Танцующие тени - Поттер Патриция - Страница 23

• Предыдущая
• 23/80
• Следующая

— Мы совсем не знаем друг друга. Не думаю, что ты…

— Конечно. Разумеется, — поспешно согласилась она, испугавшись, что не сможет удержать в узде переполняющие ее эмоции. Смятение, гнев, сожаление.

— Я ни о чем тебя не прошу. Просто хотелось тебя увидеть. И познакомить с братом.

— Из чистой сентиментальности?

— Не только. Мне недолго осталось. Самое большее — несколько месяцев. Я человек богатый и хочу, чтобы часть моего состояния отошла тебе.

— Мне это не нужно!

— И все же часть всего, чем я владею, — твоя. По праву рождения. Не беспокойся, эти деньги заработаны честно, — быстро добавил он.

— Но тот капитал, с которого вы начали…

— Так вот что тебя смущает! Не хочешь владеть состоянием, начало которого положено нечестным путем?

— Да. И еще больше смущает меня то, что ваши люди угрожали моей матери.

Пол выпрямился в кресле.

— Этого я им не приказывал.

— Пообещайте, что не тронете мою мать.

— Мне незачем ей вредить, — проговорил он.

«Это не ответ, — подумала Саманта. — Это уход от ответа».

— Мне нужно ваше слово, — настаивала она. У нее вдруг задрожали руки, и она изо всех сил стиснула их на коленях.

— А если я дам слово, ты мне поверишь?

— Не знаю, — глядя ему в глаза, ответила Саманта.

Пол усмехнулся:

— Наконец-то у нас в семье появился человек, который говорит то, что думает! Что ж… Клянусь, я не причиню вреда твоей матери, если она не станет причинять вред мне.

Если она не станет причинять вред мне… Эти слова ее словно громом поразили. Что за бессмыслица?! Какой вред может — тридцать лет спустя — причинить ее мать всемогущему главе мафиозного клана? Или все-таки может? Что, если поэтому Пол и вызвал ее в Бостон? Хочет выяснить, что ей известно, а потом…

Внутри у нее похолодело. В голове зазвучали слова Ника: «Старик любит играть людьми…»

Но, может быть, у нее снова разыгралась паранойя? В конце концов, ее отец ни разу не привлекался к суду. Возможно, он говорит правду: его бизнес вполне легален, а все, что пишут о нем в газетах, — сплетни и пустые подозрения.

Больше всего на свете Саманта хотела этому поверить. Но… как-то не верилось.

— Я любил твою мать, — слабым голосом продолжал старик. — Она… — Его лицо исказила судорога, он снова схватился за подлокотник. — Иди. Позови Регги…

Саманта поколебалась; страх гнал ее прочь, сострадание удерживало на месте.

— Ужин, — проговорил Пол сквозь стиснутые зубы. — Сегодня в шесть. Хочу познакомить тебя с семьей.

Саманта молчала, раздираемая противоречивыми эмоциями, и самой сильной из них был гнев. Гнев на мать, которая всю жизнь ей лгала. И на этого человека, слова которого означали, что рассказ матери — очередная ложь.

— Ты останешься?

Трудно сказать, чего было больше в его голосе — приказа или мольбы. Он скорчился в кресле, и Саманта, подавленная жалостью, уже хотела броситься к нему, но вспомнила предупреждения матери и Ника. «Он — прирожденный манипулятор…» Может быть, и своей болезнью он пользуется, чтобы перетянуть ее на свою сторону? Что ж, ее отец и вправду неординарный человек; во время разговора ей постоянно приходилось делать над собой усилие, чтобы сопротивляться его очарованию — однако настоящего тепла, искренней любви и заботы она в нем не почувствовала. Только силу, только жажду власти.

Не отвечая, Саманта поднялась и на подгибающихся ногах вышла из комнаты.

Саманта буквально ворвалась в гостиную, где ждал ее Ник. Глаза ее пылали, и он невольно залюбовался ею. Если отец надеялся, что получит робкую и покорную дочку, которой легко командовать, — что ж, он сильно ошибался!

Теперь Ник почти не сомневался, что Саманта и вправду его сестра. Ее отвага и уверенность в себе не давали в этом усомниться.

