Оковы страсти - Роджерс Розмари - Страница 45

• Предыдущая
• 45/127
• Следующая

Как будто читая ее тайные мысли, Поль де Роча говорил легко и свободно, пока они шли по причудливо извивающейся тропинке, ведущей к маленькому летнему домику в центре розового сада. Он рассказывал о своем детстве, родителях и сестрах, которые вышли замуж, хотя им тогда не было и пятнадцати лет.

— Теперь все они выглядят как старухи, хотя Луизе только двадцать. Они сварливы и раздражительны, с ними не о чем говорить, разве что о детях и слугах. Мне было очень жаль их сначала, ведь их практически продали, как скот, мужчинам, которых они совсем не знали да и видели всего пару раз. Помню, как Луиза плакала всю ночь перед свадьбой. Ей казалось, что она любит моего друга, которого мельком видела лишь однажды. Но через день она уже радовалась, примеряя новые наряды и украшения, подаренные ей к свадьбе, и с гордостью показывала всем свой новый дом.

— О! — воскликнула потрясенная Алекса. — Но я никогда не… Но видимо, у ваших сестер не было иного выхода. Наверное, обстоятельства вынудили их пойти на такое. Они уже не смогут быть по-настоящему счастливы. Иногда я очень сожалею, что родилась женщиной, и завидую вам, мужчинам!

— Вы не знаете, что собой представляют португало-бразильские семьи. Браки планируются заранее, я бы сказал, с колыбели. Причем это касается не только девочек, но и мальчиков. Я третий сын у отца, и у меня была единственная перспектива: жениться на девушке — наследнице очень большого состояния. Моя невеста была столь же богата, сколь толста и безобразна. Ее выбрал для меня отец, когда мне не было еще и четырнадцати лет! — Поль засмеялся и, взглянув на Алексу, продолжал: — Короче говоря, я решил воспользоваться добрым отношением ко мне отца и сбежать, прежде чем о нашей помолвке будет объявлено официально. Я решил испытать судьбу и сел на корабль, плывущий в Австралию.

— Но…

— А причина, по которой я оказался здесь, боюсь, не делает мне чести. Мне было скучно на корабле, и я пристрастился к картам. В результате я проиграл почти все свои деньги и едва смог добраться до Цейлона. К счастью, здесь я встретил добрых людей, которые дали мне хороший совет. Поскольку я неплохо разбираюсь в выращивании кофе, они порекомендовали мне дать объявление в газету и постараться таким образом найти работу управляющего плантацией. И, как видите, мне вновь посчастливилось, потому что именно в это время Летти приехала в Коломбо, и вот я здесь! И опять мне повезло, поскольку я имел удовольствие познакомиться с вами.

— Летти действительно чудесная и исключительная женщина, — поспешно сказала Алекса. — Я очень люблю ее за доброту и сочувствие. А она знает, что вы собираетесь в Австралию и не задержитесь здесь надолго?

— Она не относится к тем женщинам, от которых можно что-нибудь скрыть. Я всегда честен и откровенен с ней, так же как и она со мной. Я обещал ей, что буду работать до конца сезона, и она хорошо платит мне. Вы правы, она исключительная женщина. И я счастлив, что познакомился с нею. Но скажите… — Он внезапно остановился, и его вопрос застал Алексу врасплох. — Вы действительно скоро выходите замуж?

— Я… — Пытаясь быть с ним абсолютно откровенной, Алекса немного замялась. — Я еще точно не знаю… Видите ли, трудность здесь в том, что я всегда называла его «дядя Джон», и все знают об этом. А потом папа сейчас очень нуждается во мне, и тетя Хэриет, и плантация… Дядя Джон предложил мне выйти за него замуж потому, что хотел защитить меня от сплетен и злых языков! Он сказал, что это будет… чисто символическая свадьба, тем более что он все равно уже решил, что я буду его наследницей. Но он очень болен, хотя и не показывает этого. Врачи говорят, что он медленно умирает… Вы не можете себе представить, как он всегда был добр ко мне. Если ему понадобится кто-то, чтобы ухаживать за ним или помогать ему в чем-то, то я с радостью… В общем, я еще не знаю, как все будет!

— Итак, вы разрываетесь между долгом и судьбой, не так ли, Алекса? И кто знает, какой выбор будет правильным? Конечно же, здесь вы должны решать сами. Но когда, наконец, вы примете решение, вам станет значительно легче. Правильно вы сделаете свой выбор или нет, это покажет время, главное, что вы его сделаете самостоятельно.

