Выбери любимый жанр

Жизнь как в сказке - Плахотникова Елена - Страница 12


Изменить размер шрифта:

12

— Ее нельзя трогать!

Это он одновременно с Марлой сказал.

— Почему нельзя?

Ну, мне и показали «почему».

Не знаю, кто придумал это оружие, но кто-то с избытком изощренной жестокости.

Стрела небольшая, а доспех пробивает. И говорят, любой. Да еще наконечник колдовской у стрелы. Из белого металла. Как цепочка Малька. Дернешь такую стрелу, и наконечник останется в теле.

Ну, такими приколами и в нашем мире баловались. А в этом дальше пошли. Рассыпается наконечник. От рывка. И гангрена с летальным исходом гарантированы. А не трогать стрелу — тоже рассыпается. Только не сразу.

Вот такие пирожки с котятами. А я «выдернул и забыл…» И без меня тут не дураки живут.

— Нутер, я могу тебя попросить?

— Проси.

— Отруби мне руку.

— И ты, Крант?! Вот дерьмо…

Это я, когда оглянулся. И руку Кранта увидел. Нортор тоже «поймал» стрелу. Толстую и короткую. Чуть ниже плеча.

— Как же это ты так?..

— Прости, нутер. Но я и одной рукой смогу…

— Заткнись.

Вдох-выдох. Носом вдох, ртом выдох. Спокойно, Леха. Дерьмовая ситуация, но бывали и хуже.

— Та-ак. Руку я рубить не стану. И на Марлу не смотри. Ей тоже не дам.

Возражений не услышал.

Вдох-выдох. Еще вдох, еще выдох.

— Стрелу надо вырезать.

— Не получится!

Это уже в три голоса мне сообщили.

— Блин, почему не получится?! Вот кто из вас пробовал? Ты? Может, ты?..

Оказалось, никто. Просто все это знают. И всё.

— Тогда я пробовать буду. Нет, не на тебе, Крант. И не на нем. На мертвых. Думаю, ради такого дела они простят меня.

Ни мертвые, ни живые возражать не стали.

Перевернутые автобусы и машины, мертвые и живые на асфальте… Плач, стон, истерический смех, растерянные люди с бледными, пустыми лицами… И среди всего этого бардака — мужик в заляпанной кровью одежде. И с ножом в руке.

Маньяк? Не-а. Врач. Без нужных ему инструментов.

Как же он обрадовался моему походному чемоданчику! И мне.

Блин, такого классного ассистента у меня в жизни не было! Понимал меня с полувзгляда, с полуслова… А когда все закончилось, оказалось, что и поговорить мы толком не можем. Обменялись только визитками и раскланялись. До лучших времен. Ни английского, ни японского я не знаю. А он в русском ни в зуб ногой был. Тогда. Ничего, когда я в гости к нему приехал, разговорным русским он уже владел. Слегка. А настоящий разговорный я ему поставил.

Все повторяется. Только в другом мире. Здесь не ездят машины и не стреляют автоматы, но блин, как же мне не хватает Кахэя!.. И инструментов моих не хватает. Лоханулся ты, Леха, сильно лоханулся. К руке надо было чемоданчик пристегивать, а не в багажнике возить. Но кто ж знал…

Только пятую стрелу я вытащил неповрежденной. И шестую. И седьмую. И восьмую. Эту уже из охранника. Живого. Потом занялся Крантом. А потом и остальными ранеными. Что почему-то решили рискнуть, и не стали избавляться от стрел привычным способом. С последним я закончил уже на закате. Потом занялся резаными и рубленными ранами. И у своих, и у «чужих». В другом караване тоже был лекарь. Но он не пережил грозу. А я не постеснялся заглянуть в его походную сумку. Что пережила своего хозяина. Убого, конечно, в смысле, инструментов, но и за то, что нашлось, спасибо.

Провозился с ранеными до зирты. Мне не мешали. И не торопили. А когда закончил, провели в шатер. Недалеко от Дороги. Там оба каравана организовали привал. Не в шатре, понятное дело, вокруг него.

Мертвых хоронить не стали. Сожгли. Грабителей тоже. Только отдельно.

Малек приготовил ужин. Вкусный. И он же принимал плату за лечение. Так Марла распорядилась. Но это я узнал уже утром. А вечером… заходила она ко мне, но я спал. Будить не стала. Посмотрела только и ушла. Перед Санутом я сам проснулся. Увидел кувшин с отоброй. Сначала хлебнул, потом вспомнил, что это такое. Забыла, значит, лапушка. Или как повод встретиться оставила. Ладно, встретимся, отдам.

Утром, возле моего шатра — уже моего, персонального! — стоял крупный рыжий поал. Солнечный, как тут говорят. Подарок от Первоидущего. Вместо моего беспородного. Что отличается повышенной пугливостью. Как и все дворняжки.

Караванщик сказал, что мы меняем направление. Доведем Надыра сначала. Совсем, мол, недалеко идти.

— Ты прав, Первоидущий. Добрые дела не бросают на половине. Не стоит давать грабителям второго шанса.

— Не стоит, — караванщик криво усмехнулся.

— Или они из его селения? — дошло вдруг до меня.

— Говорит, из соседнего.

— Говорит? Ну-ну…

Собеседник согласно хмыкнул.

— Ладно. Решил проводить — проведем. Охраны нам хватит?

— Хватит. Спасибо тебе, многодобрый.

— За что? А… понял. Думаю, там мы тоже не только «спасибо» получим.

— Видящий ты, а я…

Замолчал караванщик, только улыбнулся скромно. Вроде бы.

— А ты у нас заранее договорился. И с Надыром и с колдуном нашим пошептался. Так?

— Великий и Мудрый сказал, что нас ждет удача в той стороне.

— Конечно ждет! Раз он так сказал. Кстати, а Храм Асгара тоже в той стороне?

— Говорят, в той.

— Почему-то я так и думал.

— Потому что ты Видящий.

— Ну, да…

А наш «великий» и хитроже… лтый хочет в этот храм попасть. И всех нас туда привести. Вот только с чего бы такая щедрость?.. Не ходят за сокровищами целой толпой. А если ходят, то к дележке, от силы, двое доживают. Так что сомневаюсь я в доброте чьей-то душевной. Сильно сомневаюсь… Может, зря?

9.

С тех пор, как Малек избавился от гиборы, он стал часто проситься на охоту. Я отпускаю. Удачливым он охотником оказался. И караван не задерживает. Хоть уходит и приходит на своих двоих. И не теряется. И добычу приносит. Вот только не видно, чтоб добычу стрелой или копьем брали. Даже живую как-то принес. И отдал сначала Кранту. А потом мне приготовил. Вкусно! Язык проглотить можно. Из свежего мяса всегда вкусное чибо, сказал. И сегодня живого козленка принес. Я его сразу забрал. Сам решил приготовить. Охотник я или где? А того, чего я хочу, здесь, похоже, не готовят.

Охотничьих колбасок мне захотелось. Для них свежая кровь нужна, печень, мясца немного, специй, еще кое-чего. У каждого повара свои секреты. Промывать и набивать кишки я не стал. Не люблю эту работу. А Малька припахать не додумался. За астой его отправил. Это смесь крупы и еще чего-то. Из асты походную кашу варят. Неплохая, в общем-то, штука. Говорят, отвращение наступает сезона через два, при ежедневном питании.

12
Перейти на страницу:
Мир литературы