу, но, бесспорно, красивый, – а между деревьями угадывалось небольшое прозрачное здание.

Оранжерея казалась надувной. Окруженная зеленью, она выглядела островком лета! Как только ребята юркнули под стеклянный свод, откуда-то сверху пронзительно прозвучал сигнал.

– Как ты думаешь, мы успели? – робко поинтересовалась Эмили.

– Вполне, только не стойте тут столбами. – Вовсе не Никодемас ответил на вопрос.

– Простите, мадам, – девочка пропустила учительницу вперед.

Внутри Оранжерея оказалась еще привлекательнее, чем снаружи! По стенам вились диковинные растения, на посыпанных мелким гравием дорожках играли солнечные блики, пробивавшиеся сквозь зелень. Невероятные цветы и деревья создавали атмосферу сказочного леса. В конце дорожки расположились три ряда столов на обнесенном канатным заборчиком открытом пространстве в самом центре Оранжереи.

На стульчиках аккуратно висели фартучки и нарукавники. Последовав примеру одноклассников, Эмили облачилась в новый для нее наряд.

– Сегодня мы с вами посмотрим, что из себя представляет невидимый глазу Микромир, – восторженно объявила мадам Живье.

Здесь, в мягком свете, женщина не казалась больше вредной фурией. Скорее даже наоборот. Учительница вместе с сидящими на первых партах исчезла за кустами. Вернулись они очень быстро и принесли с собой приземистые приборы. Получив свой, девочка с интересом повертела его в руках:

– Тяжелый, – заметила она.

– Идеально подходит для забивания гвоздей, – не оборачиваясь, отозвалась мадам Живье, от соседних парт послышались приглушенные смешки.

– Это гиперглаз, – шепотом пояснил Никодемас. – Поставь, а то уронишь.

Только теперь Эмили разглядела странное подобие раковины, расположенное прямо в крышке стола (четко посередине), и крошечный краник над ним.

– Достаньте стаканчики и пипетки, – скомандовала учительница.

– Сбоку внизу шкафчик, – участливо добавил друг вполголоса.

Все приготовили необходимый инвентарь. В тишине, нарушаемой только тихим шелестом, голос Бэсс Живье звучал колоколом:

– Установите гиперглаз, зафиксировав ножки, – вещала она.

Откуда-то справа донесся стук. Женщина скосила недовольный взгляд в сторону источника звука:

– Мистер Боунс, вы там не гвозди забиваете? – язвительно осведомилась она. – Команды приступать еще не было.

– Простите. – Тощий долговязый мальчик с худым длинным лицом оставил прибор в покое.

– Затем наберите немного воды в стаканчик и капните пипеткой оттуда на предметное стеклышко, – преисполненная собственного достоинства, учительница прохаживалась вдоль парт, наслаждаясь всеобщим вниманием.

Эмили отчетливо почувствовала, что боится шевельнуться! Чтоб избавиться от неприятного ощущения, девочка положила руку на грудь... туда, где мирно дремал Орин.

– Приступайте, – после театральной паузы приказала мадам Живье.

Никодемас установил гиперглаз свой и Эмили, попутно шепотом поясняя последовательность действий при настройке. Потом ребята по очереди набрали воды. Выпуклая самодовольная капля прозрачным кристаллом возвышалась над поверхностью стекла.

– Теперь внимательно посмотрите на то, что обитает в обычной питьевой воде. – Учительница остановилась, покачиваясь с пятки на носок и обратно.

Ребята склонились над приборами и принялись вертеть скрипучие ручки, настраивая увеличение и резкость.

– Какая мерзость! – прошептала Берта, и две или три девочки эхом повторили ее слова.

– Это еще не мерзость, – заверила мадам Живье. – Ваша задача – внимательно рассмотреть мельчайших животных, которых вы не увидите невооруженным глазом. Затем я предложу вам зарисовать их, а после этого мы проведем ряд простейших опытов.

Эмили исправно смотрела, запоминала и зарисовывала под интереснейший рассказ учительницы о жизни, существование которой до этого дня оставалось для девочки загадкой. Правда, тревожили мысли о Робин...

Остаток практического занятия пролетел незаметно: ребята заставляли амеб переплывать из капельки в капельку. В конце урока недовольной осталась одна Берта, подавляющее же большинство (включая саму мадам Живье) пребывали в приподнятом настроении. Даже на большую перемену никто отправляться не спешил.

Убрав стаканчики и пипетки, ученики нехотя покинули Оранжерею.

– Как там Би? – вздохнула Эмили, пристраивая на спине портфель.

– Вот заладила, – раздраженно бросил Никодемас.

– Тебе разве совсем ее не жаль? – искренне удивилась она.

– Жаль, конечно, – после паузы отозвался тот. – Но не настолько, чтоб думать об этом все свободное время!

Девочка не нашлась что ответить, поэтому просто промолчала. Следующими по расписанию значились «Труды». Целых два урока. Самым неприятным в этом оказалась перспектива расстаться с Никодемасом, поскольку у мальчиков и девочек урок труда проходил раздельно.

– Что за дикость? – возмутилась Эмили, недоверчиво рассматривая горячую сосиску.

– Разве ты не ешь мясо? – Никодемас совершенно не следил за ходом ее мысли.

– Я об уроке. – Она решительно приступила к еде.

– И что? – прихлебывая чай, улыбнулся тот. – Не переживай: мне будет труднее, чем тебе.

– В том-то и дело! – Эмили сверкнула глазами. – Это что за ерунда?! Чем девочки хуже мальчиков?! Почему нельзя учиться всем вместе?

– Остынь, – попросил Никодемас, – на нас уже оборачиваются.

– А мне все равно! – бушевала она.

На ребят действительно с интересом таращились ученики постарше.

– Эти вопросы не ко мне, – вдруг сообразил мальчик. – Не я это придумал.

– Просто скажи мне: справедливо поступать так? – Эмили взяла Никодемаса за руку и настойчиво посмотрела ему в лицо.

Сзади кто-то прыснул. Именно этот момент выбрала Роби, чтоб споткнуться на развязавшемся шнурке, перевернуть поднос с едой себе на грудь и свалиться на пол:

– Я шла к вам, – всхлипнула она. – А тут... а теперь... что я есть буду-у-у-у?..

– Ш-ш... – Вид стремительно краснеющих глаз не мог оставить равнодушным. – Успокойся, прошу тебя... Сейчас мы что-нибудь придумаем...

Эмилия поднялась из-за стола и склонилась над несчастной, когда из группки старшеклассников к ним вышел красивый блондин:

– Ваш персональный рыцарь уже здесь, Леди.

Обе подруги обернулись на голос. Высокий стройный мальчик лет пятнадцати сверкал белозубой улыбкой. Без дальнейших предисловий он помог Робин подняться и, протянув руку к свежему еще пятну, скомандовал: «Рурсус Мундус». Через мгновение полосатый свитер, надетый поверх формы, принял прежний вид.

• Предыдущая
• 21/83
• Следующая