Остров метелей - Ушаков Георгий Алексеевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/52
- Следующая
Постановлением правительства снаряжение и проведение экспедиции было первоначально поручено уполномоченному Наркомторга по Дальнему Востоку. Разработанные план и смета экспедиции без всяких возражений были одобрены и утверждены. Санкционирована была и покупка известной моторно-парусной шхуны Амундсена «Мод», вернувшейся из своего дрейфа и Стоявшей в то время в Сиэтле на Аляске.
Наступил момент покупки шхуны, но не оказалось обещанных денег. Продавцы почувствовали, насколько нам необходима «Мод», и цена ее со сказочной быстротой прыгнула и намного превысила ассигнования по смете, а затем фирма вообще отказалась от сделки, мотивируя это передачей шхуны «Гудзон-бэй компани». Другого судна не было. Судьба всей нашей экспедиции висела на волоске.
Эта грустная весть застала меня во Владивостоке, где я вместе с приглашенным в экспедицию капитаном П. Г. Миловзоровым занимался подбором личного состава.
Надо было как-то выходить из положения и выбирать одно из стоявших во Владивостоке судов Совторгфлота.
Единственным кораблем, о котором могла идти речь, был «Ставрополь». Несмотря на солидный возраст (он был построен в 1907 году в Щецине), это было самое прочное судно на Дальнем Востоке. Другие данные «Ставрополя» — корпус с непрерывным двойным дном, стальная наружная обшивка и размерение (наибольшая длина — 65 метров, наибольшая ширина— 10 метров, глубина трюма — 7 метров, вместимость — 1209,57 регистровой тонны) — в известной мере удовлетворяли нашим требованиям.
Выбор был сделан. Расходы на ремонт и аренду «Ставрополя» не превышали ассигнований на покупку «Мод», ее ремонт и содержание. Однако справится ли хотя и прочный, но не приспособленный к плаванию во льдах товаро-пассажирский пароход с тяжелыми условиями Ледовитого океана — было неясно. Правда, «Ставрополь» уже сталкивался со льдами во время колымских рейсов, но тогда он следовал вдоль побережья и в большинстве случаев при встрече со льдами имел возможность где-то отстояться.
Как поведет себя судно среди льдов в открытом океане? Где оно сможет укрыться от них в районе Врангеля? Разве что на дне. Ведь именно в этом районе была затерта льдами несчастная «Жаннетта», здесь погиб «Карлук», два раза безуспешно пробивались сквозь льды «Таймыр» и «Вайгач», ожесточенно боролся со стихией «Красный Октябрь», здесь же вмерзла в лед и начала свой трудный дрейф «Мод»…
А сколько погибло тут китобоев — известно только одному морскому дну.
Но другого судна нет, а экспедиция должна состояться.
Я поехал в Хабаровск с твердым намерением настаивать на аренде «Ставрополя», по возможности умалчивая о его слабых местах.
Но убеждать Наркомторг мне не пришлось. Постановлением Совета Труда и Обороны от 26 марта 1926 года организация экспедиции была передана другому учреждению — Совторгфлоту.
Новые люди — новые песни. Председатель правления Совторгфлота сообщил мне, что для экспедиции выделен; пароход «Вьюга». Специалисты заверяли, что это настоящий клад и лучшего для экспедиции и желать нельзя. Через неделю были получены данные о «Вьюге», а несколько позднее и ее чертежи. Посмотрели, подсчитали и… ахнули. Выяснилось, что, приняв на борт все наши грузы, она сможет взять запас угля лишь на трое суток. А рейс рассчитан на три ходовых месяца! Мы решили отказаться от «клада» и после решительного боя на одном из бесконечных совещаний получили «Ставрополь».
Был сделан капитальный ремонт носовой части корпуса до двадцатого шпангоута включительно. Почти по всей подводной части старые листы обшивки были заменены новыми, оставшиеся старые дублированы. Все листы положены утолщенные. Заменена часть шпангоутов. В общем, было сделано все, чтобы придать судну максимум прочности.
Сколько разговоров было вокруг нашей экспедиции! Нас называли сумасшедшими и пророчили верную гибель при первой же встрече со льдами. Обзывали авантюристами, вводящими государство в расход, и предвкушали интересный судебный процесс после бесславного возвращения во Владивосток. Утверждали, что «Ставрополь» будет раздавлен льдами, как спичечная коробка.
