Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 112
- Предыдущая
- 112/152
- Следующая
– Творческой жилкой?
– Это выражение я позаимствовал у Дэвида Вулфа. Он использует его при оценке режиссеров. Те, у кого она есть, создают великие фильмы, а у кого нет – делают просто фильмы. Короче говоря, они предпочли меня, потому что оценивали меня по собственным критериям.
– Понятно, – задумчиво сказал Шеффилд. – Больше я такой ошибки не совершу.
– Уверен, что не совершишь.
У меня начало закрадываться подозрение. Уж больно легко он отступал. А ведь он был боец, а бойцы так просто не сдаются. И вообще, он действовал как-то непоследовательно, не так, как обычно. Шеффилд был финансистом и вел финансовые дела с бизнесменами. А в этом случае обратился непосредственно к киношникам. По логике вещей, он должен был бы связаться непосредственно со мной, и мы бы решили все вопросы к обоюдному согласию.
Здесь напрашивался только один ответ. То, что произошло во время моей поездки в Англию, имело некоторый смысл. Когда мы с нашим английским коммерческим директором пришли из проекционной, где мы просматривали кинопробу с Дженни Дентон, в его кабинет, зазвонил телефон. Он поговорил несколько минут, положил трубку и посмотрел на меня.
– Это звонил торговый агент кинотеатров Энгла. Они в панике, им нужны фильмы. Их студии были полностью разрушены во время первого налета, а с американскими компаниями, в отличие от других, они никогда не имели дела.
– И что они собираются делать? – спросил я, все еще размышляя о кинопробе. Впервые со времени смерти Рины я почувствовал тот прилив сил, который всегда предшествовал началу съемок. Поэтому я почти не вслушивался в то, что он говорил.
– Не знаю, – ответил директор, – у них четыреста кинотеатров, и если в течение шести месяцев они не найдут фильмы для проката, то половину кинотеатров придется закрыть.
– Очень жаль, – сказал я, хотя это меня совершенно не заботило. Энгл, как и Корд, приехал в Англию из Центральной Европы и занялся кинобизнесом. Но в то время, как Корд сосредоточил все усилия на производстве фильмов, Энгл занялся кинотеатрами и прокатом. В производство фильмов он ввязался только в силу недостатка кинопродукции. Я даже слышал, что его капиталовложения в Америке превышали двадцать миллионов долларов.
До настоящего момента я даже и не вспоминал об этом разговоре, но теперь все становилось на свои места. Это действительно был бы великолепный трюк, если бы Энглу удалось стащить компанию прямо у меня из-под носа.
Я посмотрел на Шеффилда.
– Что теперь Энгл собирается делать с акциями? – небрежно поинтересовался я.
– Не знаю. – Он посмотрел на меня. – Теперь мне понятно, почему у нас ничего не вышло. Ты с самого начала знал обо всем.
Я промолчал. За спиной Шеффилда Макаллистер сделал удивленное лицо, но я притворился, что не заметил этого.
– А я уже начал было верить в ту чепуху, которую ты плел мне о людях искусства, – сказал Шеффилд.
Я улыбнулся.
– Теперь, когда ваша затея провалилась, Энглу останется только прикрыть кинотеатры. Ему негде брать фильмы.
Шеффилд молчал, настороженно поглядывая на меня.
– Ну хорошо, Джонас, – сказал он, – что ты задумал?
– А что если мистеру Энглу купить нашу английскую компанию? Это откроет ему доступ к нашей кинопродукции, и ему не придется закрывать кинотеатры.
– Сколько это будет ему стоить? – спросил Шеффилд.
– Сколько у него акций?
– Около шестисот тысяч.
Вот это и будет стоимость сделки.
– Но это же пять миллионов долларов! Чистый доход «Бритиш Норман» составляет только около трехсот тысяч в год. Ему понадобится почти двадцать лет, чтобы вернуть свои деньги.
– Это с твоей точки зрения. А закрытие двухсот кинотеатров означает ежегодную потерю миллиона фунтов стерлингов.
Шеффилд посмотрел на меня, потом поднялся.
– Можно я позвоню от тебя в Лондон? – спросил он. – Несмотря на разницу во времени, я еще, пожалуй, застану мистера Энгла в офисе.
