Первый бросок - Бушков Александр Александрович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/71
- Следующая
А потому рвотный спазм, вдруг сотрясший его тело, выглядел, пожалуй что, вполне натуральным. Мазур согнулся пополам, перхая, густо сплевывая на пол кислую слюну, его прямо-таки выворачивало.
Загрохотал опрокинутый стул: кто-то из похитителей кинулся к нему, встревоженно распорядившись насчет воды и нашатыря. Застучали подошвы – кто-то выбежал. Мазур добросовестно хрипел, чуть ли не утыкаясь лицом в пол.
Под нос ему сунули остро пахнущую ватку. Он с закрытыми глазами лег, шумно вздыхая. Янкесы терпеливо ждали, когда ему немного полегчает.
– Что с вами? – с неподдельным беспокойством спросил Джерри.
Шумно выдохнув, не вставая, Мазур сердито отозвался:
– Что-что… Наизнанку выворачивает. Определенно от вашей химии, вы эту гадость хоть на мышах испытывали сначала?
– Не беспокойтесь, – масляным голосом заверил Тэйт. – Все подобные снадобья проходят тщательнейшую проверку, препарат полностью безвреден…
– А у меня кишки узлом завязались! – сварливо рявкнул Мазур.
– Индивидуальная реакция организма… Это пройдет. Итак, Сирил? Если вы просто тянете время, не стоит…
– Да какое там! – огрызнулся Мазур. – И в самом деле выворачивает!
– Все зависит только от вас. Будете вести себя правильно – не будет нужды прибегать к химии.
– Я согласен! – рявкнул Мазур. – Согласен, ясно? Ну, что же вы не бросаетесь мне на шею со слезами умиления?
– По-моему, вы и не ждете от меня столь нежного проявления чувств, – хмыкнул Тэйт. – Поверьте, я рад за вас, Сирил…
Мазур подошел к нему под цепким взглядом Чака, наклонился, положил руку на плечо и задушевно сказал:
– Вы себе вот что зарубите на носу, старина… Черта с два я брякну хоть словечко перед вашими телекамерами, пока передо мной не положат американского паспорта и приличной суммы… я и в самом деле не настолько глуп, чтобы с маху оценивать себя в миллион, но определенную сумму потребую вперед. Страховка, знаете ли. Наслушался дома, как вы людей используете, а потом, как тряпку, выбрасываете…
– Да с чего вы взяли?
– Ладно, ладно, – сказал Мазур, ухмыляясь. – Вы главное запомните – никаких телекамер, пока вот в этом кармане не будет паспорта, а в этом – чека. Насчет суммы после поторгуемся. Ну что вы на меня вытаращились? «Интернационала» петь не буду, но и вашим долбаным Штатам осанну петь не буду, я вам не истерик-диссидент… Я, как вы сами выражаетесь, заграницы попробовал… Что таращитесь? Миллиона не прошу, но и за булочку не продамся…
Меланхолик Джерри впервые улыбнулся – точнее, дружелюбно оскалился:
– Вы мне начинаете нравиться, Сирил…
– Не скажу, что это чувство – обоюдное, – огрызнулся Мазур. – Вы своей цели достигли, а я пока что слышу одни обещания… имейте в виду, я не шучу. Уж если усадили меня силком за рулетку, поневоле хочется рвануть банк… – Он держался возбужденно, не говорил, а тараторил как человек, находящийся в некой эйфории.
И видел по лицам, что самую малость вошел к ним в доверие – конечно, волки битые, пока он не окажется всецело в их власти, душою не размякнут, но и перестали уже сторожить цепкими взглядами каждое его движение, ма-алость расслабились…
– Ладно, – сказал Мазур, делая вид, что постепенно успокаивается. – Договорились, кажется?
– Договорились, – кивнул Тэйт, определенно игравший здесь первую скрипку. – Джерри, старина, есть ли вообще смысл торчать тут далее? Идите, позвоните на аэродром, чтобы прошло гладко… И немедленно выезжаем.
– А завтрак? – нормальным тоном спросил Мазур.
– Потерпите часок до Мадагаскара, идет? – твердым голосом сказал Тэйт. – Там обещаю обед в отличном ресторане, все по вашему выбору. Сирил, вас наверняка уже начали искать, для вашего же блага лучше побыстрее отсюда убраться. Четверть часа до аэродрома, с полчаса отнимет перелет до Мадагаскара… Потерпите.
