Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 46
- Предыдущая
- 46/152
- Следующая
Она мягко погружалась в него, все дальше и дальше. Она улыбнулась и прижалась щекой к подушке. Теперь она была во власти сна – сна о смерти, который она видела, когда еще была маленькой девочкой.
2
В тени огромных старых яблонь было холодно. Рина сидела на траве, рассаживая кукол вокруг деревянной доски, изображавшей стол.
– Послушай, Сюзи, – обратилась она к маленькой темноволосой кукле, – надо есть спокойно, а не хватать пищу. – Черные немигающие глаза куклы уставились на нее. – Ох, Сюзи, ты опять испачкала все платье, и мне надо снова переодевать тебя.
Рина быстро раздела куклу и принялась стирать ее платье в воображаемой ванне, а потом гладить.
– Больше не пачкайся, – сердито побранила она куклу. – А тебе понравился завтрак, Мэри? – обратилась она к другой кукле, – чтобы вырасти большой и здоровой, надо съедать все до конца.
Иногда Рина бросала взгляд на большой дом. Она была рада, что ее оставили одну – ведь это случалось нечасто, обычно кто-то из слуг звал ее в дом. Потом мама ругала ее и говорила, что ей надо играть не во дворе, а рядом с кухней, в дальнем конце дома.
Но она не любила бывать в кухне – там всегда было жарко и не было травы, одна только грязь. Кроме того, кухня находилась рядом с конюшнями, и оттуда доносился запах лошадей. Рина не понимала, почему мама так волнуется. Вот мистер и миссис Марлоу ничего ей не говорили, когда заставали играющей во дворе. Один раз мистер Марлоу даже взял ее на руки и стал подбрасывать в воздух и своими усами защекотал ее почти до истерики.
Когда же она вернулась с улицы, мама отругала ее и велела отправляться в комнату и не выходить оттуда весь день. Это было самое страшное наказание, так как Рина любила бывать на кухне, когда мама готовила обед. Там вкусно пахло, и все говорили, что у Марлоу еще никогда не было такой замечательной кухарки.
Она услышала шаги и подняла голову. Рональд Марлоу опустился на землю рядом с ней. Она закончила кормить Сюзи и как бы между прочим поинтересовалась:
– Не хочешь ли пообедать?
Он презрительно посмотрел на нее с высоты своих восьми лет.
– Я не вижу тут никакой еды.
– Вот именно не видишь, – ответила Рина и вложила ему в руки тарелку куклы. – Поешь, это очень вкусно.
Он сделал вид, что ест, но через минуту поднялся и сказал:
– Я и вправду хочу есть, пойду поем по-настоящему.
– Там ничего нет, – сказала Рина.
– Почему?
– Моя мама все еще болеет, и готовить некому.
– Что-нибудь найду, – с уверенностью сказал Рональд.
Рина посмотрела ему вслед и вернулась к своим куклам. Уже смеркалось, когда Молли вышла из дома и позвала ее. Глаза девушки были красные от слез.
– Пойдем, крошка, – сказала она, беря Рину на руки. – Мама хочет увидеть тебя.
В комнате находились кучер Питер, служанка с первого этажа Мэри и судомойка Энни. Они стояли вокруг кровати, на которой лежала мать Рины. Еще в комнате находился человек в черном сюртуке, держащий в руках распятие.
Рина тихо стояла возле кровати и смотрела на маму. Мама была такой красивой – лицо белое-белое и спокойное, белокурые волосы зачесаны назад. Рина подвинулась поближе.
Губы матери шевелились, но Рина не могла услышать, что она говорит. Мужчина в черном взял ее за плечи.
– Поцелуй маму, дитя мое.
Она послушно поцеловала маму в щеку, которая показалась ей слишком холодной. Мама улыбнулась, закрыла глаза, потом внезапно открыла и посмотрела перед собой невидящим взглядом. Мужчина в черном быстро отодвинул Рину, наклонился над мамой и закрыл ей глаза.
Молли протянула руки, и священник подтолкнул Рину к ней. Рина обернулась и посмотрела на маму. Теперь она спала. Такой красивой она бывала всегда по утрам, когда Рина, проснувшись, наблюдала за ней со своей половины кровати.
Рина оглядела комнату и присутствующих. Девушки плакали, даже у кучера Питера в глазах стояли слезы.
– Почему ты плачешь? – спросила Рина у Молли. – Разве мамочка умерла?