Сами мы ясно представляли наше положение. Перед нами были два варианта возможного исхода экспедиции. Если нас затрут льды, то, несмотря на увеличившийся запас прочности, «Ставрополь» не выдержит и «интересный процесс», Очевидно, не состоится. Если же мы пройдем льды то на острове Врангеля снова будет поднят красный флаг Страны Советов.
Итак, 15 июля 1926 года пароход «Ставрополь» направился к острову Врангеля.
Туман. Время от времени дождь. Легкая качка. Экипаж крепит грузы, сложенные на палубах. Жизнь на судне входит в свою колею, ритм ее продуман до мелочей. Надо втягиваться в нее, так как за последние месяцы в период организационной горячки я вообще отвык от какого бы то ни было распорядка.
Начиная с трюмов и кончая палубой «Ставрополь» загружён продуктами и снаряжением будущей колонии на острове Врангеля. Сколько сил и энергии отдано, чтобы получить весь этот груз, сколько истрепано нервов! Все это уже в прошлом, но воспоминания еще свежи.
Теперь мы в море.
На память приходят иронические слова Норденшельда: «Плавучие гробы часто употреблялись русскими в полярных путешествиях и притом часто с большим успехом, чем суда, прекрасно снаряженные».
Допустим, что «Ставрополь» — «плавучий, гроб», но все-таки гроб этот стальной, и если Пахтусов, Розмыслов, братья Лаптевы, Семен Дежнев, Шалауров и еще многие отважные люди совершали большие дела на «плавучих гробах» деревянных, то их потомки, имея в своем распоряжении стальные, обязаны закрепить их завоевания.
Рано утром «Ставрополь» подошел к берегам Японии н бросил якорь на рейде Хакодате, где нам предстояло взять кое-какое снаряжение и свежие овощи.
Вид корабля несколько необычен. Носовая часть палубы завалена бочками с бензином и строительными материалами; на корме рядом с запасами живого мяса — бычками и свиньями — стоит стройный «юнкерс», а на верхней палубе, навалена груда нарт и парусиновых лодок.
Все это возбуждает особый интерес японцев, который они, впрочем, проявляют и ко всем Другим советским судам. Из восьми представителей портовых властей четверо прекрасно говорят по-русски. Особенно они интересуются мной: как же так — я начальник экспедиции, а в списках экипажа не числюсь? С присущей им вежливостью они справляются о годе смерти моей бабушки, занятиях и здоровье моих родителей и, задав еще несколько вопросов, решают выяснить, как я думаю: есть бог или нет?
Выраженное мною удивление по поводу того, что портовые власти до сих пор не осведомлены по такому важному вопросу, расхолаживает их пыл, и они переходят к другим пассажирам. Сравнительно легко дают пропуска на берег экипажу, а остальным обещают выдать их по «выполнении формальностей с городскими властями». Мы не очень на это надеемся и откладываем вопрос о пропусках до прибытия работников полпредства и агентства Совторгфлота.
Почти одновременно с представителями властей к нашему борту причаливает несколько кунгасов с торговцами, и теперь они ведут бойкую торговлю. Ассортимент товаров невелик, но подбор их великолепен. Все это вещи, необходимые в путешествии. Поэтому товары нарасхват, и у торговцев сегодня «большой» день.
Только к 10 чарам прибывает представитель агентства. Вести неутешительные. Во Владивостоке меня уверяли, что экспедиционные заказы сданы в Хакодате своевременно и на покрытие их переведено 10000 рублей, заказы выполнены, товары на складах и ждут только прихода экспедиции. На деле же все выглядело иначе: строительный картон, заказанный в Токио, в Хакодате еще не прибыл, оцинкованная сетка не заказана, из свежих фруктов есть лишь один ящик лимонов, палатки из Нагасаки не получены. Под конец меня спросили о том, как я предполагаю рассчитаться: ведь за товары не уплачено. Кто виноват? Гадать поздно и бесполезно. Беру что есть.
Деловые разговоры закончены, пропуска получены. Мы сходим на берег. В туманной мгле мелкого дождя этот японский городок кажется еще более серым и грязным. На асфальтированной мостовой почти по щиколотку лежит слой жидкой грязи, на немощеных улицах еще хуже.
- Предыдущая
- 4/52
- Следующая
