Темный принц - Фихан Кристин - Страница 2
- Предыдущая
- 2/78
- Следующая
Она расчесывала волосы, стоя у окна и глядя в него невидящим взором. На ее лице застыло отсутствующее выражение, пухлые губы плотно сжаты. Он мог почувствовать терзающую ее боль и отчаянное желание выспаться, но сон не приходил. Вдруг он понял, что следит за расческой. Ее руки двигались так естественно, но в этих бесхитростных движениях было столько чувственности. Его тело, принявшее вид птицы, напряглось. Он поднял лицо к небесам в благодарственной молитве. После многовекового бесстрастного существования радость от самой возможности испытывать чувства была безмерной.
При каждом движении расчески ее грудь вздымалась, и было видно, что грудная клетка у нее узкая, а талия — тонкая. Кружево прилегало к телу, открывая темный V-образный треугольник в месте сочленения ног. Его когти глубоко вонзились в перила, оставляя на мягком дереве длинные царапины. Михаил не мог оторвать взгляд. Она была такая грациозная и соблазнительная. Он заметил, что неотрывно глядит на ее нежную шею, где бьется пульс. Его. Внезапно он очнулся, тряхнув головой.
Синие глаза. Синие. У нее были синие глаза. Только теперь он осознал, что может различать цвета. Яркие, насыщенные цвета... Он застыл как вкопанный. Этого не может быть... Мужчины теряют способность видеть какой-либо цвет, кроме грязно-серого, почти одновременно с эмоциями. Этого не может быть... Только Спутница жизни может вернуть эмоции и цвета в жизнь мужчины. Карпатские женщины были светом в темноте мужчин. Его вторая половинка... Без нее монстр внутри его постепенно поглотит мужчину, и он окончательно погрузится во тьму. Но карпатские женщины перестали рожать будущих Спутниц жизни. Несколько оставшихся могли производить на свет только мальчиков. Положение казалось безнадежным. Человеческих женщин нельзя было обратить — вскоре после этого они сходили с ума. Хотя такие попытки были. Эта человеческая женщина не может быть его Спутницей жизни...
Михаил видел, как она выключила свет и легла. Он почувствовал движение в своем сознании, как будто кто-то что-то искал.
Вы не спите?
Ее голос прозвучал нерешительно.
Вначале он не хотел отвечать: ему стало не по себе оттого, что, оказывается, ему нужно так много. Он не мог позволить, чтобы все вышло из-под контроля, он не хотел рисковать. Никто не был властен над ним. И конечно, не дочка какого-то американца — маленькая женщина, у которой сил больше, чем здравого смысла.
Я знаю, вы меня слышите. Я прошу прощения за навязчивость. Я поступила опрометчиво, и такое больше не повторится. И кстати, не пытайтесь снова испытывать на мне свою силу.
Он был рад, что принял вид другого создания, поскольку не мог не улыбнуться. Она не знала, что это была за сила.
Я не обиделся.
Он старался говорить нежно и уверенно. Он должен был ответить, это было сильнее его. Ему хотелось услышать звук ее голоса — мягкий шепот, скользящий в сознании, словно прикосновение пальцев.
Она перевернулась и, поправив подушку, потерла виски, словно у нее болела голова. Рука легла поверх тонкой простыни. Михаилу захотелось дотронуться до этой руки, ощутить теплую шелковистую кожу.
Почему вы стараетесь контролировать меня?
Это не был простой вопрос, как бы она ни пыталась это скрыть. Он почувствовал, что каким-то образом обидел ее, расстроил. Она то и дело поворачивалась с боку на бок, словно в нетерпении ждала любовника.
Сама мысль о другом мужчине рядом с ней привела его в ярость. Чувства пробудились через сотни лет. Пронзительные, ясные, сосредоточенные.
Это в моей природе — все контролировать.
Ему было весело и радостно, но в то же время он прекрасно сознавал, что сейчас от него исходит еще большая опасность, чем когда бы то ни было. Власть нуждается в контроле. Чем меньше эмоций, тем легче ее удержать.
Не пытайтесь меня контролировать.
В ее голосе прозвучало что-то такое, что он понял это лучше, чем слова. Словно она знала: он представляет для нее угрозу. Что, в сущности, так и было.
