Тезей - Проталин Валентин - Страница 33
- Предыдущая
- 33/49
- Следующая
- Можешь поухаживать за мной, несносный противник, - проговорила богиня.
- Это счастье, всецарица, - даже растерялся отнюдь не пугливый герой. Но кто я такой, чтобы приблизиться к великой богине?
- Интересно, - рассмеялась Гера, - на земле ты частенько всячески меня огорчал, а тут не можешь порадовать чем-нибудь... приятным.
- Чем приятным? - спросил бесхитростный Геракл.
- Собой, конечно, - направляла его Гера.
- О великая мать, - не без волнения произнес Геракл, - я никогда не испытывал к тебе ничего плохого. Я готов прославлять тебя.
- Я тебе не мать, - остановила героя Гера. - Я не давала тебе моего молока, я пролила его... Не прославляй меня, а ухаживай за мной.
Всецарица легким движением руки освободилась от своего царственного трона, отправив его, надо полагать, в божественные кладовые, и оказалась на обыкновенном сидении рядом с Гераклом.
- А он?..- покосился Геракл в сторону Зевса.
- Он меня ревновать к тебе не станет, - откликнулась Гера. - Если бы взревновал...
Она загадочно улыбнулась. И сразу грозная морщинка на мгновение появилась над ее прекрасной переносицей.
- Тогда бы Геракл стал не только самым гонимым человеком на земле, но и самым счастливым.
Это уже проворковала богиня любви Афродита, тоже подкатившая к ним на своем троне.
- Разве я недостаточно несчастлив, - вздохнул Геракл.
- На земле..., - уточнила Гера.
Богиня любви ничего не ответила и прокатила мимо Геракла прямо к Тезею, где тут же, следуя примеру Геры, избавилась от своего трона.
- Что тебе про меня говорила твоя Герофила? - спросила она афинского царя.
- Она пошутила, - нашелся Тезей.
- А если вправду?
- Тогда я был бы счастливейшим...
- А вот и нет.
- Почему? - Тезей очень прямо посмотрел в глаза Афродиты.
- А вот так, - рассмеялась она.
- Ты говоришь с ним не как богиня, - заметила Гера.
- Я говорю с человеком, с мужчиной. И следом за тобой говорю с мужчиной как женщина, - повела прекрасным плечиком богиня любви. - Впрочем, все они...
- Как и все боги, - откликнулась Гера.
В этот момент у светящейся стены появились подарки богов Пелею: копье из ясеня поднес жениху кентавр Хирон; фиалу, украшенную фигурой Эрота, Афродита; роскошную хламиду - Гера; свирель - Афина. Возник и светящийся прямоугольник со скачущими конями Белием и Ксанфом. Так демонстрировался подарок жениху Посейдона. И смертных так восхитили божественные животные, и, особенно, способ, каким им их показали, что многие повскакивали со своих мест, устремляясь к волшебному прямоугольнику.
Когда же вернулись к столам, поняли, что почти все бессмертные женщины перебрались к ним, земным героям. Свадьба в чертогах богов - потому все желания исполнимы. И свадьба располовинилась: мужская часть, где оставались только боги (к чему трогаться с места, если нет среди гостей земных женщин), и часть, где греческие герои на время свадьбы обзавелись небесными подругами.
Стараясь все-таки поддержать ритуал бракосочетания, Аполлон пропел гимн, прославляющий жениха и невесту. Или, точнее, невесту и жениха, поскольку прелестям и достоинствам Фетиды досталось больше похвал. Закончив гимн, Аполлон направился к новобрачным, чтобы еще и лично приветствовать их. Да так на смешанной половине застолья и остался. Тем более, что до него уже достаточно прочно обосновались здесь Гермес с Дионисом.
- Славят нас, женщин, на свадьбах, - язвительно заметила Эрато, глядя в сторону Аполлона, - а после...
- Хозяева всему, - поддакнула Эос.
- Создатели, - саркастически добавила Эвринома.
- Пусть меня опять лишат воскурений, как Эос, - отчеканила Эрато, - не создатели наши боги-мужчины, а ворь .
И Эвринома, и Эос, и Эрато посмотрели на Геру. Всецарица молчала, как бы разрешая продолжать этот разговор. Афродита ответила им улыбкой.
- Нам не понятно..., - вырвалось у Геракла.
- Пониманию не поддается, - донесся с другого края пещеры голос Гермеса.
