Будь моей ведьмой - Звездная Елена - Страница 50

• Предыдущая
• 50/72
• Следующая

Кто-то смущенно покраснел.

– Кстати, – темный вновь вернул себе самообладание, – как вам удалось приручить драконов? Между прочим, это злопамятные и мстительные животные, у нас лишь аристократы способны быть наездниками.

Мне как-то не хотелось отвечать, впрочем, и не пришлось.

– А нету у вас больше драконов, – невинно заметила Ядвига. – И питомников нету… И численность наездников мы у вас проредили… мм-м… совершенно случайно так. И да, теперь у вас есть враги, злыя и мстительныя, а главное, умные, гады чешуйчатые и неуязвимые.

Как-то уж совсем издевательски умудрялась моя книга искажать слова великого и могучего, но факт в том, что значительно сильнее исказилось лицо урага Херарда. Темный посерел, выдал какой-то хрип и прорычал, причем обращаясь ко мне:

– Ты пробудила искру сознания в драконах?!

Мне как-то не по себе стало от его рыка. Но в следующее мгновение я поняла, что это мелочи, потому что где-то там, за уютным треском огня раздался натуральный рык:

– Рррита!

И голос был стужевский.

– В избе лютует, – пофигистически-меланхолично изрекла книга. – Видать, узнал про нашу похитительную деятельность. Ох и осерчает…

– Маргош-ш-ша, ты где?!

Я поежилась и подумала, что мне и здесь хорошо.

Мислава же вскочила и прошипела яростно:

– Кощей! В моей избе!

– Вот и иди к нему! – разом рявкнули мы с Ядвигой.

Переглянулись, книжка грустно носом шмыгнула и прошептала:

– Лично я не пойду, он на меня злой и он меня порвет.

– Я тоже не пойду, – заявила решительно. – Я на него злая и я его… ему… я с ним не разговариваю.

Кто-то хмыкнул, с трудом сдерживая смех. Естественно, не мы с книгой и даже не Мислава.

И главное, на него никто не посмотрел даже, все прислушивались к происходящему в избе, даже печка гореть тише стала. А там что-то явно набирало обороты, потому как через мгновение прозвучало:

– Стужева, вылезай из печи по-хорошему!

Я дышать перестала, фолиант цыкнул и расстроенно так:

– Генри сдал. Говорила я Волку разобрать этот суповой набор на составляющие, так нет же, пожалел…

– Генри пожалел? – шепотом переспросила я.

– Да не, свой желудок. – Ядвига сокрушенно вздохнула, потом вздохнула тяжело и выдала: – Чего стоим, кого ждем? Иди уже, а то разберет ведь печь-то, с него станется.

Я подумала, кивнула и сделала шаг… куда-то, потому как идти тут некуда, дверей не наблюдается. Но печка сработала сама. Пылающий огнем миг – и я стою посреди избы. По углам жмется нечисть сказочная, в двух шагах от меня злющий Кощей-младший в парадном одеянии и даже с жезлом. И вот это разгневанное нечто медленно осматривает меня с ног до головы, как будто не он сам наряд выбирал и мрачно изрекает:

– То есть ты там, с ним наедине, в этом!

Сказочная нечисть, подумав, начала торопливо ретироваться с места предстоящего семейного скандала, Лиса Патрикеевна попутно рубашку и сарафан на стол положила. Я же подождала, пока двери за всеми, и даже за белочками, закроются и воинственно спросила:

– Чего пришел?

Стужев и на вопрос, и на мой воинственный вид отреагировал привычно, привык уже, и задал свой не менее воинственный вопрос:

– За каким лешим ты урага спионерила?

– Что значит «спионерила»? – возмутилась я.

– Хорошо, – прошипел Саша, – поменяем формулировку, раз ты уже вышла из пионерского возраста. Скомсомолила урага зачем?

– Скомсомолила?! – Нет, никогда не привыкну к его издевательствам над языком русским.

– Сматриархатила! – взревел Князь.

Из печи донеслось обиженное:

– А вот не надо над революциями стебаться, между прочим, мы-то его просто украли, а некоторые спатриархатить намеревались.

Нет, Саша не психанул после этого. Внук великого Кощея тряхнул ладонью, развеивая скипетр, после чего сложил руки на груди и очень недобро глядя на меня с высоты своего роста, выдал:

– Значит, ты там, с этим наедине, а книженция вам советами помогает!