Впрочем, она ведь выросла в любящей семье, среди друзей, которые ей доверяли…

Ник ощутил укол зависти. Ему-то с самого детства приходилось завоевывать доверие. И никогда ничего не доставалось легко.

— Ну что, уходим? — поинтересовался он, решив дать ей шанс убраться отсюда.

— Я обещала остаться на ужин.

Вошла Анна, кивнула Нику и с любопытством уставилась на Саманту. Ник усмехнулся про себя. Очевидно, появление новой родственницы и ее застанет врасплох.

— Моя сестра, — представил он Саманту, с удовольствием наблюдая, как округляются глазки и распахивается хорошенький ротик кузины. — Саманта, это Анна, я тебе о ней рассказывал.

От него не ускользнуло удивление Саманты: впервые он назвал ее «сестрой», да еще и на «ты».

— Быть не может! — прошептала Анна.

— Вот и я так же думал. Но старик уверяет, что так оно и есть, и я не вижу, зачем бы ему врать. Саманта, она же Николь, — моя сестра-близнец.

Вся кровь отхлынула от лица Анны.

— Не может быть! Она же умерла много лет назад!

— Как видишь, вместо нее умер кто-то другой.

— И что ей нужно? — резко поинтересовалась Анна, как будто Саманты и не было в комнате.

Ник сухо усмехнулся:

— Как ни странно, на удивление мало.

Он с интересом наблюдал, как Анна пожирает взглядом новообретенную родственницу. Несомненно, она оценивала Саманту по двойной шкале: как соперницу в борьбе за наследство — и за внимание мужчин. Знойная брюнетка, Анна была не только хороша собой, но и на редкость умна. И амбициозна. С отличием окончила Гарвард и теперь занимала должность вице-президента в одной из легальных компаний отца, а кроме того, возглавляла благотворительный фонд его имени.

Анна и Джордж, сводный брат Ника, вечно боролись друг с другом за внимание отца. Родной отец Анны погиб в перестрелке, когда ей было одиннадцать лет. Пол Мерритта взял ее к себе в дом и вырастил, как родную дочь…

Однако теперь Ник знал, что все это время где-то за тридевять земель у отца росла настоящая дочь.

Черт, как больно! Осознание происшедшего приходило постепенно, внезапными приступами боли вгрызаясь в сердце. Мальчишкой он страшно тосковал по матери, которую никогда не видел. Много раз ходил на ее могилу — точнее, с горечью поправил он себя, на могилу, в которой похоронен неизвестно кто. И теперь узнать, что мать бросила его младенцем, а отец всю жизнь ему лгал… Такое трудно принять. А простить еще труднее.

Но Саманта — другое дело. Она такая же невинная жертва, как и он сам.

Его сестра.

Как удержать ее от опрометчивых поступков? Чем глубже она копает, тем большей опасности подвергает себя. Она понятия не имеет, что за грязь кипит за блестящим фасадом жизни семьи Мерритта.

Весь вчерашний день Ник ходил как в тумане, желая и не желая поверить в эту историю, словно вынырнувшую прямиком из дешевого сериала. Однако что-то — то ли звонок отца, то ли непоколебимая уверенность самой Саманты — заставило его признать: она говорит чистую правду. И теперь его снедал гнев, равного которому Ник никогда не испытывал. Саманта любит и уважает свою мать — очевидно, ее детство было счастливым. Он же, вспоминая о детстве, не испытывает ничего, кроме тоски и отвращения. Бесконечная череда нянек, гувернанток и подружек отца. Его оберегали, над ним сюсюкали, заваливали его дорогими подарками — но не любили, и отправка в военную школу стала для него почти облегчением. А ведь все могло бы сложиться совсем иначе…

В следующий миг Ник поймал себя на странном, нелогичном желании защитить эту женщину, которую он столь неохотно признал сестрой. Несмотря даже на то, что его защита может навредить ей еще сильнее.

А вот мать — другое дело. С женщиной, которая его бросила, он не желает иметь ничего общего. Никогда.

Очевидно, приняв какое-то решение, Анна повернулась к Саманте; пухлые губки ее сложились в очаровательную улыбку.

— Добро пожаловать в нашу семью! — провозгласила она, словно забыв, что только что бесцеремонно обсуждала Саманту, как будто ее не было в комнате.

• Предыдущая
• 23/80
• Следующая