Туз в трудном положении - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 47
- Предыдущая
- 47/100
- Следующая
– Прекрасно. – Джек вынул из пачки очередную сигарету. – И о чем мне с ними говорить?
– Об этой истории насчет «Кто-угодно-лишь-бы-не-Хартманн». Если средства информации будут и дальше про это зудеть, то это станет самореализующимся прогнозом.
– Ладно. – Джек ухмыльнулся и закурил. – Конни Чанг здесь? А если она замужем, то здесь ли ее муж?
– Сейчас не время…
Тахион начал было снова махать шляпой, но вдруг резко замолчал. У него заалели щеки. При виде этого Джек вдруг почувствовал холодную, безнадежную уверенность.
– Это Флер, да? Это твоим ключом она мне помахала!
– Она не махала… – Тахион снова проглотил свой протест. Тахион выпрямился во весь свой величественный рост, хотя, даже считая каблуки, он все равно оставался примерно на двадцать сантиметров ниже Джека и гневно сверкнул лиловыми глазами. – Я не желаю, чтобы мне задавали вопросы по поводу моей личной жизни. Она тебя не касается.
– Точно, не касается. Я ей отказал несколько дней назад.
Тахион злобно оскалился:
– Как ты смеешь! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?
Джек неспешно затянулся.
– Я разговариваю с человеком, которого водят за хер, что довольно забавно, если вспомнить, когда он в последний раз у тебя вставал.
Тахион побагровел от ярости. Холодея, Джек подумал, не зашел ли слишком далеко: ведь этого человека с младых ногтей приучали убивать при малейшем намеке на оскорбление, ведь когда-то он поклялся убить Джека и сейчас может решить, что слишком долго игнорировал эту свою клятву.
Однако вместо этого Тахион просто раздраженно прошел мимо него, направляясь к выходу. Джек пошел следом: благодаря своим длинным ногам он вполне успевал за быстро шагающим такисианцем.
– Ладно, Тах, это было нечестно, – сказал он. – Но дело в том, что Флер действительно на днях попыталась меня завлечь.
– Я тебе не верю! – ответил Тахион сквозь зубы, быстро стуча каблуками по полу.
– Она пытается поставить участников кампании в неловкое положение. Вспомни, во что нам обошлась эта история с Сарой Моргенштерн. За двухсторонним зеркалом может оказаться полдюжины операторов, которые будут наблюдать, как вы трахаетесь.
– У… меня… в номере?
Тахион старался отвечать размеренно, но у него получился почти крик.
– Все равно это подстава. Ну, послушай же! – Он схватил Тахиона за локоть. – Это гребаная…
– Отстань от меня!
Тахион вырвал руку.
– Она псих! Она не мать. Понимаешь? Она не Блайз!
Тахион остановился и резко обернулся к Джеку. Лицо такисианца было мертвенно-бледным.
– Больше никогда, – процедил он, – не смей произносить это имя. Ты не заслужил этого права.
Джек воззрился на него: досада стремительно сменилась кипящей яростью.
– Это для твоего же блага, – сообщил он.
Зажав сигарету зубами, он поднял Тахиона и сунул его себе под мышку. Джек зашагал к отелю «Омни». Инопланетянин лягался и вырывался.
– Плоть и кровь! Отпусти меня!
– Сейчас найду холодный душ и поставлю тебя под него, – заявил Джек. – Считай это платой за то, что бросил в меня в Париже ту бомбу. А если хочешь потрахаться, то у меня есть знакомая, которая с радостью…
Джек остановился. Он поставил Тахиона на землю. Он поднялся по лестнице к комментаторским кабинкам. Он бросил сигарету на бетонный пол, затоптал ее и вошел.
А потом он моргнул, втянул в себя воздух и постарался не упасть. Только что Тахион измочалил ему ум, словно газету, попавшую в порыв сильного ветра.
Репортеры ждали, устроившись за столами. Вид у них был скучающий. Некоторые пристально смотрели на Джека. Откуда-то к нему пришла решимость, о наличии которой он даже не подозревал: Джек улыбнулся, махнул им рукой и шагнул вперед, чтобы сказать необходимое.
16.00
– Выпить хочешь?
– Нет.
Она сложила руки на груди, словно стараясь ее спрятать.
Он взвесил бутылку в руке. Иногда спиртное действует как сдерживающий фактор. Он поспешно вернул бутылку на место. Взял себя за локти. Уставился в пол. Их разделяли несколько шагов. С тем же успехом это могли быть световые годы. Никогда еще он не чувствовал себя таком неуклюжим.
