Таящийся ужас 3 - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 28

Баклагов все так же молча поднялся и вышел в коридор.

— Иди за мной, — сказала Вита.

В манипуляционной, куда они пришли, никого не было.

— Рукав закатывай, — скомандовала Вита. — На левой руке.

— Мне опять будет плохо, — сказал Баклагов. — Не надо больше уколов.

— Я у тебя не спрашиваю, что надо делать, — отрезала Вита и оглянулась на дверь. — Закатывай!

Баклагов подчинился. Вита один за другим сделала ему два укола. Она заметно нервничала.

— Жжет, — сказал Баклагов и поморщился.

— Пройдет, — пообещала Вита, пряча шприцы. — Иди к себе.

Она вышла в коридор и смотрела Баклагову вслед, пока он не скрылся в палате. Ей вдруг стало жарко, и она вышитым платочком принялась вытирать выступивший на лбу пот.

— Согрелась? — насмешливо спросил проходивший мимо Матвеев.

— Не твое дело, — буркнула Вита. — Ты за дружком своим следи сегодня. Не нравится он мне что-то.

— Тебе хоть кто-то в этой жизни нравится? — поинтересовался Матвеев.

Вита зло посмотрела на него. Матвеев отвел глаза и, вздохнув, махнул рукой. Вита вернулась в манипуляционную и, завернув использованные ампулы в бумагу, положила их в свою сумочку. Ампулы она выбросит по дороге домой. Не надо, чтобы их здесь кто-нибудь видел.

Ночью Баклагов начал хрипеть. Он ворочался на своей кровати, бормоча что-то бессвязное, и Коля, поднявшись, подошел к нему. В палате было темно, и он пытался нащупать руку Баклагова, чтобы успокоить его.

— Толик! Что с тобой? — Коля склонился над Баклаговым, но тот неожиданно обеими руками схватил его за горло и потянул на себя.

Коля упал на колени и, упершись в кровать, пытался высвободиться, но захват оказался сильным, и Коля понял, что сейчас задохнется. Он, приподнявшись, ударил несколько раз Баклагова, стараясь попасть в лицо, и почувствовал, что захват ослаб. Лицо Баклагова было мокрое, и Коля понял, что у того опять начался припадок и пошла изо рта пена. Высвободившись, Коля упал на пол и залез под кровать. Он слышал, как Баклагов вскочил и шарит в темноте по кровати. Коле стало страшно.

— Сколько это будет продолжаться? — раздался из угла плачущий голос. — Ночь уже.

— Заткнись! — прорычал Баклагов, и Коля поразился тому, как изменился его голос. Он стал глухим и хриплым.

Не обнаружив Колю, Баклагов распахнул дверь и выбежал в коридор. Вита спала за своим столом, положив голову на руки. Баклагов, стараясь не шуметь, приблизился к ней и взял в руки стул. Движения его были порывистыми. Он поднял стул над головой, но при этом задел лежавший на краю стола журнал. Вита вздрогнула и резко распрямилась. Стул обрушился на то место, где только что лежала ее голова. Настольная лампа подпрыгнула и перевернулась. Свет погас.

— Матвеев! — закричала Вита. — Матвеев!

Где-то хлопнула дверь, и сонный голос санитара произнес:

— Что тут у тебя происходит? Включи свет.

— Матвеев! — визжала Вита. — Помоги!

Матвеев пошел по темному коридору, держась для верности за стенку. Где-то впереди слышался шум борьбы. Матвеев наконец добрался до выключателя и зажег свет. Вита лежала на полу посреди коридора, а на ней сидел Баклагов и, хищно щурясь, смотрел на Матвеева. Лицо Виты было перепачкано кровью.

— Не дури! — наконец смог произнести Матвеев. — Отпусти ее!

Он попытался приблизиться, но Баклагов резко дернул рукой, и Вита вскрикнула.

— Не подходи, — сказал Баклагов. — Не надо.

Только теперь Матвеев понял, откуда на лице Виты кровь. Баклагов держал в руке осколок стекла. Кончик осколка упирался Вите в шею.

— Вы должны выпустить меня отсюда, — сказал Баклагов.

Матвеев лихорадочно размышлял, не зная, что ему предпринять. Неожиданно Баклагов закатил глаза, и изо рта у него опять пошла грязная пена. Вита завизжала и рванулась. Баклагов взмахнул руками и упал навзничь. Подскочивший Матвеев навалился на него и вывернул руку.

— Рубашку неси! — рявкнул он. — Быстрее!

Вита, спотыкаясь и плача, побежала в дежурку.

