Выбери любимый жанр

Белая стена - Редол Антонио Алвес - Страница 33


Изменить размер шрифта:

33

Зе Мигел спешит вернуться к гостям. Жара иссушающая. Он старается держаться обочины, ускоряет шаг и на повороте обнаруживает, что не ошибся, вот повезло, перед ним действительно фургон Аугусто, оптового торговца прохладительными напитками. Кучер развозит товар по тавернам – придорожным и деревенским; и пиво, наверное, есть. Зе Мигел машет кучеру, кричит, чтобы подъехал быстрее. Ему так не терпится, что он идет навстречу фургону.

– Пиво везешь? – спрашивает Зе Мигел.

– Везу. Ящиков семь-восемь.

– Забираю все. Твой хозяин пускай получит деньги в гараже.

– Прошу прощения, хозяин Зе, но не могу, никак не могу, сеньор. Пиво для постоянных покупателей, сейчас его мало, не всем заказчикам хватает.

Отказ старого кучера разозлил Зе Мигела, он глядит на лошаденку, чубарую, тощую, костлявую. Вырывает у кучера хлыст, перехватывает поводья и объявляет свое решение:

– Покупаю у тебя пиво и все, что есть в фургоне.

– Никак нельзя, хозяин Зе, наберитесь терпения. Товар должен быть доставлен по назначению.

– Но я покупаю. Не можешь же ты отказаться продать мне то, что везешь. Если не продашь, здесь у меня в гостях сеньор лейтенант и председатель муниципальной палаты, скажу им, что ты спекулянт, и ты влипнешь в историю.

– Вы поймите, хозяин Зе, – ноет старик.

– Ничего не хочу понимать. Если боишься, что Аугусто тебя выгонит, я это улажу, все улажу, – даже предоставлю тебе работу в гараже, если понадобится.

Сам не слышит, что говорит, уже не знает удержу. Достает бумажник, вынимает две ассигнации по конто каждая, сует старику. Впихнуть бы их ему в глотку!

– Скажи хозяину, я все покупаю: напитки, фургон и лошадь. Завтра рассчитаемся.

– Никак нельзя, хозяин Зе, вы меня губите, ваша милость.

Губите старого человека.

Кучер пытается его разжалобить, но, видя, что сетованиями Зе Мигела не проймешь, дает волю гневу, размахивает руками, кричит; а Зе Мигел, посвистывая, ведет себе лошаденку за поводья. И думает при этом, что везенье всегда на его стороне, он всегда добивается того, чего хочет.

Но тут же вспоминает про голубой фургон с желтыми полосками, в котором вторично встретился со смертью. Видит лошадь, что мчится во весь опор, в глазах ужас, грива разметалась по ветру, дед стоит, натянув поводья, расставил ноги, пытаясь удержать равновесие, деревья проносятся мимо смертельным галопом, их с дедом обволокла туча пыли, поднявшаяся из-под подков и словно вызванная их звоном. Антонио Шестипалый бормотал: «Не бойся, внучек, не бойся»; он схватил деда за руку, хотел закричать, но сдержался; а потом поворот, ошалевшая лошадь выносит фургон на кривую поворота, толчок – и Зе Мигела выбросило в тучу пыли, словно лоскут, словно жалкий лоскут, ужас в глазах деда, дед попытался перехватить Зе Мигела на лету, отвлекся, да, одного мгновения было достаточно – того, когда дед захотел увидеть, что случилось с мальцом; и сразу же грохот столкновения, ржание лошади, а Зе Мигел бежит вперед по дороге с криками и плачем.

Зе Мигел кричит старику, который все не отстает:

– Не действуй мне на нервы!

– Это же. грабеж, хозяин Зе! – бормочет кучер, пытаясь удержать фургон за оглоблю.

– Еще одно твое слово, еще один шаг…

Зе Мигел перехватывает хлыст за рукоять, и ремень свистит над самой головой кучера.

– Я тебе всю физиономию исхлещу, сукин сын! Вскакивает на облучок, яростно хлещет лошаденку, чтобы пустилась галопом – то ли ему хочется напугать ее, то ли поторжественнее въехать во двор, где его уже ожидают друзья. Доктор Карвальо до О комментирует:

– Сущий бедуин: всегда добивается того, чего хочет.

– Иногда он внушает страх, – говорит кто-то.

Отдуваясь после подъема, клячонка потверже упирается задними копытами, старается выполнять все, чего требует понукающий ее жесткий голос; напрягается вся, от запененной морды до подколенок, но ослабевшие мышцы отказывают ей; она тяжело дышит на ходу, опускает беспокойную морду, на передних коленях язвы от падений. Лошаденка переступает трудно, поводя исхлестанным крупом.