Шорох шелка заставил его поднять голову. Юбка Флер упала к ее ногам. Хмуро уставившись на дальнюю стену, она быстро расстегнула блузку, а потом – лифчик. Тяжелая грудь освободилась. Груди у нее оказались пышнее, чем у ее матери. Тахион не мог решить, нравится ли ему это. От волнения у него пересохло во рту. Он смотрел, как, играя ямочками на ягодицах, она забирается на кровать.
– Подожди, – выдавил он.
– Давай это сделаем.
В качестве приглашения это звучало не очень убедительно. Он сунул руки в карманы и быстро прошелся по комнате, отметив, что эрекция снова к нему вернулась.
– Мне страшно.
Упершись локтями в колени и свесив кисти рук между ног перед темным треугольником волос, Флер сухо отметила:
– Это была моя реплика.
– Помоги мне немного?
– Как?
– Раздень меня. Будь со мной ласкова.
Она встала с кровати и взялась за шелковый шейный платок, завязанный у него на шее. Расстегнула ему рубашку и спустила с плеч. Тах, стоящий с закрытыми глазами, ощущал, как ее волосы касаются его кожи. Аромат ванили и пряностей окружил его. «Шалимар». Духи Блайз. Это ярко напомнило ему прошлое. То жаркое лето сорок восьмого, хруст нижней юбки, когда он обнял Блайз, запах и вкус духов «Шалимар» на его губах, исследующих ее шею.
Флер скользнула вниз по его телу, словно молящаяся у какого-то древнего алтаря. Прижавшись губами к его животу, она расстегнула ему бриджи и потянула их вниз. Его плоть пульсировала в такт его сердцу. Он лихорадочно скинул обувь и избавился от мешающих ему штанов. При этом он потерял равновесие и шлепнулся на пол. Флер рассмеялась, гортанно и негромко. Целуясь, прижимаясь друг к другу, задыхаясь, перемежая лихорадочный поток нежных слов тихими стонами, они двигались к кровати. На головке его члена появилась капелька спермы. Боясь не выдержать, Тахион раздвинул ей ноги, бормоча такисианские ругательства, словно языческую молитву. Ее влагалище сомкнулось вокруг него.
Прикосновение разума. Рулетка. Яд, смерть, ужас, безумие.
Он начал увядать. Сталь утекала из его члена. Но тут другие руки запутались в его длинных волосах. Нежный гортанный голос призывал его продолжать.
Тихий перестук бусин на занавеске, раздуваемой жарким ветерком. Хриплая пластинка с арией из «Травиаты» разбрасывает по комнате звуки, словно лучики света. Блайз в его объятиях.
Он вошел в нее на всю глубину и издал пронзительный крик торжества.
Блайз, Блайз, Блайз!
18.00
Приближался вечер. Сара это точно знала. Сидя под изрезанным листом пальмы в кадке в фойе «Мариотта», она чувствовала, как ночь по-звериному подползает к центру Атланты.
Когда ночь наступит, толпы поредеют. Одно за другим исчезнут ходящие с места на место и разговаривающие деревья, составляющие тот лес, в котором она спряталась. И в конце концов укрытия не останется вообще. Это простая истина: если безопасность – это толпы людей, то их уход приведет к смерти.
Ночь была средой обитания горбатой марионетки Хартманна. Она это знала. Как знала и то, что рано или поздно ночь родится.
Ей надо найти невидимку, который бы ее защитил. Иначе эта тварь, повисшая на темной шкуре ночи, ее прикончит.
Тахион ее подвел. И Рикки тоже – хотя его неудача была из разряда благородных и подарила ей сутки дыхания. Ей необходимо найти человека, у которого хватит силы ее защитить и который примет ту единственную монету, которой она в состоянии заплатить. Пока плацента дня еще не разорвалась.
И она знала такого человека.
Оркестр исполнял «Звезды упали на Алабаму». Джеку хотелось надеяться, что это не какой-то политический сигнал. После одиннадцати безрезультатных голосований усталые и отчаявшиеся делегаты были готовы счесть символичным все, что угодно. Джек надеялся, что мелодия просто успокоит толпу после уже седьмой драки в зале за этот день. Последний раз схватились делегат Джексона, решивший переметнуться к Хартманну, и руководитель его делегации, который пытался убедить его передумать. Сейчас в зале выдвинули предложение закончить и разойтись: это полностью удовлетворяло утомившихся делегатов. Джек прошел через толпу к Родригесу.
- Предыдущая
- 47/100
- Следующая
