Золотой ключ. Том 3 - Эллиот Кейт - Страница 44

• Предыдущая
• 44/83
• Следующая

Золоченые двери, ведущие в тронный зал, были распахнуты. Здесь властвовал танец, столь же темпераментный и яростный, как нарастающий гнев толпы. Остановившись у входа, Сарио оглядел огромный зал, убранный серебряными и черными лентами, повсюду виднелись стилизованные черепа, символизирующие поминовение мертвых. С куполообразного потолка свисали черные фигурки, изукрашенные серебряными нитями. Сарио смутно припомнил, как, будучи ребенком, он преклонял колени на жестком каменном полу, все пели молитвы об усопших и жгли амулеты в знак расставания с прежними бедами. А теперь эти моренное поют и танцуют!

Танец закончился. Когда придворные начали расходиться по местам, Сарио вывел Аласаис в центр зала. Она удивленно смотрела на яркий свет и роскошные наряды гостей.

– Не забывай, кто ты такая, – прошептал Сарио ей на ухо. Великий герцог Ренайо взошел на помост. Следом за ним – хрупкая, очень молодая женщина со светлыми волосами, одетая в белое платье с красным поясом. Ее лицо несколько портила излишняя бледность. Неподалеку устроился наследник – сильный, красивый молодой человек. Арриго? Нет, внук Арриго. Он совсем не похож на Арриго. Подле наследника Сарио увидел красивую девушку – несомненно, это его любовница из рода Грихальва. Сарио направился к помосту.

– Сними плащ.

Аласаис сбросила с плеч накидку как раз в тот момент, когда их заметил Великий герцог. Черный плащ соскользнул на пол – все замолчали и повернулись к вновь прибывшим.

– Ваша светлость. – Сарио поклонился. – Я Сарио Грихальва, итипераррио, прибыл из Гхийаса. Слухи оказались правдивыми. Король Иво и королева Айрин мертвы.

Послышались вздохи, и гости одновременно, но негромко заговорили.

Через мгновение шум стих – Ренайо поднял руку, чтобы успокоить придворных.

– Однако не все погибло, мне удалось кое-кого спасти и привезти сюда, под вашу защиту, – продолжал Сарио.

– Кузен, я прошу у вас убежища! – Аласаис упала на колени и схватила руками край вечернего костюма Ренайо.

Сарио не учил ее этому жесту, но, как и всякий шедевр, Аласаис обладала качествами, о которых ее создатель догадывался далеко не всегда.

Великий герцог автоматически взял ее за руку, на которой красовалось фамильное кольцо Гхийаса, и помог подняться. Ренайо заметил кольцо и узнал принцессу.

Все стояли, онемев от удивления. Пока Великий герцог приходил в себя, а дон Эдоард, шагнув вперед, взял изящную ручку Аласаис в свою, Сарио быстро просчитал возможные варианты дальнейшего развития событий.

Нужно заняться новыми заклинаниями. Написать несколько портретов. У него нет ни времени, ни сил, чтобы убеждать их словами. Он должен применить свой Дар с максимальной пользой.

Иначе зачем Матра ниспослала ему этот Дар?

Элейна рано покинула бал и нашла убежище в тишине пустой Галиерры. Возле белых с золотом входных дверей горели яркие лампы. Элейна сняла одну из них и отправилась в крыло, где висели портреты, изображавшие до'Веррада. На подставках по всей длине бесконечного зала стояли тускло горевшие светильники, которых хватало лишь на то, чтобы показать, где находятся стены и окна. А сами картины напоминали образы, неожиданно всплывающие в памяти.

Какое диковинное ощущение. Вот она стоит здесь совершенно одна, в полнейшем безмолвии. Элейна бывала тут только с группой учеников из Палассо Грихальва, которых приводили посмотреть на работы старых мастеров и кое-какие скопировать. Галиерра всегда купалась в солнечном свете, ее наполнял взволнованный шепот посетителей, завороженных великими шедеврами, и учителей, рассказывающих приглушенными голосами об этом “Договоре”, “Бракосочетании”, “Рождении” или о той “Смерти” – развешанных по стенам картинах, вместивших гордую историю рода до'Веррада. А он все эти годы был связан с семейством Грихальва, помогавшим до'Веррада пройти по дорою, которая привела их к власти. С помощью запретной магии.

Откуда-то издалека, из коридоров, доносилась музыка. Элейна устремилась вперед, в темные, погрузившиеся в черные тени залы. Вокруг нее плясал круг света, словно живое существо, она шла, время от времени поднимая лампу, чтобы взглянуть то на одну, то на другую картину.