И взгляд такой… Ну типа возвращается муж из командировки…

– Между прочим, с нами еще Мислава, – возмутилась я.

– Ага, советчиц, значит, двое… а ты с этим наедине! Да еще и с советами! И в таком вот виде!

Молча и с некоторым недоумением смотрю на Стужева, он на меня, я на Стужева, он на меня, я на…

– Короче, отдай мне урага, и я пошел дальше решать свои проблемы, – выдохнул Саша.

– Да? – Принимаю гневную позу, тоже сложив руки на груди. – А кто меня отправил в неопределенный пеший поход?

– В смысле? – Стужев удивленно бровь вскинул.

– Кто меня послал лесом? – разозлилась я.

– Маргош, я тебя домой отправил от греха подальше. – Он даже не оправдывался, он себя считал совершенно правым. – А ты взяла и спионерила моего главного информатора!

Из печки донеслось возмущенное:

– Ураг наш! – Пауза и кокетливое: – Он весь такой несчастный и отрицательный, а наша женская душа страсть как любит кого-нить поперевоспитывать.

– В смысле?! – взревел Стужев.

– В смысле Рите его жалко, следовательно, ураг наш, – резюмировала Ядвига.

Ей хорошо, она в печке, она не стоит, съеживаясь под наливающимся кровью взглядом ревнивого злодеюки кощеистого, и на ней нет развратного платьица и…

– Пирожок хочешь? – пролепетала я.

– Нет! – Рык, от которого вообще страшно стало.

– Молочка? – У печки я научилась, что ли.

– Нет!!!

– Медовушки? – Дожила, родного мужика спаиваю.

– Урага отдай, – потребовал Саша.

– Не отдадим, самим надобен, – вякнула Ядвига.

Блин, а помолчать не судьба?! Я возмущенно глянула на печку и откровенно побоялась посмотреть на Стужева.

– Маргошша?! – прошипела моя няшка фольклорная.

Шмыгнув носом, вжав голову в плечи, зажмурив глаза и вообще приготовившись к самому худшему, я честно призналась:

– Не отдам.

И тишина. Тихо так, только огонь в печи потрескивает да звери за окном не дышать стараются, потому как если дышать – окошечко запотевает и им не видать ничего.

– Так, – прозвучал уставший голос Стужева, – давай-ка ты сейчас переоденешься, потому как при тебе вот такой у меня начинаются проблемы с мыслительным процессом, а потом ты мне внятно объяснишь, на кой тебе ураг, между прочим, приложивший лапу к убийству Яги Миславы.

Ну вот после этого я осторожно глаза открыла, глянула на Князя, метнулась к столу, взяла одежду и ушла за печку переодеваться. И вот я одеваюсь там, а Саша задумчиво так спрашивает:

– Ритусь, ты не в курсе, почему я границу темных прошел без проблем, а Милу не пропустило, а?

– В курсе, – ответила я, натягивая рубашку. – И что, ведьма уже не на задании?

– Ведьма в истерике, – последовал тихий ответ.

Мы, Яги, народ жутко жалостливый – ведьму тоже жалко стало. Застегивая сарафан, я вышла из-за печи, подошла к Стужеву и не сдержала улыбки, когда он взял и сам все застегнул. С такой заботой и нежностью.

– Саш, – обвила его шею руками, – зачем она тебе вообще понадобилась?

Его ладони скользнули на мою талию, прижимая сильнее к телу сказочного злодея, и, склонившись к самым губам, Князь прошептал:

– Темные практически неуязвимы, но у ведьм есть парочка заговоров, способных обездвижить их на время.

Смотрю в сине-серые глаза моего Кощея и чувствую, как плывет мир вокруг, теряя реальность, краски, важность. И хочется быть и быть в кольце его рук, и чувствовать тепло его дыхания, и видеть, как на его губах играет счастливая улыбка.

– Ритусь, – он с искренним наслаждением произнес мое имя, но дальше устало и достаточно жестко, – мне нужен Херард. Пойми, проблематично наслаждаться семейной жизнью, постоянно ожидая удара в спину.

В этом Саша был прав, а потому я шепотом спросила:

– А что конкретно нужно?

На Князевом лице отразилось поочередно – недоумение, удивление, осознание и откровенная гордость за меня, после чего он тоже шепотом ответил:

– Оригинал Летописи Истины.

Вспомнив картинку, выданную котелком волшебным, я приподнялась на носочках и прошептала в подставленное ухо:

• Предыдущая
• 50/72
• Следующая