Слезы ручьем хлынули из глаз девушки, она еще крепче прижала к себе ребенка.
– Бедное дитя, – прошептала она, – мы плачем, потому что любили ее.
Молли взяла Рину за руку и вывела из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Рина посмотрела на нее и спросила:
– А мама завтра вовремя приготовит завтрак?
Молли опустилась на колени, крепко обняла Рину и заплакала:
– О, мое бедное маленькое дитя, моя бедная маленькая сиротка.
Рина посмотрела на рыдающую Молли и тоже заплакала, хотя точно не знала, почему плачет.
Питер пришел на кухню, когда слуги ужинали. Рина посмотрела на него и улыбнулась.
– Мистер Питер, посмотрите, у меня три порции мороженого, – радостно воскликнула она.
– Бедное дитя, – сказала Молли, и в ее глазах снова показались слезы. – Ешь мороженое.
Рина задумчиво посмотрела на нее и поднесла ложку ко рту. Она не понимала, почему девушки каждый раз плачут, разговаривая с ней. Ванильное мороженое было холодным и сладким, Рина снова зачерпнула ложку.
– Я только что разговаривал с хозяином, – проговорил Питер. – Он сказал, что было бы хорошо положить ее в моей комнате над конюшней, а отец Нолан сказал, что мы можем похоронить ее на кладбище святого Тома.
– Но как мы можем это сделать? – вскричала Молли. – Ведь мы даже не знаем, была ли она католичкой. За все три года, которые она провела здесь, она ни разу не ходила к обедне.
– Ну и что с того? – сердито спросил Питер. – Разве она не исповедалась перед смертью отцу Нолану? Разве она не получила от него последнее прощение и не приняла святое причастие? Отец Нолан остался доволен.
Мэри, самая старшая из девушек, кивнула головой в знак согласия.
– Я думаю, что отец Нолан прав, – сказала она. – Может быть, она почему-либо робела ходить к обедне, но важно то, что в конце жизни она все же пришла к церкви.
– Тогда решено, – Питер энергично кивнул головой и направился к двери, потом остановился и оглянулся.
– Молли, возьми ребенка сегодня спать с собой. Я схожу в салун за парнями, они помогут мне перенести ее. Отец Нолан сказал, что пришлет мистера Коллинза обрядить ее, а церковь оплатит все расходы.
– Какой хороший у нас священник, – сказала Мэри.
– Благослови его Господь, – перекрестилась Энни.
– А можно мне еще мороженого? – спросила Рина.
Раздался стук в дверь, и Молли поспешила открыть ее.
– О, это вы, мадам, – тихо воскликнула она.
– Я зашла взглянуть, как девочка, – сказала Джеральдина Марлоу.
Девушка отошла от двери.
– Хотите войти, мадам?
Миссис Марлоу взглянула на кровать. Рина спала в окружении кукол Сюзи и Мэри, ее лицо обрамляли тонкие белокурые локоны.
– Ну как она?
– Все хорошо, мадам, бедное дитя настолько утомилось, что уснуло мгновенно. К счастью, она слишком мала и ничего не понимает.
Джеральдина Марлоу снова посмотрела на ребенка. Она задумалась о том, что было бы с ее мальчиком, если бы она умерла. Хотя, наверное, все было бы иначе, потому что у него, по крайней мере, был бы отец.
Она вспомнила тот день, когда наняла в услужение мать Рины. Несмотря на то, что она не работала несколько лет, у нее были отличные рекомендации.
– У меня есть ребенок, мадам, – сказала она на своем книжно правильном английском, – малышка двух лет.
– А где ваш муж, миссис Остерлааг?
– Он в плавании, и ни разу не видел девочку. – На секунду она опустила глаза. – Мы поздно завели ребенка, мадам. У финнов не принято жениться в молодом возрасте. Пока это было возможно, я жила на сбережения, а теперь мне снова приходится идти работать.
Миссис Марлоу засомневалась. Двухлетний ребенок мог стать помехой.
– С Риной не будет проблем, мадам, она хороший, тихий ребенок. Спать она может в моей комнате, и я буду платить из своего жалования за ее питание.
Миссис Марлоу всегда хотела иметь дочь, но после рождения сына доктора сказали, что у нее больше не будет детей. Было бы неплохо, если бы ему нашлось с кем играть, – он рос замкнутым.
- Предыдущая
- 46/152
- Следующая