Вот знаменитый “Договор в Диеттро-Марейа” Риобаро Грихальвы, который так умно предсказал будущее бракосочетание Бенетто I и наследницы Розиры делла Марей, в результате чего Бенетто первым из рода до'Веррада присвоил себе титул Великого герцога.

А здесь – “Летнее бракосочетание” Тасиони Грихальвы, на котором изображена дочь до'Веррада, Элейна не помнила ее имени; впрочем, Тасиони явно больше занимал потрясающий, роскошный сад, чем невеста с мрачным лицом и ее перепуганный насмерть жених.

Неподражаемая “Луна Миррафлорес” Северина Грихальвы. Здесь он увековечил свою жену, бабушку Элейны, Лейлу – юная девушка стоит, сложив ладони, из которых сыплются алые лепестки роз.

Призраки ее предков, представители рода Грихальва, казалось, стоят у нее за спиной и шепчут:

"Обрати внимание на краски, которыми Бенидитто писал свои картины, он смешивал их так искусно, что возникает ощущение, будто они сделаны вчера.

А с каким поразительным мастерством Адальберто расположил шаль на самом краешке кресла, словно девушка машинально сбросила се и подбежала к окну – посмотреть, не ее ли возлюбленный поет серенаду этим утром… Тебе хочется протянуть руку и поймать шаль, прежде чем она соскользнет на пол!

Рассмотри все хорошенько, цветы, которые с такой изумительной точностью изобразил Дионисо, ведь цветы – это один из языков, на котором мы, Грихальва, говорим в наших картинах; видишь, их расположение закрепляет именно этот “Договор”, усиливает его действие”.

И еще: условия “Договора” неразрывно связывают стороны, потому что Дионисо, живший во времена бабушки Лейлы, смешал с красками свою кровь. Кто из иллюстраторов обладал настоящим Даром? Какая из картин излучает волшебство мастерства, а в какой содержатся истинные колдовские чары?

Имели ли невесты наследников рода до'Веррада право выбора? Или, может быть, бракосочетания – даже запечатленное Андрее “Бракосочетание Ренайо II и Хоанны из Фризмарка” – стали результатом волшебства, вошли в жизнь и обрели дыхание благодаря крови художников из рода Грихальва? Картины, созданные на протяжении бесконечных прошедших лет и развешанные по стенам полутемной Галиерры, почему-то начали казаться Элейне пугающими и мрачными. Так процветала Тайра-Вирте. Так мальчики из семейства Грихальва становились мужчинами и умирали, не дожив до старости.

Впрочем, немало детей умирают, не успев стать взрослыми. Сколько молодых женщин и мужчин женятся только ради того, чтобы доставить удовольствие своим родным? Любовь – привилегия бедняков. С точки зрения знати, это вещь малопрактичная. Слишком многое зависит от того или иного союза – почести, богатство, положение в обществе. Иногда их заключают заранее, за много лет, даже не предполагая, что из этого получится.

Разве мог Великий герцог Ренайо предположить, что мятежный дух проберется в его процветающую, мирную страну? На балу только и говорили, что о либертистах, о чуме неповиновения, о том, что, пожалуй, следует переселиться на время в загородные имения, по крайней мере до тех пор, пока порядок не будет восстановлен.

Где Рохарио? Неужели отец и в самом деле от него отказался? Об этом тоже тихонько перешептывались по углам. У Рохарио оставались в Палассо друзья. Идея пригласить ее на бал принадлежала вовсе не Эдоарду. Рохарио послал письмо Беатрис, а та связалась с Кабралом – вместе им удалось вызволить Элейну из заточения. Интересно, как Гиаберто сумел найти ее в гостинице “Сноп пшеницы и серп”? Даже Кабрал не догадывался. Может быть, ее предал Асема? Кому еще было известно, кто она такая? Кому еще это было небезразлично?

Элейна медленно шла вперед, пытаясь разобраться в том, что происходит вокруг нее, и оказалась в самом конце Галиерры, где висела “Первая Любовница”. Элейна подняла лампу и долго смотрела на портрет Сааведры Грихальва. В огромной дубовой раме, гениальное произведение – шедевр, созданный первым Сарио Грихальва? Впрочем, в картине восхищало нечто большее, чем просто мастерство исполнения, она дышала жизнью.

• Предыдущая
• 44/83
• Следующая