Механическая принцесса - Клэр Кассандра - Страница 14
- Предыдущая
- 14/92
- Следующая
Габриэль прикоснулся к острию ножа, и на кончике пальца выступила капелька крови. Сесилия заметила, что тыльную сторону его ладоней усеивают веснушки.
– А вы переоделись, – заметил он.
– Мои доспехи были забрызганы кровью… – Она оглядела его с головы до ног и нахмурилась: – А вы, я вижу, нет.
По лицу Габриэля пробежала тень, что не ускользнуло от Сесилии.
– У меня здесь нет одежды, – сказал он после некоторой паузы. – И где я буду жить, неизвестно… Я мог бы вернуться в одно из наших родовых поместий, но…
– Уж не подумываете ли вы о том, чтобы остаться в Институте? – удивленно спросила девушка. – А что на сей счет говорит Шарлотта?
– Она не против. Ведь здесь живет мой брат…
Голос Габриэля дрогнул, и Сесилию удивило это.
– Ну да, мой тоже, – сказала она.
– Уилл, – кивнул юноша с равнодушным видом.
– Похоже, вы его недолюбливаете, – обиделась Сесилия. – Что ж, прискорбно.
Габриэль тряхнул головой, словно отгоняя от себя видение.
– Я только что столкнулся с ним, – сказал он. – Ваш брат несся вниз по лестнице, словно за ним гнались четыре всадника Апокалипсиса. С чего бы это, вы не знаете, мисс?
Сесилия выхватила нож из рук Габриэля, прицелилась и метнула его в самый центр мишени.
– Нет, – ответила она, – но узнаю.
Если Сити, как только рабочий день подходил к концу, вымирал, то в Ист-Энде жизнь кипела круглосуточно. Уилл шел мимо длинного ряда лавчонок, торгующих подержанной одеждой и обувью. По тротуарам катили тележки старьевщики, хриплыми голосами расхваливая видавший виды товар. Точильщики крутили колеса своих допотопных машинок. У дверей лабазов стояли мясники в перепачканных кровью кожаных передниках, в окнах висели громадные туши. На жаргоне истинных кокни перекрикивались прачки, и Уилл поймал себя на том, что почти не понимает их.
Заморосил дождь, и волосы Уилла намокли. Он поспешно свернул на узкую улочку. Вдали показался шпиль приходской церкви Уайтчепела. Смеркалось, туман становился все гуще. Вдоль улочки змеилась узкая канава, наполненная зловонной водой. Дверь одного из домов с двух сторон освещали газовые рожки. Нырнув в нее, Уилл затаился у входа и спустя несколько мгновений схватил за руку хрупкую фигурку, закутанную в черную бархатную накидку. Сесилия, а это была она, вскрикнула, и взгляд ее синих глаз полыхнул яростью.
– Пусти!
– Идиотка малолетняя! Какого черта ты шляешься по самым глухим закоулкам Лондона? Ты что, следишь за мной?
Глаза ее сузились.
– Утром, значит, была кариад, а теперь идиотка, да?
– Глупая, здесь полно опасностей, о которых ты не подозреваешь, – сердито продолжил Уилл. – Ты ведь даже колдовскими рунами никогда не пользовалась. Это в провинции ты еще могла хорохориться, но здесь Лондон, дорогая.
– Ну и что? Не боюсь я твоего Лондона, – с вызовом ответила девушка.
Уилл наклонился поближе и прошептал ей на ушко:
– Fyddai’n wneud unrhyw dda yn ddweud wrthych i fynd adref?
Она расхохоталась:
– Нет, нет и еще раз нет. Не пытайся отослать меня домой, все равно это бесполезно. Rwyt ti fy mrawd ac rwy eisiau mynd efo chi.
Слова Сесилии привели Уилла в изумление. Ты мой брат, и я пойду с тобой. Он привык слышать нечто подобное от Джема, и, хотя Сесилия была ничуть не похожа на его парабатая, их объединяла по крайней мере одна общая черта – непрошибаемое упрямство. Своего эта несносная девчонка добивалась с поистине железной решимостью.
– Ты бы для начала поинтересовалась, куда я иду. – Уилл не смог сдержать улыбки. – А вдруг пункт моего назначения – ад?
– Всегда мечтала посмотреть, что он из себя представляет, – парировала Сесилия.
– Большинство стараются держаться от него подальше, – покачал головой Уилл. – Ладно, не буду скрывать – я иду в притон ифритов, собираюсь разжиться серебром для Джема. Смотри, они вполне могут заинтересоваться твоей персоной, и…
– Милый братец, неужели ты меня не защитишь?