– Пожалуйста, – согласился я. Когда он подошел к телефону, я посмотрел на часы. Было девять, и я понял, что он заставит Энгла, потому что никто, даже Джордж Энгл, не покидает кабинет раньше двух. Тем более в старой доброй Англии, где офисы открыты до шести и где клерки работают на высоких стульях за старомодными столами. Возможно, что Энгл как раз сидит у телефона в ожидании звонка Шеффилда.
К полудню все было закончено. Мистер Энгл с адвокатами должны были на следующей неделе прибыть в Нью-Йорк для подписания соглашения. Но здесь был один неприятный момент – я должен был оставаться в Нью-Йорке. Я потянулся к телефону.
– Кому ты собираешься звонить? – спросил Макаллистер.
– Дэвиду Вулфу. Он ответственное лицо и должен присутствовать при подписании бумаг.
– Оставь телефон в покое, – сказал Макаллистер. – Дэвид в Нью-Йорке, я прихватил его с собой.
Я подошел к окну и посмотрел вниз. Полуденный Нью-Йорк. Я буквально ощутил напряженное движение на Парк Авеню и почувствовал усталость.
Я повернулся к Макаллистеру.
– Пусть придет сюда. Через два месяца начинаются съемки, я хочу знать, что для этого сделано.
– Дэвид прихватил с собой Боннера, чтобы обсудить с тобой производственные детали.
Я посмотрел на Макаллистера. Они все продумали. Я опустился в кресло и в этот момент раздался дверной звонок. Робер открыл дверь и впустил Форрестера и Морриса.
– Я думал, что ты сегодня утром улетел в Калифорнию, – холодно сказал я Моррису. – Когда, черт возьми, мы наконец запустим новую производственную линию?
– Не знаю, сможем ли мы, Джонас, – быстро возразил он.
– Что, черт побери, ты имеешь в виду? – заорал я. – Ты же сказал, что мы сможем. Ты ведь присутствовал при подписании контракта.
– Успокойся, Джонас, – тихо сказал Форрестер. – У нас возникли проблемы.
– Что еще за проблемы?
– Только что мы получили заказ от армии на пять КЭ-200. Они хотят, чтобы первая поставка была в июне, и мы попали в трудную ситуацию. Мы не сможем выпускать В-17 на этой же производственной линии. Тебе надо решить, какой заказ выполнять в первую очередь.
Я посмотрел на Форрестера.
– Вот и решай, ты же президент компании.
– Но владельцем этой чертовой компании являешься ты, – крикнул он. – Какой контракт ты предпочитаешь?
– Оба. Мы не занимаемся разбазариванием денег.
– Тогда надо прямо сейчас запускать канадский завод, чтобы у нас изготавливать детали, а собирать В-17 в Канаде.
– Так запускайте, – сказал я.
– Хорошо, но для этого нужен Эймос Уинтроп.
– Я же говорил тебе – нет!
– Не будет Уинтропа, не будет и канадского завода. Я не собираюсь посылать людей на смерть в самолетах собранных дилетантами, только потому, что у тебя ослиное упрямство и ты не слушаешь разумных доводов.
– Потише, герой-пилот, – ухмыльнулся я. – Какая тебе разница, кто собирает самолеты? Ты ведь на них не летаешь.
Форрестер прошел через комнату и остановился перед моим креслом, сжав кулаки.
– Пока ты шлялся по Лондону, силясь перетрахать всех шлюх, я побывал на аэродромах и видел, как эти бедняги вкалывают, чтобы немецкие бомбы не свалились на твою задницу. Именно тогда я решил для себя, что если нам посчастливится заключить этот контракт, то я лично прослежу, чтобы наши самолеты были такими, на которых я и сам бы не побоялся летать.
– Слышал, слышал, – саркастически заметил я.
– Когда же ты сообразил, что тебя устроит, если твое имя будет красоваться на самолетах второго сорта? Когда получил достаточно много денег?
Я посмотрел на него. Он был прав. Однажды отец, правда несколько по-другому, выразил ту же мысль. Мы шли по фабрике, и к отцу подошел управляющий Джейк Платт и пожаловался на плохое качество партии пороха. Он предложил смешать ее с другими партиями, дабы недостаток качества был скрыт. Отец в ярости повернулся к нему.
– А кто скроет недостаток качества моей репутации? – закричал он. – Мое имя написано на каждой коробке с порохом. Сожги его!
- Предыдущая
- 112/152
- Следующая