Но если контроль в моей природе, малышка?
Он увидел ее улыбку, и она словно заполнила в нем пустоту, запечатлелась в его сердце и легких, заставив кровь забурлить.
С чего вы взяли, что я маленькая? Я большая, как дом.
Я должен поверить в это?
Смех прозвучал в ее голосе, в ее мыслях и задержался в его крови.
Я устала, поэтому примите мои извинения еще раз. Я получила удовольствие от нашей беседы.
Но?..
Он хотел, чтобы она продолжала.
До свидания.
Это был конец.
Михаил взлетел, высоко воспарив над лесом, который пронесся под ним. Они не простятся сейчас. Он не допустит этого. Он не может позволить, чтобы это произошло. От нее зависит его дальнейшее существование. Что-то — кто-то — вызвало в нем интерес, желание жить. Она напомнила ему, что в мире существуют такие вещи, как смех, что можно жить полной жизнью, а не влачить жалкое существование.
Пролетая высоко над лесом, он впервые за много столетий любовался прекрасным видом. Покачивались ветки деревьев, лунный свет проникал сквозь кроны и окрашивал серебром речушки. Как прекрасно было все вокруг! Он получил бесценный дар. Человеческая женщина каким-то образом подарила ему все это. А она была человеком. Если бы она принадлежала к его расе, он бы мгновенно это понял. Может ли один ее голос сделать то же самое и для других мужчин на грани отчаяния?
Под защитой своего дома он двигался с давно забытой стремительностью. Он думал о ее нежной коже, представлял, как это — почувствовать ее под своей ладонью, под своим телом, и какова она на вкус. У него перед глазами были ее шелковистые волосы, скользящие по его разгоряченному телу, ее уязвимое горло, открытое и возбуждающее. Его тело неожиданно напряглось. Физическое влечение, которое он не испытывал с тех самых пор, как стал взрослым, принесло с собой дикую, требовательную и неослабевающую боль. Пораженный силой своего желания, Михаил постарался взять себя в руки. Он не мог позволить себе испытывать подлинную страсть. Это обескураживало: оказывается, он собственник, смертельно опасный в гневе и своем желании защитить. Он не мог разделить свои чувства с человеком — это было слишком опасно.
Эта женщина привыкла к свободе, она была достаточно сильной для смертной, и она будет сопротивляться его природе на каждом шагу. Ведь он не человек. Он принадлежал к расе существ, в которых животные инстинкты закладывались задолго до рождения. Лучше удовлетворить свое любопытство, держась от нее подальше. Прежде чем спуститься в спальню, он тщательно запер все двери и окна и сильными чарами обезопасил свое жилище от возможного проникновения. Эта комната была защищена даже от самой большой опасности. Если он захочет прекратить свое существование, это будет его собственный выбор. Он лег на кровать. Глубоко под землей, не нуждаясь в ее исцеляющей силе, он мог наслаждаться смертельно надоевшим комфортом. Он закрыл глаза и замедлил дыхание.
Но тело отказалось повиноваться. Перед ним была она, ему представлялись самые откровенные сцены. Он видел ее, лежащую на кровати, — ее обнаженное тело под белыми кружевами и руки, протянутые к любовнику. Он тихо выругался. И представил, что ею овладевает не он, а другой мужчина. Человек. И его охватила ярость. Холодная и беспощадная.
Кожа как атлас, волосы как шелк. Его рука немного дернулась. Картина, возникшая в сознании, была потрясающе правдоподобной. Он не упустил ни одной детали, запомнил даже цвет лака, которым были покрыты ноготки на ее ногах. Своими сильными руками он обхватил ее тонкие лодыжки, ощущая ее нежную кожу. От этого у него перехватило дыхание, и от предвкушения напряглось все тело. Его ладонь скользнула по ее голени, поглаживая и соблазняя, и двинулась выше — к колену, к бедру.
Михаил точно определил момент, когда она проснулась, поскольку ее тело горело, словно в огне. Ее смятение и страх вошли в него. Неторопливо, чтобы показать, с кем она имеет дело, его ладонь скользнула между ее бедер, поглаживая, лаская.
- Предыдущая
- 2/78
- Следующая