— Что же это с тобой, приятель? — пробормотал Матвеев.

Натянув рубашку на Баклагова, он завязал рукава на его спине и только теперь почувствовал, как перепугался. Вита сидела на стуле и плакала.

— Ты видишь, какой он? — сказала Вита. — Завтра обо всем доложим Родионову — пусть этого идиота переведут к буйным.

— Он же не был таким, — произнес Матвеев. — Ты делала ему уколы сегодня?

— Ничего я ему не делала. Так ты подтвердишь Родионову все, что я расскажу?

Лежащий на полу Баклагов неожиданно открыл глаза и сказал медленно:

— Ты забыла, дочка. Ты мне сегодня вечером делала два укола.

Вита перестала плакать и посмотрела на Матвеева.

— Это правда? — спросил санитар.

— Он врет.

— Не вру, — сказал Баклагов, глядя в потолок. — Зачем мне врать?

Матвеев подошел к Вите и, взяв за подбородок, поднял ее голову:

— Что ты ему ввела сегодня?

— Отстань!

Вита отстранилась.

— Что ты ему ввела? Ты это специально сделала?

— Да! — крикнула Вита. — Да! Да! Да! Чтобы избавиться от него! Ты удовлетворен?! Я хочу, чтобы его перевели от нас!..

Она осеклась, потому что Баклагов неожиданно засмеялся тихим смехом.

— Ты сделала мне плохо, чтобы тебе жилось хорошо? — спросил Баклагов и опять засмеялся. — Так не бывает, дочка. Так только беду можно на себя накликать.

— Он порезал меня, — сказала Вита. — Ты же сам видел. И что теперь — его даже не наказать за это, да?

— Не торопись с этим, — произнес Баклагов и посмотрел на Виту печальными глазами. — Сначала ты сама будешь наказана.

Утром Родионов молча выслушал сообщение о событиях прошедшей ночи. Рассказывала Вита, а Матвеев сидел на кушетке и хмуро разглядывал пальцы своей правой руки.

— Что ты ему ввела? — спросил Родионов. Вита извлекла из сумочки завернутые в бумагу пустые ампулы и положила их на стол перед доктором.

— Молодец! — вздохнул Родионов. — Познания в фармакологии блестящие! Как же ты додумалась до этого?

— Я хотела от него избавиться. Чтобы вы его перевели в другой корпус.

— Совести у тебя нет, — сказал Родионов. — Да еще две ампулы вколола! Ты головой думаешь или нет?! — Он побагровел. — Ты угробить его решила?!

Вита, закрыв лицо руками, заплакала. Родионов посмотрел на ее перевязанную шею и нервно забарабанил по столу пальцами.

— Сдай смену и отправляйся домой, — сказал он после минутной паузы. — Позже будем с тобой разбираться.

Дверь кабинета приоткрылась, и коротко стриженный человек заглянул в комнату.

— Чего тебе? — недовольно спросил Родионов.

— Опять, кажется, начинается, — сказал человек. — Вы бы посмотрели.

Родионов шумно вздохнул и поднялся из-за стола.

— Ну и заварила ты кашу, красавица, — сказал он с досадой Вите. — Матвеев, пошли посмотрим, что там.

Коля и еще один больной прижимали Баклагова к кровати, а он рвался, пытаясь освободиться, и бормотал что-то бессвязное. Когда Родионов вошел в палату, Баклагов приподнялся и выкрикнул:

— Не отпускайте ее никуда сегодня! Посадите под замок, только чтобы она была здесь!

— Успокойся, — мягко сказал Родионов и положил свою ладонь на лоб Баклагову. Лоб был горячий. — Все будет хорошо.

Он повернулся к Матвееву и спросил:

— Сменщица Виты пришла?

Матвеев кивнул.

— Пойди скажи ей, чтобы шприцы приготовила.

Матвеев заглянул в процедурную. Вита уже оделась и теперь стояла у стола, нервно теребя в руках сумочку. Ее сменщица переставляла баночки в стеклянном шкафу.

— Родионов велел шприцы кипятить, — сказал Матвеев.

Вита поджала губы и вышла в коридор. Матвеев смотрел ей вслед, пока она шла к дверям, ведущим на улицу.

— Что там стряслось? — спросила медсестра. — Витка сама не своя.

Входная дверь хлопнула.

— Ничего не случилось, — сказал Матвеев. — Поторопись со шприцами.

Он вернулся в палату. Баклагов лежал на своей кровати, закрыв лицо руками. Родионов стоял над ним, думая о чем-то.