Александр Суворов - Григорьев Сергей Тимофеевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/73
• Следующая

Настала осень. Осада Очакова продолжалась. Ненастная погода прогнала из ставки Потёмкина охотников веселиться. Пиры и балы у него прекратились.

Потемкин делался все мрачнее: осадной армии предстояла зимовка в сырых землянках. А зима, как на грех, наступила лютая, с крепкими морозами, сильными буранами и глубоким снегом. Не было топлива. Открылись болезни: цинга, тиф. В обозе и кавалерии лошади падали от бескормицы. Солдаты наконец начали роптать, и когда Потемкин явился осматривать лагерь, понял, что надо штурмовать.

Потёмкин решился и 6 декабря 1788 года отдал приказание штурмовать Очаков. Штурм продолжался всего час. Солдаты ворвались в крепость и истребили почти весь гарнизон Очакова, который насчитывал 15 тысяч человек. Потери русских при штурме были ничтожны в сравнении с теми, что понесла огромная армия от морозов и болезней осенью и в начале зимы. Если бы Потёмкин послушал вовремя Суворова, этих потерь могло бы не быть.

Турки начали новую кампанию наступлением против австрийцев. Австрийская армия левым крылом соприкасалась с русской армией Румянцева.

Перед наступлением в турецкой армии разнесся слух, что у русских снова появился грозный Топал-паша, то есть «хромой генерал», – так в турецкой армии прозвали Суворова: он ходил, припадая на раненую ногу. Турки хорошо знали Суворова: где русскими командовал Топал-паша, там турки неизменно терпели поражение. После раны под Очаковом Суворов исчез с театра войны, и турки считали его убитым. Так думал и турецкий главнокомандующий, начиная наступление на австрийцев. Первая же битва показала, что Топал-паша жив, находится в армии и стал еще грозней.

Австрийцами командовал принц Кобург, мягкий, робкого склада человек. Он просил у Суворова помощи. Ничего не отвечая, тот выступил. За 28 часов Суворов прошел со своим корпусом около 80 верст и ночью присоединился к австрийцам. Кобург, не веря, что такой быстрый переход возможен, захотел тотчас увидеть Суворова. Ему ответили, что Суворов спит в солдатской палатке. На следующий день принц напрасно добивался свидания с Суворовым, а ночью получил от него коротенькую записку на французском языке.

Принц Кобург подчинился распоряжению Суворова.

У городка Фокшаны 21 июля 1789 года произошла битва. Бой продолжался десять часов. Турки, разбитые наголову, бежали. Только после окончания боя Суворов и Кобург встретились.

Турки решили повторить удар в стык русской и австрийской армий: фокшанский урок не пошел им впрок. На этот раз они с огромными силами в начале сентября перешли Дунай под предводительством самого великого визиря[139].

Суворов опять действовал совместно с австрийскими войсками Кобурга. Силы турок в четыре раза превышали объединенные силы русских и австрийцев. Суворов предложил атаковать турок. Кобург заметил, что у них огромный перевес сил и атака рискованна.

Русский полководец возразил, что именно поэтому быстрая, смелая атака обещает успех. «Все же их не столько, чтобы заслонить солнце», – прибавил он. Кобург не соглашался. Суворов в раздражении заявил, что атакует турок один и разобьет их, – так он был уверен в своих солдатах.

Солдаты Суворова в ту пору уже сложили и распевали песню:

Угроза подействовала. Принц Кобург еще раз подчинился Суворову, согласился напасть на турок, вместо того чтобы ждать атаки с их стороны.

Суворов и на этот раз оказался прав. 11 сентября 1789 года 100-тысячная турецкая армия была при Рымнике полностью разгромлена. А турецкий визирь, два раза разбивший в прошлом году австрийцев, так был уверен в победе, что приготовил заранее цепи для заковывания пленных. Цепи эти попали в руки победителей.

У турок отбили 100 знамен, 80 орудий, несколько тысяч повозок с разным добром, большие стада скота и множество коней.