После того как они вернулись в дом, Поль, поцеловав ей руку, пожелал спокойной ночи и поднялся к себе в комнату. Позже, уже лежа в постели, Алекса никак не могла уснуть. Мысли и воспоминания вихрем проносились у нее в голове. Как о многом они с Полем говорили! И как откровенно! Они гуляли больше двух часов, прежде чем она вспомнила, что Летти, возможно…

«Одна из причин очарования Летти заключается в том, что она все понимает и никогда ничего не осуждает. Да, мы любовники, Летти и я, но только тогда, когда мы оба этого хотим. И в этом нет ничего предосудительного, поскольку Летти действительно прекрасная женщина. Некое сочетание матери, друга и куртизанки в одном лице, хотя, думаю, вам это не очень понятно. По-моему, вы еще не знаете, как можно любить: с радостью, не чувствуя вины, просто чтобы получать удовольствие от занятий любовью. Извините, Алекса! Иногда я говорю слишком много».

Что именно пытался объяснить ей Поль? Она хотела спросить его, но боязнь показаться глупой и наивной остановила ее. Поэтому он перевел разговор на другую, более безопасную тему. Ни разу он не сделал ни малейшей попытки обнять или поцеловать ее, хотя она каким-то непостижимым образом знала, что ему очень хотелось сделать это. Он даже сказал ей, что Летти не имела бы ничего против этого, поскольку она не ревнива и никогда не задает лишних вопросов. Но потом эти слова Поля, что она еще не готова. Насколько же он не похож на…

Николас. Испанский кузен. Ей почти удалось забыть его фамилию, но все остальное она помнила прекрасно. Его манеры, походку, его темно-зеленые глаза и загорелую кожу, медленную, ленивую речь и темные густые волосы. Она помнила даже то, какая на ощупь его кожа. Отчетливо помнила все, что так хотела забыть, — его поцелуи, ласки, которые полностью лишали ее способности думать.

Господи! Почему она до сих пор все так отчетливо помнит? Алекса вертелась в постели. Она натянула простыню на глаза, чтобы скрыться от серебряных лучиков луны, проникающих сквозь неплотно закрытые ставни. Было полнолуние… Этот разговор с Полем… Но почему ей никак не удается отогнать мысли о нем, почему он ей снится ночами?

«Я ненавижу его, он противен мне…» — повторяла Алекса, как будто учила трудный урок. Она вздохнула и наконец призналась себе: «Да, я его ненавижу, но в то же время я его хочу, хочу, чтобы он заставил меня снова испытать это чувство… Нет! Больше всего я хочу первой повернуться и уйти, даже не взглянув на него!» Алекса сознательно старалась разозлить себя, чтобы выкинуть из головы все остальные мысли. Стиснув зубы, она прошептала: «Когда-нибудь придет и мой день! День, когда я научусь… когда я буду готова к этому…»

— Должна признаться, я рада, что ты так рано вернулась. Твой отец расстроился, когда узнал, что я отпустила тебя одну. Постарайся чем-нибудь порадовать его сегодня. Ты же знаешь, как ему не нравится, когда кого-нибудь из нас нет за ужином.

— Да, знаю, — сказала Алекса, слезая с лошади. — Может, мне сейчас к нему подняться?

— Тебе бы следовало знать, что в это время он спит, — довольно резко ответила Хэриет. — И нам с тобой лучше не нарушать привычный для него уклад жизни. Надеюсь, ты не давала обещаний приехать к ним в следующий раз на ужин?

Алекса никогда раньше не задумывалась над тем, насколько деспотична Хэриет. Она редко оставалась одна, всегда рядом с ней была тетушка, и ее жесткость, властность воспринимались Алексой как должное. «Тетя Хэриет — часть моей жизни, — думала уже у себя в комнате Алекса. — Так же, как и моя всегда ласковая мама, как звуки пианино, доносящиеся из гостиной». Неужели только потому, что с ними нет больше мамы и Фреди, мир так сильно изменился, или это изменилась она сама? Алексу стали раздражать вещи, на которые она раньше не обращала никакого внимания. Ее отношение к окружающим стало более критическим. И теперь она вдруг поняла, что свобода, о которой ей всегда говорила тетя, — ложная свобода.

• Предыдущая
• 45/127
• Следующая