Невеста плантатора - Роджерс Розмари - Страница 36
- Предыдущая
- 36/58
- Следующая
Все замерли, когда Грант и Гарвиль выступили из тени.
— Ах, извините, я не хотел помешать вам, — сказал по-испански Гамильтон. — Просто по старой привычке предупредил о своем появлении. Юная леди — под опекой моей мачехи. Я беспокоился о ней.
Навстречу Гранту пошел Бертран, почуявший тайную угрозу в его словах.
— Она и моя племянница.
Старик пригляделся к визитеру, наметил линию поведения. Это именно тот, о котором предупреждала Альзена. То ли спаситель, то ли враг. Он нес с собой опасность; от этого так внезапно и прервался танец. Такой человек хочет завладеть всем сразу. Бертран решил не вступать с ним в спор.
— Я не хочу, чтобы девочка повторила судьбу моей несчастной сестры. Мне не удалось защитить сестру, но второй раз я не допущу этого. Поклянитесь, что обеспечите ей безопасность! Объясните, чего ждете от нее?
— Может, — холодно возразил Грант, — объясниться следует вам?
Бертран кивнул:
— Хорошо. Вы доверяете этому европейцу?
— Он мой родственник. Вернее, родственник опекунши Силии.
— Вот как! Пусть тогда отправится с Силией в замок, а мы с вами поговорим.
Силия, словно одурманенная, не могла сосредоточиться на происходящем. В Гранте закипела ярость, когда Гарвиль нежно взял девушку за руку и, что-то нашептывая, повел прочь.
Грант и цыганский вождь направились к озеру, окруженному раскидистыми деревьями.
«Что же я все-таки выяснил? — размышлял молодой человек. — Что Силия подпала под власть песни и танца? Подверглась воздействию сладковатого дыма, витавшего в воздухе? Несомненно, и то, что Бертрана преследуют воспоминания о Марианне».
— Сестра обладала редким очарованием, а Силия, воспитанная европейцами, унаследовала внешность и дух Марианны. Голос крови, да, голос крови.
— И что ж из того? — нетерпеливо бросил Грант.
— Европеец погубил мою сестру. Она сбежала с братом вашей мачехи. Он выкрал Марианну у ее народа, а потом вынудил вести такую жизнь, что душа ее задохнулась. Он сломил ее волю. Этот долг следует оплатить. Месть… Око за око, зуб за зуб… Сестра считала, что способна измениться, ибо вообразила, будто влюблена. Но неугомонный цыганский дух возобладал над всем. Пока они с мужем бродяжничали, она была счастлива. Но когда появился ребенок, англичанин потребовал, чтобы жена осталась на Цейлоне… Хотел пригвоздить ее булавкой, как бабочку.
Марианна до сих пор кажется живой — брату, родственникам Силии, самой Силии.
— Но Силия не Марианна!
Бертран пожал плечами:
— Тогда и разговаривать не о чем, и вы, мистер Гамильтон, будете в ответе за все. Силия — дитя рока, и ее путь давно определен. Осталось лишь выяснить, вы ли орудие искупления и свершится ли цыганская месть? Поняли вы или нет, я сказал все, что хотел. Вы узнали все достаточно.
Все из-за Марианны!
Грант вернулся к тому, с чего начал, и теперь с благословения Бертрана снова вступал в роль спасителя и хранителя Силии. Ему придется сдерживать гнев и неутолимое желание.
Силия проснулась, когда под сводами башенки гулко раскатился гром. Вспышка молнии, и еще один грозный удар. Девушка соскочила с постели и поискала глазами Эмили — служанка крепко спала на тюфяке рядом с кроватью.
Силии казалось, что она движется словно во сне: молнии озаряли комнату неземным светом.
Что-то неудержимо влекло ее к двери. Гроза манила Силию так же властно, как музыка ее народа. Дверь тихо отворилась.
Соединиться со своим народом. Стать самой собой среди тех, кто ее полюбит, никогда больше не притворяться…
Силия ощутила это в музыке, в ускользающем, дурманящем сне, когда она, танцуя, чувствовала себя свободной.
Она пойдет к цыганам и обретет свободу…
Освободится от снов, от прошлого и от матери, преследующей всех, кто ее знал.
Под раскаты грома, сотрясавшие до основания древний замок, Силия легко сбежала по лестнице и бросилась через людскую к двери, за которой ей грезилась свобода.