– Ну, это будет зависеть от того, сколько мне предложат.
– Перестань шутить! – возмутилась Сесилия. – Джем – твой парабатай. То есть он твой брат по решению Конклава. Но я – твоя родная сестра. И мне обидно, что ради него ты готов на все, даже на сомнительные предприятия, а на меня только злишься и пытаешься отправить домой.
– Сомнительные… Так ты догадалась, что я собираюсь купить лекарство для Джема…
– Знаешь, Уилл, я ведь не дура.
– Если во мне и есть что-то хорошее, то этим я обязан Джему, – взвился Уилл.
– Тогда что для тебя я? – тихо спросила Сесилия.
– Ты – мое слабое место.
– А Тесса – твое сердце, да?
По испуганному взгляду Уилла девушка поняла, что попала в самую точку, и решила не останавливаться:
– Повторю, я не дура и знаю, что ты ее любишь.
Уилл схватился за виски, словно слова сестры спровоцировали у него внезапный приступ головной боли:
– Надеюсь, ты ни с кем не делилась своими соображениями? Пожалуйста, Сесилия, никому не говори об этом. Об этом не должна знать ни одна живая душа.
– Не скажу.
– Наверное, тебе стыдно за брата… за то, что он питает к невесте парабатая такие чувства…
– Нет, Уилл, мне не стыдно. Ты не сделал ничего плохого, а к недостижимому стремится каждый из нас.
– А ты? Ты тоже стремишься к недостижимому?
– Возможно. Я хочу, чтобы ты съездил домой.
– Мой дом – Институт, – насупился Уилл. – Вот что, Сеси. Я не могу весь вечер пререкаться с тобой. Если ты решила отправиться за мной в этот ад, я не в силах остановить тебя.
– Наконец-то до тебя дошло, братец! Впрочем, я и не сомневалась в успехе, ведь мы же, в конце концов, родственники!
Уилл с трудом победил желание взять сестрицу за шкирку и хорошенько встряхнуть.
– Так ты готова? – вместо этого спросил он.
Девушка поспешно кивнула. Уилл поднял руку и настойчиво постучал в дверь.
Софи остановилась перед дверью, не решаясь постучать. Но этого и не потребовалось. Дверь спальни распахнулась, и на пороге появился Гидеон. Рубашка и брюки на нем были измяты, ремень портупеи соскользнул с плеча и теперь болтался, как спущенные подтяжки. Он беспомощно моргал, словно после длительного пребывания в темноте в глаза ему ударил яркий свет.
– Мистер Лайтвуд? – Софи покраснела; в руках у нее был поднос со свежими булочками и чаем. – Бриджит сказала, что вы просили что-нибудь перекусить…
– Да… разумеется. Входите же.
Гидеон поспешно отошел в сторону, впуская девушку в комнату.
В спальне царил беспорядок. На ночном столике валялось недоеденное яблоко, к высокой спинке стула привалились доспехи. На кровати Гидеона в неудобной позе крепко спал Габриэль.
Во сне он выглядел гораздо моложе, черты лица разгладились, привычное напряжение исчезло.
– Вот, не смог его разбудить, – со вздохом произнес Гидеон. – Его нужно было бы проводить в отведенную ему комнату, но… но я и сам едва держусь на ногах.
– Так он останется? – поставив поднос на ночной столик, спросила Софи. – Я имею в виду – в Институте.
– Не знаю… Думаю, да. Шарлотта позволила. Мне кажется, она его здорово напугала.
– Миссис Бранвелл? – Софи не переносила критики в адрес хозяйки. – Но ведь она – сама доброта!
– Совершенно верно, и именно этим, я думаю, Шарлотта его и напугала. Она обняла его и сказала, что, если он останется здесь, инцидент с нашим отцом будет забыт. Но о каком инциденте шла речь, я толком не понял. Скорее всего, Шарлотта говорила о попытке отца встать во главе Института.
– Может, она имела в виду последние события? – Софи заправила выбившуюся из-под чепчика прядь волос. – Инцидент с…
– С червем? Нет. Это может показаться странным, но я так не думаю. Габриэль никогда не ждал и не ждет ни от кого прощения. Такова уж его натура. Он признает одно – строжайшую дисциплину И он, должно быть, подумал, что Шарлотта либо не в себе, либо хочет сыграть с ним злую шутку. Она отвела ему комнату, и это напугало его едва ли не больше всего. Он пришел поделиться своими опасениями и… заснул.
- Предыдущая
- 14/92
- Следующая