Сидевшие рядом Гера, Афродита, Геракл, Тезей, Аталанта прислушались к разговору.
- Что непонятно, - Эос почему-то уставилась на Аталанту, - все, что есть, о чем можно подумать, создано женским началом... - Эос слегка затруднилась в словах, но продолжала, - Эвринома, богиня всего сущего, восстала обнаженной из Хаоса, отделила небо от тверди и создала свой первый танец. Известно даже, куда она двигалась, танцуя. Двигалась она на юг, и от ее быстрых движений, за ее спиной возник северный ветер. Она поймала его, превратила, раскрутив, в великого змея Офиона и зачала с ним весь этот мир... Ясно ?..
- Представимо, - впервые в этой беседе подала голос Аталанта.
- Офион же стал болтать, что именно он сотворил все, - добавила Эрато.
- Уж это-то - яснее ясного, - согласилась земная охотница.
Геракл издал недоуменное мычание.
- Подумай, - обратилась к нему Аталанта, - ведь публичные жертвоприношения первой мы приносим Гестии.
- Умница, - похвалила ее Гера.
- Болтайте, болтайте, - раздался в их уголке насмешливый голос Зевса.
Однако его как бы и не услышали.
- И неважно, как называть эту богиню, - вставила Эвринома.
- Ее называют еще Тефирой - матерью всего сущего, - сказала Эрато.
- Великой ночью, - тихо произнесла Эос.
- Сияющая мать пустоты, - с улыбкой пропела Афродита.
И буквально физически ощутимое согласие установилось между богинями, признавшими, что дело не в именах, что имена - условность, не главное.
- А мы? - спросил Тезей.
- Ваши души возникли из блуждающих стихий, отлетевших от первотворения, - пояснила Гера.
- И образовалось множество осколков , - невесело пошутил афинский царь.
- Не расстраивайся, вы не осколки, - утешила его Афродита.
- И мужчины, и женщины? - Это интересовало Геракла.
- И мужчины, и женщины, - сказала Эрато. - Только мужчины превратили сотворенное и первородное в свое хозяйство.
- И все испортили, - рассмеялась богиня любви, но тут же и осеклась.
В пещере Хирона возникло некое напряжение, и не разговор богинь со смертными был тому причиной. Крупное, розово светящееся яблоко, возникло в руках Пелея. И через несколько мгновений раздался голос богини раздора Эриды:
- Подарите прекраснейшей.
- Гадина! - вырвалось у Геры, забывшей, что сама она подвигла Эриду на некую выходку, когда будет эта свадьба..
Если бы Пелей сообразил отдать яблоко Фетиде, все бы, может быть, и уладилось. Вполне естественно вручить такой подарок невесте, которую только что так прославляли. Однако Пелей в нерешительности выпустил яблоко из рук, и оно, взлетев, повисло прямо под брачным факелом. Гера, Афродита и Афина, ринулись к яблоку и закружились вокруг опасного дара, пытаясь до него дотянуться...
- Вот она, наша слабость, - произнесла Амфитрида, оказавшаяся рядом с Тезеем. - Это нас и губит.
- Остановитесь или я его съем! - прогремел голос всецаря Зевса.
Богини остановились, но не смотреть на яблоко не могли.
- Тоже мне солнце нашли, - проворчал глава богов. - Эй, Гермес, принеси-ка его мне.
Теперь богини расположились каждая на своем троне, как в начале торжества.
Гермес вспорхнул со своего сидения, завис ненадолго в воздухе, но вот на сандалиях его стрекозами забились крылышки, подтолкнувшие этого бессмертного к светящемуся яблоку; он медленно подлетел к яблоку, не касаясь прекрасной розовой плоти его, поместил дар Эриды между ладонями и двинулся к Зевсу.
- Еще обожжешься, - лукаво выкрикнул он, подлетая ко всецарю.
Зевс взял яблоко обеими руками, покачал его, словно взвешивая.
- Прекраснейшей, - передразнил он интонацию Эриды. - Наваждение на смертных... Да и на бессмертных тоже. Нашли удовольствие...
- Кто бы говорил, - передалось всецарю со стороны его жены Геры.
- Все перепутали, - распаляясь, загремел Зевс. - Говорите "Прекраснейшей", а за эту мирную сущность готовы передраться...
- Предыдущая
- 33/49
- Следующая