– Ладно, – буркнул Мазур, закуривая очередную сигарету.
Джерри ненадолго вышел, минут через пять вернулся, кивнул:
– Все в порядке, парни, снимаемся… Только без глупостей, Сирил, учтите…
– Договорились, кажется, – отрезал Мазур, пряча сигареты в карман. – Вы, главное, не обманите… И без химии, идет? Кишки у меня от нее сводит.
Сразу стало ясно, что никто не собирается доверять ему безоговорочно, – появился второй детинушка, этакий двойник Чака, и оба на лестнице взяли Мазура в «коробочку», один спереди, другой сзади, стараясь, чтобы это выглядело невинной случайностью. Оба вытащили майки из брюк, чтобы прикрыть заткнутые за пояс револьверы, но понимающему человеку ясно, что оружие они вмиг выхватят и из этого положения, вряд ли на такое дело пошлют новичков… Учтем.
На тихой улочке уже дожидался закрытый «лендровер». Пара-тройка местных жителей, и шагавших по своим неведомым делам, и болтавших у двери рыбной лавчонки, глазели на компанию равнодушно, не усматривая ничего для себя интересного. Тэйт и Джерри устроились впереди, Тэйт за рулем, а Мазур очутился на заднем сиденье, зажатый меж двумя верзилами.
Машина рванула с места. На смену старым кирпичным домам появились другие, поновее, крытые оцинкованным железом, а далее потянулись крытые пальмовыми листьями хижины. Асфальт давно уже кончился, да и хижины попадались все реже – похоже, они выехали за городскую черту. Дорога поднималась вверх, потом пошла вниз, «лендровер» лихо проскочил по старому деревянному мостику над узкой спокойной речушкой.
Места начинались дикие – дорога сузилась до двойной колеи, а густые зеленые джунгли стиснули ее с обеих сторон, казалось, без единого просвета. Мазур лихорадочно просчитывал варианты. Нужно решаться, другой возможности уже не будет…
– Тэйт, – сказал он громко. – Вы что, хотите сказать, что не будет никакого таможенного досмотра на аэродроме?
– Господи, вы не в СССР, – беззаботно отмахнулся Тэйт, не оборачиваясь. – Здесь некоторые проблемы решаются предельно просто. Знаете, где лучше всего работать? В таких вот крохотных, только что получивших независимость республиках. Они чем-то напоминают глупую деревенскую девчонку – пока-то наберется ума и деловой рассудительности…
Он говорил непринужденно и весело, как с равным, как с сообщником. Ни малейшего напряжения в машине не ощущалось.
Мазур закурил, выпустил дым и столь же непринужденно спросил:
– Тэйт, знаете, что мне больше всего нравится в вашей Америке? Вам будет, быть может, и смешно, но я имею в виду…
И в следующий миг, не меняя выражения лица, плавным и молниеносным движением вогнал зажженную сигарету в глаз сидевшему справа Чаку, прежде чем тот успел издать жуткий вопль, ударил верзилу слева – ребром левой, «клювом орла» правой! – и, уже под надрывный вой Чака, обрушился на сидящих впереди – раз, два, три, четыре, классический бой на ограниченном пространстве, со скупыми, но страшными ударами…
Машина рыскнула, сорвалась с дороги, дернулась вправо-влево, вверх-вниз – и Мазур «щучкой» прыгнул в открытое окно мимо мотавшегося, как кукла, зажимавшего глаз Чака, еще в полете услышал смачный удар машины о дерево, упал на полусогнутые руки, грамотно кувыркнулся, вскочил на ноги. Успел оглянуться через плечо – «лендровер» вылетел в джунгли, виднелась лишь его накренившаяся корма – и, не теряя времени, вломился в зеленое переплетение ветвей, сучьев и лиан.
Он бежал отнюдь не заполошно – размеренно, расчетливо и экономно выдыхая воздух, защищая лицо поднятыми согнутыми руками: ху-хэ, ху-хэ, ху-хэ… Повторял едва слышным шепотом снова и снова:
Слова тут не имели никакого значения – лишь бы ложились на незатейливый ритм, хоть детская считалочка, хоть стих Шекспира, хоть, как сейчас, старинная моряцкая песня-шанти. Бесконечным повторением короткого стишка бегущий вгонял себя в некое подобие транса, совмещая строчки со вдохом и выдохом, с размеренными движениями рук и ног.
- Предыдущая
- 17/71
- Следующая