Молнии прорезали небо, грохотал гром — стихия разбушевалась.
Но Силия бежала вперед.
Долгожданная свобода! Дождь хлестал ей в лицо, струи стекали по ее телу. Но она раскинула руки, словно желая обнять свободу.
Все быстрее и быстрее… И вдруг столкнулась с мужчиной, безотчетно прижалась к нему и почувствовала, что он желает ее.
Силия, не ведавшая, что такое мужское желание, моментально узнала его, как только жадные губы прижались к ее рту.
Он словно исторгал из нее душу, и Силия поняла, что пропала. Девушка не знала, кто он, и сейчас это казалось не важным.
Этот незнакомец, символ бурной грозовой ночи, страстно стремился овладеть Силией, а разбушевавшаяся стихия лишь обостряла чувства, уже неподвластные ей.
Сейчас в Силию вселилась цыганка Марианна, и незнакомец догадался об этом. Он ненавидел себя за то, что так безудержно тянется к ней.
Он опрокинул девушку на мокрую траву, развел ее бедра и тотчас понял, что она манит его к себе.
Их разделяла лишь намокшая ночная рубашка — хрупкая, легко, устранимая преграда.
Девушка ждала и хотела его. Ее простертые к нему руки приказывали, требовали, терзали.
Силия больше не страшилась незнакомца: она знала его, знала всегда. Девушка жадно искала его плоть, пальцы рвали влажную сорочку, скользили по телу, блестящему от дождя.
— Да… да, — шептала она в его губы, отдаваясь восхитительному желанию, и не сомневалась, что он с полуслова понимает ее.
Да — его яростным поцелуям. Да — ненасытным рукам, завладевшим всем ее телом, ласкающим, осторожным, нежным.
Она так долго ждала его любви!
И вот он прильнул к ее жаждущему телу и отдался во власть ее страсти. Струи дождя заливали их разгоряченные тела; вспышки молнии выхватывали из тьмы изящный овал ее лица и его густые черные волосы.
Силия обхватила руками его шею и изогнулась под ним. Ее поцелуи были страстными, соблазнительными и… опасными.
Блуждающие ладони накрыли упругую юную грудь, и Силия, прерывисто вздохнув, устремилась навстречу его могучему порыву.
Девушка не понимала, чего хотела, но он понимал все. Как буря взметнулось желание, грозящее смести, уничтожить его. С каждым новым прикосновением оно набирало силу, становилось все яростнее. Стоит ему уступить, и оно испепелит их обоих.
И в этот миг она потянулась к его восставшей плоти. Рука осторожно раздвинула одежду, пальцы, нерешительно коснувшись плоти, внезапно сомкнулись.
Он едва выдержал.
Как опасно — соблазнительно, но опасно! Он мог бы взять ее прямо сейчас. Что-то предостерегало его, но руки все скользили по ее трепещущему влажному телу, а горячие, страстные поцелуи заставляли забыть обо всем.
Как удалось укротить соблазнительницу?
Как удалось отпрянуть от пропасти?
Быть может, мужчине помогли силы природы?
Сверкнула молния, расколов дерево напротив.
Природа, судьба или рок сказали свое слово, и это привело его в чувство.
Теперь он не решился бы соблазнить девушку-цыганку.
Нет, он никогда не позволит себе этого.
Чертыхаясь, он подхватил ее на руки.
— Пусти! — Силия тщетно пыталась оттолкнуть его, но он только крепче прижал ее к себе.
— Довольно игр!
— Во что же мы играли?
— Похоже, в русскую рулетку, и я едва не спустил курок.
Его раздражение почему-то успокоило Силию. Она затихла у него на руках, внезапно пожелав стать невидимкой.
Дождь лил стеной, охлаждая ее разгоряченное тело, смывая с него печать греха.
Он разозлился на нее? Силия ненавидела себя — ведь она, уступив женской слабости, сходила с ума от прикосновений мужчины и едва не позволила взять себя под дождем, в грязи.
— Оставь меня у дверей людской, — потребовала Силия.
— О нет, я доставлю ваше высочество прямо к дверям спальни. Благородный человек не может поступить иначе.
— Благородный человек совершил бы нечто большее, — язвительно заметила она, испытывая горькое разочарование.
- Предыдущая
- 36/58
- Следующая