Въехав во двор, Зе Мигел бьет клячу рукояткой хлыста; измученная) тварь шире вскидывает копыта, идет быстрее, хотя вся покрылась мылом и чихает.

– Прямо тебе мерин! – острит Мануэл Педро во всю глотку.

– Была бы кляча твоя, я купил бы ее для боя быков, – не отстает от брата Жозе Луис, о коем всем известно, что он опрометью бежал с арены, когда из загона на него вышел бычище с лировидными рогами. – Честное слово, Зе!

– Так она моя и есть. Удивляйтесь, сколько хотите, но кляча моя. Я купил все: фургон, одра и напитки.

Зе Мигел, держа шляпу в руках, поворачивается к лейтенанту:

– Вот вам пиво, мой лейтенант. В этом доме вы хозяин.

– Превосходно! Превосходно! – аплодирует адвокат, любитель фадо.

– Продаю одра и фургон тому, кто дает больше. Открываю аукцион: пятьсот мильрейсов. Вырученные деньги пойдут в пользу бедных и будут переданы в муниципальную палату.

– Спасибо, Зе Мигел! – вступает доктор Карвальо до О. – Вы человек достойный.

Зе Мигел приказывает управляющему выгрузить ящики; полит расставить их вокруг стола, чтобы его друзьям не пришлось утруждаться. Затем объясняет сотрапезникам, как будет проходить аукцион: он начнет с пятисот мильрейсов, а затем цена пойдет на понижение, как на рыбном привозе; кто захочет купить, должен только сказать «беру».

– Начните с конто, Зе Мигел, – советует доктор Каскильо до Вале. – Лошадь и фургон безусловно стоят конто.

– Еще как стоят, – подтверждает ветеринар, уже захмелевший и развеселившийся. – Если бы в Португалии была в ходу испанская коррида, за клячу дали бы сотенную. А так она сгодится на роль статуи, олицетворяющей флегму. Статуя за конто – дешевизна, почти даром.

Гости острят, похохатывают, благодушествуя во святой безмятежности.

Зе Мигел начинает торги, и, Когда доходит до суммы в шестьсот двадцать эскудо, слышится «беру». Все озираются. К аукционисту подходит Мануэл Педро с одноконтовой ассигнацией в руке и формулирует предложение:

– Даю конто за лошадь с фургоном.

– Тогда, значит, полтора, – поправляет хозяин дома. – Я с аукциона пустил только лошадь; фургон пойдет по цене, которую я назначу.

– Вы в своем праве.

– Право тут ни при чем, сеньор доктор. В делах между мной и Зе адвокат не требуется, порешим все сами. Добром или на кулаках, но порешим сами.

Мануэлу Педро требование приятеля не по вкусу: вино разгорячило ему кровь, жестокость просит выхода. Его сдерживает только присутствие властей. Понимает, что находится у них в руках, боится осложнений, но выжидает удобного случая, чтобы потешиться над ветеринаром и отыграться на нем. Зе Мигел отводит Мануэла Педро в сторону, уговаривает мягко, напоминая о том, что здесь адвокат из Сантарена, человек влиятельный в мире большой политики. Младший сын Племенного Производителя берет себя в руки на некоторое время, хотя и с досадой, и принимается за пиво.

Душно. Ветер пышет зноем, не смягчающимся даже в тени деревьев.

Зе Мигел глядит на фургон, и внезапно ему становится грустно. Он вспоминает сына. Сын мог бы быть здесь, с ним, если бы не два выстрела, что послышались в ту послеобеденную пору у них в доме, когда после их разговора Руй Мигел остался один в гостиной.

Зе Мигел думает о смерти. К нему смерть всегда приближается на колесах; она уже много раз назначала ему встречу: в игрушечной деревянной тележке, когда он был мальчишкой, потом в голубом фургоне деда; бессчетное множество раз на рыбных трактах, а главная встреча была в ту ночь, когда его стал догонять Антонио Испанец, после того как Зе Мигел уложил его левую руку своей и автофургон вдовы первым выехал из Пенише. В ту ночь он изведал страх. Никому не признался в этом, но почувствовал, как страх проник ему в самое нутро.

Теперь все это снова появилось у него перед глазами, как когда-то в зеркале заднего вида появился автофургон Испанца и надвинулся сзади на его машину: может, Испанец задумал столкнуть его в пропасть на одном из крутых поворотов Монтежунто; Зе Мигел крутанул руль, резко бросил машину в сторону, завизжали, скользя по асфальту, шины, завизжали тормоза, послышался крик, и машина Испанца врезалась в ствол дерева – и у Зе Мигела было такое чувство, словно земля вдруг разверзлась, словно сама смерть сунулась между ним и Испанцем, бросив обоим вызов на повороте дороги.

33
Перейти на страницу:
Мир литературы