Суворов приказал своим солдатам украсить шляпы зелеными ветками и произнес речь.

– Чудо-богатыри, – сказал он, – мы пойдем туда, где растут лавры! Победа! Слава! Слава!

Теперь к прозвищу Топал-паша прибавилось новое. Австрийские солдаты прозвали Суворова «генерал Форвертс» – «генерал Вперед».

Екатерина II наградила Суворова титулом графа Российской империи со званием «Рымникский». Он получил орден Святого Георгия первой степени. Австрийский император также возвел его в звание графа.

В 1790 году русские войска осадили Измаил – самую большую и самую сильную турецкую крепость на Дунае. Русскими войсками под Измаилом командовали генерал-поручики Никита Самойлов и Павел Потёмкин (двоюродный брат «светлейшего»). Главного начальника фельдмаршал Потёмкин не назначил. Генералы совещались, спорили, препирались между собой, не зная, на что решиться. А от фельдмаршала ясных указаний не было.

Настала осень, близилась зима. В русском осадном корпусе появились болезни. Продовольствие кончалось, топлива не заготовили. Солдаты хворали в сырых землянках. В конце ноября генералы собрались на военный совет и решили снять осаду крепости.

Суворов стоял со своим отрядом в Бырладе, в ста верстах от Измаила, и томился бездействием.

23 ноября был день памяти Александра Невского и именины Александра Васильевича. Своим патроном, или «ангелом», Суворов избрал Александра Невского сам. По семейному преданию, это случилось так.

Суворов появился на свет 13 ноября 1729 года полуживым: не дышал, не открывал глаз, не шевелился, не кричал. Повивальная бабка прибегла к испытанному средству – нашлепала младенца. Он ожил, открыл глаза и басовито крикнул: «А!» В первом взгляде ребенка повитуха прочла радостное изумление, о чем не замедлила поведать отцу, показывая ему новорожденного после купания. К удивлению бабки, младенец, родившийся полуживым и недвижимым, непрестанно шевелился, двигал руками и ногами, крутил головой. Бабка принесла его показать Василию Ивановичу.

«Настоящий перпетуй-мобиль!» – сказал, смеясь, отец. Это прозвище с первого часа жизни пристало к ребенку. Отец утром справился: «Ну, как наш перпетуй… а?» – «Да слава богу, – отвечала повитуха. – Одна беда: не хочет пеленаться». И точно: новорожденный не терпел свивальника и, когда его туго повивали, превращая в «пеленашку», орал не переставая, пока его не освобождали. Освободясь, он успокаивался и начинал шевелиться и ворочаться. «Ясно, перпетуй-мобиль! – повторял отец. – Не пеленайте его, пусть так и живет!» И мать и повитуха ахнули, но подчинились. А чтобы ребенок не исцарапал себе лицо, Василий Иванович велел сшить и надеть ему на руки холщовые рукавички. Так наследник Суворова завоевал себе в первые же дни свободу.

Вторая стычка из-за сына случилась у отца с матерью при наречении младенца: не звать же его вечно Перпетуем – такого мужского имени и в святцах нет. Имена детям давались со смыслом и толком. Ожив, мальчик твердо сказал: «А!» Мать и отец видели в этом знак желания, чтобы его имя начиналось с буквы «А». Заглянули в святцы. Среди близких ко дню рождения мальчика святых оказались на «А»: 13 ноября – Анастасий, что в переводе с греческого значит: «воскресший из мертвых», и 23 ноября – Александр. Отец, держа в уме Невского, пожелал назвать сына Александром. Мать хотела назвать его Анастасием: она боялась, что сын, подражая своему покровителю Александру Невскому, пойдет по его стопам. Батюшка-священник, коему предстояло крестить сына Суворовых, политично посоветовал матери согласиться на «Александра», выказав уважение мужу. Богобоязненная мать доверилась совету батюшки. Мальчика окрестили Александром, что значит «мужественный помощник».

• Предыдущая
• 41/73
• Следующая