Белая рабыня - Попов Михаил Михайлович - Страница 86
- Предыдущая
- 86/101
- Следующая
Его собеседники не уставали спорить, отстаивая каждый свою точку зрения со все большим жаром. Они пошли уже по третьему кругу в своем споре, когда слуга доложил алькальду о просьбе аптекаря.
— Он говорит, что желает сообщить вам сведения чрезвычайной важности.
— Уже и аптекарь желает быть спасителем отечества. Пусть идет к дьяволу.
— Я предупредил его, — продолжал слуга, — что ответ вашей милости, скорей всего, будет именно таким.
— И что же он?
— Тогда он попросил передать вам, чтобы вы с этого момента ничего не ели и не пили по крайней мере.
Дон Мануэль внимательно посмотрел на слугу,
— Где он?
— Дожидается в комнате возле кордегардии.
Дон Мануэль извинился перед своими горячо спорящими соратниками и прошел в комнату, где его ждал этот странный аптекарь, сухощавый человек испуганного вида в сером камлотовом камзоле и простых нитяных чулках. Он сорвал с головы шляпу и поклонился в высшей степени подобострастно.
— Говорите.
— Вчера у меня в лавке — я торгую у северных ворот — одна молодая сеньора, одетая хорошо, но без шику…
— Говорите дело, у меня нет времени, милейший!
— Купила флакон… — Тут он произнес замысловатую латинскую фразу.
— Если вы не перестанете мне тыкать в нос своей ученостью, я прикажу вас высечь.
Аптекарь жалобно потупился.
— То есть яду, сеньор, очень сильного и быстродействующего.
— Яду? Ну и что? Купила и купила, мало ли для каких он ей нужен дел? Нехорошо, что покупкой яду занимаются молодые женщины. Когда мы победим пиратов, я издам распоряжение, запрещающее продавать им яд. Но это еще не повод отрывать меня от выполнения моих обязанностей.
— Да, да, сеньор, я бы никогда не пришел к вам с этим сообщением, когда бы не вспомнил эту девушку.
— Ну?
— В соборе.
— Я и без вас знаю, что испанки набожны, иных только в церкви и увидишь.
— Она была в соборе вместе с вами.
— То есть?
— Полагаю, что это ваша сестра, сеньора Аранта. Когда я это понял, то сразу поспешил к вам во избежание какой-нибудь неприятности или даже беды.
Дон Мануэль остолбенел, до него постепенно доходил смысл сообщения аптекаря.
— Я могу идти? — тихо спросил гость.
— Да, да, спасибо вам…
— Дон Руис, с вашего позволения.
— Спасибо вам, дон Руис, я вас не забуду.
Алькальд решительным шагом вошел в комнату, где происходило, а вернее сказать, продолжалось военное совещание высших офицеров и должностных лиц Санта-Каталаны. Он намеревался сообщить этим господам, что у него возникли внезапные и чрезвычайные семейные обстоятельства, и предложить им перенести обмен мнениями на более позднее время. Он не мог быть спокоен, имея в тылу склянку сильно действующего яда. Для чего или для кого купила его Аранта? Этот вопрос нуждался в немедленном разъяснении.
Но только он открыл рот, как командор Бакеро взял его за руку и, сдерживая, сказал:
— Мы не одни.
— То есть… — Дон Мануэль огляделся. — Я и без вас это вижу… — начал было он, но тут увидел, что у дальнего края стола стоит человек в потертом и заштопанном черном плаще и в надвинутой на глаза шляпе без Плюмажа. — Кто это? — спросил алькальд, но подчиненные лишь переглянулись, не решаясь произнести вслух имя гостя. Тогда дон Мануэль обратился к нему сам: — Кто вы?
В ответ на это человек в потертом плаще медленно снял шляпу, и молодой испанец, не сдержавшись, воскликнул:
— Милорд!
— Да, это я, — слегка поклонился капитан Фаренгейт.
— Что вы здесь делаете? — задал дон Мануэль спонтанный вопрос.
— Сейчас расскажу, — улыбнулся гость, — и вам, и вашему штабу. Разрешите присесть. Годы уже не те.
— Сделайте одолжение.
Все присутствующие тоже обнаружили, что стоят, и тоже стали рассаживаться. Капитан Фаренгейт, не торопясь, набил трубку, взял свечу из стоявшего перед ним подсвечника и прикурил.
Дон Мануэль стал проявлять нетерпение: с грохотом придвинул по каменному полу к столу свой стул, сел и поставил локти на заваленный картами стол. Капитан Фаренгейт вытащил трубку изо рта и показал мундштуком на разрисованные листы.
— Вы тоже любите с ними возиться?
— Только когда этого требуют обстоятельства, — сухо ответил дон Мануэль, он уже полностью пришел в себя.
— Понятно, — удовлетворенно констатировал гость. Он делал все подчеркнуто неторопливо и невозмутимо.
— Может быть, мы начнем? — все больше нервничая, предложил алькальд. — Ваш визит — такая редкость. Нам хотелось бы услышать что-нибудь интересное от вас.
— Услышите.
— Итак?
— Я явился к вам, чтобы сделать одно очень выгодное предложение. Для вас выгодное.
— Вы явились как парламентер?
— Нет, я явился как перебежчик.
— Тогда, надеюсь, вы понимаете милорд, что вы у нас в плену и мы не рассматриваем вас как равноправную сторону на переговорах.
— Я и не претендую на подобную роль, — сказал капитан, смачно затягиваясь.
— Тогда не тяните, клянусь святым Франциском! — вступил в разговор командор Бакеро.
— Сначала я вкратце обрисую вам положение дел.
— Если считаете нужным. Оно нам, в общем-то, известно.
— Так вот. Мои люди, недовольные тем, как развиваются события, решили было взбунтоваться. Мне пришлось застрелить главаря бунтовщиков, но полностью утихомирить их вряд ли возможно. Мне пришлось обещать, что я явлюсь на сход команды, — есть в законах берегового братства такой законодательный орган…
— Нас не интересуют ваши бандитские правила, — сказал дон Отранто.
— Напрасно, — улыбнулся капитан Фаренгейт, — всякое знание рано или поздно приносит пользу.
— Оставьте этот многозначительный тон, — прервал его дон Мануэль, — ваши взгляды на жизнь нас не интересуют. Вы у нас в руках, а не мы у вас.
— Не забывайте, что я предался в ваши руки добровольно.
— Это не имеет ровно никакого значения. Или по крайней мере только то, что результатов этого схода команды, как вы выразились, вы боитесь больше, чем нашего плена.
— Может быть, и зря, — мрачно сказал Бакеро, — слава о кастильском мягкосердечии распространилась, конечно, широко, но с вашей стороны было слишком наивно доверяться молве.
- Предыдущая
- 86/101
- Следующая
